Вожак
Шрифт:
Когда он вошел в кабинет доктора Лепида, первой, кого Марк увидел, была госпожа Зеро. Старуха стояла, держась за край стола. Доктор сидел в углу, на стуле, закинув ногу за ногу. Судя по лицам обоих, Марк заслуживал не трибунала, а титула «Отец отечества».
Обзорники показывали комнату Изэли. Самой астланки в комнате не было — наверное, ушла в душ.
— Молодец, — без обиняков подвела итог старуха. — Давно пора.
Лепид кивнул:
— Секс способствует доверию. Улучшает контактность. Я вам завидую, Марк. Вашей молодости, в первую очередь. И не корчите рожи, не надо. Мы не увидели ничего принципиально
— Я так точно, — буркнула госпожа Зеро. — Будь я на её месте, да лет сорок назад…
— И что? — заинтересовался доктор.
— Этот парень предпочел бы каменоломни. А вы, доктор, захлебнулись бы слюной.
— Площадка, — сказал Марк. — Слишком маленькая.
— Что? — не понял доктор.
— Маленькая площадка, говорю. На вершине пирамиды. Нас на ней слишком много. Того и гляди, кто-нибудь свалится вниз.
— Пирамида?
— Спросите у телепата. Клод введет вас в курс дела. Это не площадка, это коммунальная квартира. Трущобы Вайнареса! Казарма, бес ее дери! Что ни сделаешь, ты у всех на виду…
Старуха пожала плечами:
— Привыкайте, дружок. Привыкнете, и карьера вам обеспечена.
Рыжий клоун — парик дыбом, вульгарные манеры. Белый клоун — утонченность, брови домиком. Задача Рыжего — действие. Задача Белого — привлечь внимание публики к действиям Рыжего.
Спроси у детей, кто здесь клоун, и они ответят: «Конечно же, Рыжий!» Спроси у взрослых, кто главный в паре, и они ответят: «Конечно же, Рыжий!» Спроси у знатоков, экспертов искусства, кто держит на своих плечах фундамент буффонады, и они молча укажут на Белого.
А еще лучше спросите у клоунов. Рыжий расхохочется, Белый не ответит.
— Подлетное время — две минуты, — доложил пилот.
— Принято. Всем приготовиться!
Не глядя, лейтенант Тончини нащупал предохранитель «Универсала» — и беззвучно выругался. Перед высадкой на планету его группу заставили сменить привычные «Скаты» на помпилианскую модель. Трехрежимный «Универсал» был неплох. А вот задание им досталось идиотское! Но приказы не обсуждаются. Лейтенанту оставалось только материться сквозь зубы, так, чтобы не услышали подчиненные. А, пусть слышат, хуже не будет.
— Огонь не открывать! Всем ясно?
— Так точно!
— У нас миротворческая, драть её всей ротой, миссия!
Насчет миссии комиссар Лиги успел проесть плешь всем командирам подразделений. Распинаться комиссар мог часами, но если выжать из его речей ароматическую воду, выходило примерно следующее: «Вы для местных дикарей — спасители. Зарубите это себе на носу, придурки. А главное — вдолбите тузикам. Их тыщу лет резали. Вешали солнечную лапшу на уши — и резали. Больше никто тузиков резать не будет. Мир, дружба, тушенка. Блага цивилизации и теплый сортир до глубокой старости. Подарков не жалеть! Пусть хоть задавятся бусами…»
На первый взгляд задание казалось простым, как разворот «кругом» через левое плечо. Следим, чтобы никто сдуру не открыл пальбу. Высаживаемся, заваливаем тузиков консервами — улыбки до ушей! — и популярно разъясняем ситуацию. Учиняем совместный праздник,
наутро сваливаем, пообещав вернуться и дружить дальше. На хрена, спрашивается, задействовать для этого десантный взвод?! Послали бы яйцеголовых контактеров, те на бусах собаку съели. Вывод? Командование опасается подлянки. Мораль? Выполняем приказ, держим ухо востро, а палец — на переключателе паралич-режима…— Минута до цели!
— Включить аттракт-иллюминацию.
Очередная дебильная идея консультантов при Совете Лиги. На подлете к деревне миротворческие аэромобы должны сверкать огнями, как новогодние елки. Это, значит, с гарантией привлечет внимание любопытных дикарей и настроит тузиков на дружелюбный лад. Ясен пень, привлечет! И хорошо, если только дикарей, а не оператора мобильного ЗРК. Перед высадкой десанта поверхность планеты зачистили от средств ПВО, но лейтенант давно зарубил себе на носу: зачистка полной не бывает.
Под брюхом низко летящего аэромоба неслись джунгли. Сливались в грязно-зеленое месиво, от которого рябило в глазах. Тут запросто могла спрятаться целая армия. На тепловом сканере астланина-солдата от голожопого тузика не отличишь, пока он не шмальнет в тебя из гранатомета. Моб — это вам не десантный бот с термосиловой броней…
— В районе пункта назначения обнаружено скопление туземцев.
На фоне схематичных изображений хижин переливалась россыпь пунцовых клякс. Кляксы ползали с места на место, перекрывали друг друга, сливались в бесформенные комки, вновь разделялись. Это напоминало фильм из охрененно увлекательной жизни бактерий, который лейтенант видел еще школьником. Аэромобы начали сбрасывать ход, планируя зависнуть над деревней. Кляксы слились в единую лужу, замерли — и волной вулканической магмы потекли прочь, за пределы сканируемого пространства.
— Куда?! — не сдержавшись, рявкнул Тончини. — Стоять, уроды!
Чтобы взять себя в руки, ему потребовалась пара секунд.
— Включить аудио-обращение! Мобы один и два — садимся! Моб три — продолжать наблюдение с воздуха.
Вокруг машин, идущих на экстренную посадку, закрутились смерчи. В их воронках плясали сорванные с деревьев листья, жухлая трава и пыль. Джунгли озарялись сполохами радужного сияния — выключить аттракт-иллюминацию никто не озаботился. С небес громыхал суровый проникновенный голос, произнося речь на чужом языке. «Мы пришли к вам с миром, мы друзья…» — и прочая пацифистская дребедень.
Ни иллюминация, ни баритон диктора на тузиков не действовали. Сволочи удирали во все лопатки и уже, считай, скрылись из зоны действия сканеров. Не гнаться же за ними, в самом деле? Стойте, куда вы! Мы вам подарки привезли, давайте дружить… Детский сад, а не военная операция!
— В деревне осталось около двадцати человек, — доложил сержант Гиллеспи.
Лейтенант скрипнул зубами:
— Ладно. Попобуем объясниться с ними.
— Есть объясниться!
— И рожи! Рожи дружелюбнее, мать вашу!
— Вы не астлане. Да.
На морщинистом лице старика застыло изумление. Нет, он больше не сомневался. Убедился, поверил; сумел принять сей сногсшибательный факт. Но изумление въелось в мозг, вгрызлось в душу. Не астлане! Надо же!
— Не астлане. А кто?
— Миротворцы, — в сотый раз повторил Тончини, зверея.
У старика была на редкость дырявая память. Впридачу его накрыло пресловутым «цивилизационным шоком». А может, им просто попался дурак по жизни? До преклонных лет дожил, а ума не нажил…