Воздушная зачистка

Командир лишь отмахнулся:

— Слишком далеко…

И бросил встревоженный взгляд на часы.

Подкрепление из местных моджахедов и обещанные снаряды для третьего залпа запаздывали, а русские меж тем времени не теряли: после обработки штурмовиками и боевыми вертолетами реденького лесочка и складок местности, высадили техническую группу, выгрузили запчасти. И вот уже около часа работа на площадке у недобитой «вертушки» не прерывалась. Минут пятнадцать Гаффар наблюдал в оптику мощного бинокля за одетыми в одинаковые комбинезоны людьми. Как те снимали с помощью блоков неисправный двигатель и слаженно поднимали и устанавливали на его место новый; как копошились на раскрытых капотах, вероятно, присоединяя трубопроводы и электронику.

«Сколько им потребуется на монтаж? Часа три-четыре? Или больше?.. — беспрестанно оборачивался он, мысленно подгоняя приготовления своих воинов. — Потом, наверняка последует пробный запуск и контрольный осмотр — это еще полчаса. Полагаю, успеем…»

Он снова поднял бинокль.

Расстояние от опушки до площадки было подходящим — километра три-четыре. Такая дистанция играла на руку отряду, ведь около поврежденного вертолета по-прежнему дежурили десантники на двух бронированных машинах. А каждая из них была оснащена автоматической пушкой. Дальность действия этого оружия, насколько знал Гаффар, не превышала двух тысяч метров.

— Да, две тысячи метров, — процедил он сквозь зубы. — Не достанут. А если решат подойти ближе после нашего первого залпа — мы их встретим.

* * *

Приятель Гаффара потрудился на славу. Хоть и с опозданием, но к опушке в спешном порядке подошло около сотни воинов. Половина из них была на лошадях; все имели при себе оружие. Прикидывая в уме общую численность отряда, инженер удовлетворенно кивал: с такой силой молниеносная победа в операции обеспечена.

Часть воинов вела под уздцы лошадей с привязанными к седлам реактивными снарядами. Боеприпасы подоспели вовремя: подготовка пусковых устройств к первому пристрелочному залпу завершилась.

Три расчета ПЗРК «Стингер» также заняли позиции и находились в готовности на тот случай, если в небе появятся вертолеты. Остальные подразделения рассредоточились вдоль неровного края леса. Но прежде чем начинать операцию, Гаффар, привыкший все делать аккуратно и наверняка, собрал несколько человек: своего заместителя и командиров местных моджахедов.

— Дистанция для обычной атаки великовата — пока мы будем перемещаться по равнине, русские нас заметят и успеют изготовиться к бою. Поэтому мои люди предварительно произведут несколько залпов реактивными снарядами, — подробно инструктировал собратьев инженер. — Возможно, с первого раза поразить цели не удастся. В этом случае придется переносить установки и корректировать огонь.

— Снарядов достаточно, брат? — спросил один из полевых командиров.

— Теперь достаточно. Половина уйдет на пристрелочные залпы, остальными я хочу уничтожить бронемашины — они представляют наибольшую опасность для нашей последующей атаки.

— Нужно все сделать быстро, иначе им на помощь прилетят «вертушки» — до аэродрома Джелалабада не более двадцати километров, — высказался скромно молчавший Хаккани.

— Я помню об этом. Мы постараемся сделать все от нас зависящее. А потом настанет ваша очередь, братья. Вам тоже придется проявить отвагу и потрудиться. Зато все трофеи мы оставим вам.

Три полевых командира согласно закивали.

— Итак, через минуту мы начинаем, — решительно произнес Гаффар. — А вы отведите на время своих людей глубже в лес и ждите команды.

Моджахеды исчезли в зарослях.

Инженер подбежал к пусковым расчетам РС, бегло осмотрел установки.

— Доложить о готовности к пускам!

И слева, и справа донесся нестройный хор докладов старших расчетов.

Поднеся к глазам окуляры бинокля, Гаффар медленно вознес к небу правую руку…

Вглядевшись в позицию русских и убедившись, что те, ничего не подозревая, копаются у вертолета, крикнул:

— Пуск!

Глава четвертая Афганистан, район джелалабадского аэродрома Апрель 1987 г

На откинутых капотах начинается другая работа: кто-то крепит силовые узлы движка к фюзеляжу, кто-то подсоединяет к системам десятки трубопроводов из матовой нержавейки, кто-то возится с разъемами жгутов электропроводки…

Это менее интересно. И, расстелив на прогретом песке куртку комбинезона, я опять укладываюсь пузом кверху…

Уснуть не получается: рядом сопровождая действия тем же матом, гремят инструментами технари, чуть поодаль травят анекдоты и вяло посмеиваются солдаты-десантники. Потому я просто лежу, прикрыв лицо форменной кепкой, вспоминаю поездку в Союз: встречу с родителями, неспешные прогулки с любимой девушкой по тихим улочкам родного городка… И мечтаю уже о настоящем полуторамесячном отпуске, в котором нас с Ириной ожидает архиважное событие — свадьба…

И вдруг, приблизительно через час моих безмятежных мечтаний, с севера слышится страшный рев. Техники разом прекращают работу, я вскакиваю на ноги; с беспокойством озираются по сторонам и десантники.

Суть происходящего выясняется через пару секунд, когда в воздухе над головами что-то прошелестело, а под ногами содрогается земля. Метрах в двухстах — с перелетом, рвутся реактивные снаряды.

Этого нам не хватало! Распластавшись на песке, я пытаюсь определить, откуда нас обстреливают.

Все верно. Снаряды выпускают их из той же зловеще темнеющей «зеленки», что лежит в трех-четырех километрах к северу от нашей площадки…

Сколько произведено выстрелов — определить невозможно — взрывы сливаются в сплошной грохот. Но сомнений ни у кого нет: стреляют по вертолету и стоявшим немного в стороне боевым машинам десанта. Других целей на обширном плоскогорье в пределах видимости нет. Значит, целью являемся мы.

Уткнувшись лицом в песок, я жду, пока стихнут резкие оглушающие хлопки. С последним разрывом обстрел прекращается. Будто рвется струна. В ушах все еще звенит, и не понятно: то ли это отголоски грохота, то ли таков звук у тишины…

Осторожно приподнимаю голову, оглядываюсь по сторонам…

Поднятое в небо огромное облако пыли, медленно относит на юг. Народ попрятался кто куда.

Осознание того, что реактивные снаряды выпускались из «зеленки», видневшейся тонкой полоской в трех-четырех километрах к северу, пришло быстро — еще во время обстрела. Больше на плоскогорье и укрыться-то негде. Не в мелких же овражках установлены устройства для пуска!.. Да и противный шипящий свист нарастал от лесочка.

Позабыв о лежавшей на песке куртке, я стремглав бегу к бойцу, что со страху по уши вкопался в песок возле рации. Он и сейчас закрывает руками лысую голову и не торопится оторвать тело от спасительной земли.