Воздушный колокол. Книга стихов

2

Курва в избушке на курьих ножках,бабьи россказни – смех и жуть.Мертвые куклы бредут по дорожкамденег в колодце бадьей черпнуть.Слизью ангины залеплены щелигорла. Шприц кипятят на огне.В комнате тесно. Просторно в постели.В книжках одно – о войне, о войне.Курва в избушке похабной жизньювроде довольна, печет колобок.Страха и недоверья к отчизнепервый, молочный зубок.

«В просторных сетях диктатуры…»

* * *

В просторных сетях диктатуры,где камень, граненый гранит,тот ходит с улыбкою хмурой,а этот стихи сочинит.Монгольские крылья раскинув,нависла и смотрит странаглазами кремлевских рубинови видит до самого дна:тот пляшет, а этот заплачет,живет равновесье во всем,а значит, порядок. А значит,успеем и мы – проживем.

«Я повстречала равнину в рваной рогоже…»

* * *

Я повстречала равнину в рваной рогоже,я полюбила холмы, оползавшие древнею кожей,крупную соль подморозка, мятную стужу,голубизны родника – око наружу.Мне говорят: «Обернитесь на жизнь и воспойте строенья!»Глянула я – и прыщавый бетон оцарапал мне зренье,а присмотреться – железные ребра сочатся простудой,сетки ячеек жилых держатся чудом.А за домами закат яркий играети черноряска-равнина бредит о рае…Хляби лежат под землей, мерзлые трубы.Слабых лесов городских синие губы.Но обмороженным сердцем, робостью окая прилепилась к равнине, спящей глубокопод голубой чешуею рыбьего меха,где полуглавья холмов – форма для эха.

«Мне никогда не вернуть перепелок в полях…»

* * *

Мне никогда не вернуть перепелок в полях(влажный их куст, возникающий сразу на взлете),шороха ночью в сарае и – детям на страх —россказней про кабанов на заросшем болоте.Бабка учила письму на коротком письме,путались мамины строчки, и все-то мне снилось:невод волос ее темных, и слово ко мне,слово любви искалеченным золотом билось.Старое русло моя заливала судьба,ствол кровеносный полнился помнящей кровью…Братьев моих голоса, бабок моих ворожба —что вы сулили, сойдясь по ночам к изголовью?

«Невозможного нить – звук высокий и плоский…»

* * *

Невозможного нить – звук высокий и плоский,осыпается в храме буддийском известка,или облако рвут золотые иголки,или жизнь закатилась в звенящую щелку.И мучительны сны: золотые погоны,и блокады чумные сугробов бубоны,горожанок покатые плечи в клеенке,эти гари, туман, звук высокий и тонкий.Задержи за щекой бубенец говорящийда дыханием сбрось рябь с каналов блестящих,покачусь, прозвеню, принимая, переча,ледяным цветникам твоих храмов навстречу.

Стихи больницы

1

Человека сиротствоЗа больничной стеной.Есть печальное сходствоМежду птицей и мной.Бродят темные птицыПо ключицы в снегу.До земли опуститьсяЯ теперь не могу.Я кружу возле оконНа втором этаже.Птицам в снеге глубокомНе подняться уже.И печальный комочек —Оперенье и плоть —Под карнизом бормочет,Чтобы сон побороть…Ах, больничной охранеБлагодать в декабре.Тихой птицы дыханье,Тихий час во дворе.

2

Коловращенье воздуха и толп,особенное у больничных окон…Свет мертвенный, метели яркий столппередо мной на улице глубокой.Гляжу с утра сквозь мутное стеклона чудо общего передвиженья:шагает человек без напряженья,ему не больно и не тяжело.Плывет автобус с теплым животом,движенье у лотка вихреобразно,и все это безмолвно и прекрасно.И я – я тоже миру сопричастна,в халате сером. С воспаленным ртом.

«Русской сказки гусиные крылья…»

* * *

Русской сказки гусиные крыльянам такое сулят изобилье,что и воздух покажется вкусен.Бедной сказки домашние гуси,Конашевича мир шерстянойнас помирят надолго с зимой,с переездом в трамвае холодноми с зарей над каналом Обводным.Мой любимый над сказкой склонен,Петроградский район за стеклом,на восточный манер испечен —то-то пряничный, то-то смешон.

«Из самой глубины бухгалтерского дня…»

* * *

Из самой глубины бухгалтерского дняИз плотных атмосфер чернильных испаренийГлаза закрою – и сорвет меняВ страну анисовки, с погожий день осенний.Сквозь толстые пласты хозяйственных забот,Сквозь перекрытья – пролетаю выше:Чердак, железо кровельное… Воточнуться и вздохнуть. Уже нагрелась крыша.Вниз погляжу – хозяйки у лотка,построясь буквой «Г», скупают помидоры.Смешавшись с запахом парного молока,Ко мне доносятся прохожих разговорыО том, что урожай прекрасный в этот годНа яблоки… Они полезны для желудка.С соседней крыши драный серый котНе хочет уходить уже вторые сутки —Пригрелся, милый…Я ему кивну,Он мне зевнет, он поскребет за ухом.И, свесив головы,Глядим на райскую странуАнисовки и щей, подобны сонным мухам.

«Вот кольцо с малахитом. И в каждой прожилке – зима…»

* * *

Вот кольцо с малахитом. И в каждой прожилке – зима.Я гляжу в эту плоскую твердь, холодея сама —знал ли ты засыпанье, не чающее воскресенья?Перетянуты бедра суровою ниткою сна, коченеет язык,и в гортани черно. И не мой ли счастливый двойникобретает наутро нестойкое раннее зренье?А еще в малахите моем незлобивая смерть:белоглазые щелки и черно-зеленая твердь,знаки тленья и плесени. Но безупречна огранка.У моей ли судьбы во все очи лазурь без зрачка?Щедро дарит она, а в конце – ледяного щелчка,как ударом ствола добивают подранка.Перегонкою крови в слова не избегнешь земли,не взойти в небеса в изумрудной горячей пыли,только камень и кровь, и спокоен стрелок на охоте…Я гляжу на кольцо. Сколько жилок белесых пришлосьна зеленое поле – его изглодали насквозь,как прозрачные черви в своей потаенной работе.

«Из мира теней, тенет…»

* * *

Из мира теней, тенетдому и граду привет,где ангел и месяц вместевплывают в закатный свет.Латник в часовне спит,в лавре от свеч тепло.Мир тебе, Гром-гранит,сонной реки стекло!И отзовется: «Нет,нет твоей тени здесь».– Есть, – отвечаю, – есмь.Здешней судьбы замес,полость истлевших лет.