Вожделение

Поднялась, нашла казенные тапочки. У меня не было ни тарелки, ни ложки, вообще никакой посуды. Вслед за бабушкой я вышла в коридор, когда тележка остановилась возле нас.

— Новенькая? — женщина в синем переднике споро наполняла протянутые тарелки, накладывая в них кашу и рыбу, рыбой пахло на все отделение, — посуды нет?

— Нет, — покачала я головой.

— Держи тарелку, потом вернуть не забудь. Чашки тоже нет?

Мне вручили и чашку тоже, куда плеснули черного чая, чуть больше половины. А сверху положили еще три куска ржаного хлеба, криво нарезанного.

Я шла осторожно к своей койке, боясь расплескать что-нибудь или уронить. Села, взбив подушку и засунув ее для удобства за спину.

— Садитесь, — бабушка — божий одуванчик показала на свободный стул возле стола, но я покачала головой:

— Спасибо, но я тут пока.

Вкус еды я почти не чувствую, рыба такая костлявая, что есть ее невозможно. Складываю аккуратной горкой рыбьи останки, а потом с удовольствием съедаю весь хлеб, до последней крошки, запивая его теплым сладким чаем.

Еще один рывок на то, чтобы отнести на место посуду и снова лечь, укрываясь колким больничным одеялом, которое ощущается даже сквозь простыню.

Больничный быт заставил страхи отступить на второе место, я расслабилась даже как-то, по крайней мере, могла спокойно спать. Где-то через час после ужина в палату заглянула санитарка:

— Иванова кто здесь?

Мы с бабушкой переглянулись, она плечами пожала:

— Нет такой.

— Да как так, вот — палат триста семь, ваша, Иванова Регина, муж вещи привез. Легла сегодня.

— Ннаверное, это я, — мой ответ выглядел глупо совсем, но я растерялась совершенно. Скорее всего, я тут лежу под чужой фамилией, но под какой — я не знала. Может, эти вещи передал Максим. А может — они чужие, и я сейчас буду рыться в пакете Ивановой Регины, которая лежит в другой палате.

— В смысле — наверное? — санитарка глянула на меня подозрительно, а бабушка божий одуванчик — с удивлением.

— Я замужем не так давно, — пришлось выкручиваться, надеюсь в мой паспорт заглядывать она не пойдет, — не привыкла к новой фамилии.

— А, тогда понятно, — успокоилась женщина, — других Регин-то у нас нету. Тьфу, напугала. Держи пакет, только спрячь все в тумбочку. Продукты подпиши сегодняшней датой и в холодильник убери. Все запомнила?

Я кивнула раз, затем ещё один, вглядываясь в содержимое пакета. Ворох вещей новых, с биркой ещё все. Белье, халат, футболка с пидамными штанами.

Посуда, упаковка чая, сок, печенья. Салат в упаковке, только из магазина ещё, две булочки с маком в бумажной хрусткой упаковке. От них пахло так головокружительно, что я не удержалась и надломила мягкое тесто, закинула в рот и замерла. Вкусно.

На самом дне лежал ещё один пакет, я развернула его, доставая небольшой телефон. Самый простой смартфон. Разблокировала, зашла в контакты. Там один только — МЛ.

Максим Ланских.

Я нажала на вызов, поднимаясь одновременно. Вышла в коридор, закрыла плотно за собой дверь. Здесь скамейка со спинкой стояла, рядом — пустые стойки от капельниц. Медсестра на посту лениво выглянула в мою сторону, а потом отвернулась к монитору экрана.

На третьем гудке он ответил, мягкий голос, от которого внезапно мурашки побежали. Даже не смотря на то, что я злилась на него за свой паспорт. За то, что он втянул меня в свои игры и пытался заставить подчиняться. Все это сейчас будто не так важно оказалось.

— Здравствуй, Регина.

— Иванова на связи, — пошутила, испытывая неловкость, — спасибо за одежду. И за еду.

— Не стоит благодарности. Мне приятно о тебе заботиться.

Что ответить ему на это я не нашлась, потом спросила о другом:

— Как дела? Есть новости?

— Пока ничего нового.

Мне очень хотелось знать, где теперь скрывается Максим. И ест ли ему смысл прятаться без меня, ведь это не его, а меня искал Вадим.

Но по телефону такие вещи не обсудить, а что ещё спрашивать я не знала.

— Ты приедешь?

— Пока нет. Не хочу привлекать лишнее внимание к больнице. Там ты в безопасности, пусть так и будет.

— Хорошо, — вздохнула я, — спасибо ещё раз.

— Пиши, как только соскучишься.

Я не стала говорить, что этого никогда не случится. Я не стану по нему скучать, он чужой мне человек.

Вот только ночью, лёжа в кровати, я то и дело брала в руки телефон, что прятала под подушкой.

Открывала, заглядывая в мессенджер, видела, что он онлайн, и закрывала телефон.

— Спи, Регина, — шепнула тихо под нос, — спи, пока не наворотила дел.

Глава 62

Я и спала.

Первые два дня так и прошли — между сном я сдавала анализы, ходила на процедуры, а как только оказывалась в кровати, закрывала глаза и тут же засыпала. В этом было даже какое-то спасение, не думать ни о чем.

Ни о смерти Леши, ни о Вадиме, ни о Максиме.

Впрочем, с последним были проблемы.

Незримо, он почти всегда присутствовал рядом. Каждый день я получала от него две передачи, всегда со свежей, иногда горячей еще ресторанной едой. Ланских безошибочно угадывал то, что мне нравилось, это пугало даже. За тот короткий промежуток времени, что мы провели наедине, мне казалось невозможным выучить вкусы другого человека, но он справился.

— Повезло тебе с мужем, — сказала как-то бабушка-соседка, когда я разбирала очередной из пакетов. Я посмотрела на нее рассеянно, думая, откуда она знает о Лешке? А потом только дошло. Для всех мой муж — совсем другой человек, и бабушка имела ввиду Ланских.

— Повезло, — ответила я.

Каждое утро начиналось с сообщения от него, каждый день заканчивался пожеланием спокойной ночи. К исходу третьего дня я поймала себя на мысли, что кручу в руках телефон, зная, что примерно через пять — семь минут от него придет сообщение.

А когда осознала это, отшвырнула в сторону телефон, накрыла его подушкой и замерла испуганно.

Но все же, едва слабая вибрация от входящего сообщения отозвалась под подушкой, я не смогла удержаться. Разблокировала, жадно читая строки, хоть в них и было стандартное сообщение