Возлюби ближнего своего. Ночь в Лиссабоне

Он пошел медленнее и скоро очутился на более оживленных улицах. Перед одной из зеркальных витрин он остановился. «Мошенник и шулер», – подумал он. Но половина паспорта уже есть… Он кивнул своему отражению и пошел дальше.

V

Керн сидел на стене старого еврейского кладбища и при свете уличного фонаря пересчитывал свои деньги. Целый день он торговал в районе горы Святого Креста. Это был бедный квартал, но Керн знал, что бедность милосердна и не зовет полицию. Он заработал тридцать восемь крон. Это был хороший день.

Он сунул деньги в карман и стал разбирать надпись на старой могильной плите, косо прислоненной к стене напротив него. Наконец ему это удалось. «Высокоученый рабби Израэль Лёв, почивший в незапамятные времена, – торжественно провозгласил Керн, обращаясь к горсти сгнивших костей под надгробием. – Что, по-твоему, мне сейчас делать: успокоиться и идти домой или попытаться заработать пятьдесят крон? – Он вынул монету в пять крон. – Тебе это довольно безразлично. Тебе это в общем все равно, а, старина? Тогда спросим оракула эмигрантов – случай. Орел – иду домой, решка – торгую дальше. – Он высоко подбросил монету и поймал ее на лету. Она выпала из ладони и покатилась в траву. Керн залез под стену и осторожно поднял ее. – Решка! На твоей могиле! Итак, ты сам подаешь мне мудрый совет: работа! Ну что же, последуем ему!» – Он вошел в ближайший дом, словно собирался брать штурмом крепость.

На первом этаже никто не открыл. Керн немного подождал, потом поднялся этажом выше. На втором этаже вышла хорошенькая горничная. Она посмотрела на его папку, скривила губы и молча закрыла дверь.

Керн поднялся на третий этаж. После второго звонка в дверях появился мужчина в распахнутой жилетке. Едва Керн раскрыл рот, как тот возмущенно перебил его:

– Туалетная вода? Духи? Какая наглость! Вы что, не умеете читать? Мне, именно мне, главному торговому агенту фирмы «Лео-Парфюм», вы смеете предлагать вашу мерзость? Вон! – Он захлопнул дверь.

Керн зажег спичку и внимательно изучил медную табличку на двери. Действительно, Иосиф Шимек сам торговал оптом духами, туалетной водой и мылом. Керн покачал головой. «Рабби Израэль Лёв, – пробормотал он. – Что это значит? Может быть, мы не поняли друг друга?»

Он позвонил на третьем этаже. Ему открыла приветливая полная женщина.

– Ну, войдите же, – сказала она, добродушно посмотрев на него. – Вы немец, не так ли? Беженец? Ну, войдите!

Керн последовал за ней в кухню.

– Садитесь, – сказала женщина. – Вы не устали?

– Не очень.

Первый раз в Праге ему предлагали стул. Он воспользовался редкой возможностью и сел. «Извини, рабби, – подумал он, – я поторопился с выводами. Ты прости меня, рабби Израэль, я еще молод». Он раскрыл свою папку.

Толстая женщина стояла перед ним, скрестив руки на животе и ласково глядя на него.

– Это духи? – спросила она и показала на маленький флакон.

– Да. – Собственно, Керн ожидал, что она заинтересуется мылом. Он поднял флакон, как драгоценный камень. – Это знаменитый «Фарр» фирмы Керн. Нечто исключительное! Не то что щелок, который производит фирма «Лео». Как раз под вами внизу живет их представитель г-н Шимек, знаете?

– Так-так…

Керн открыл флакон и дал женщине понюхать. Потом он вытащил пробку и мазнул по жирной руке.

– Попробуйте сами.

Женщина обнюхала руку и кивнула.

– Кажется, хорошие. У вас только такие маленькие флакончики?

– Вот небольшие. Есть еще один, очень большой. Вот. Он стоит всего сорок крон.

– Ничего. Этот большой подойдет, я его беру.

Керн не верил своим ушам. Восемнадцать крон чистой прибыли.

– Если вы берете большой флакон, то я бесплатно даю кусок миндального мыла, – заявил он в восторге.

– Прекрасно, мыло всегда пригодится. – Женщина взяла флакон и мыло и ушла в соседнюю комнату.

Керн между тем снова упаковал свои вещи. Из приоткрытой двери шел запах вареного мяса. Он решил устроить себе сегодня роскошный ужин. Суп в столовой на Венцельсплатц не насыщал.

Женщина вернулась.

– Ну, большое спасибо и до свиданья, – сказала она приветливо. – Вот вам бутерброд на дорогу!

– Спасибо. – Керн остановился и ждал.

– Еще что-нибудь? – спросила женщина.

– Да, конечно. – Керн засмеялся. – Вы еще не отдали мне денег.

– Деньги? Какие деньги?

– Сорок крон, – сказал пораженный Керн.

– Ах так! Антон! – крикнула женщина в соседнюю комнату. – Пойди-ка сюда! Здесь один требует денег!

Из соседней комнаты вышел мужчина в подтяжках. Он утирал усы и жевал. Керн увидел под пропотевшей рубашкой брюки с лампасами, и в нем вдруг шевельнулось дурное предчувствие.

– Деньги? – хрипло спросил мужчина, ковыряя в ухе.

– Сорок крон, – ответил Керн. – Но лучше отдайте мне мой флакон, если это для вас слишком дорого. А мыло можете оставить.

– Так-так! – Мужчина подошел ближе. От него пахло застарелым потом и вареной свиной требухой. – Пойди-ка сюда, голубчик! – Он открыл дверь в соседнюю комнату. – Знаешь, что это такое? – Он показал на форменный китель, висевший на стуле. – Одеть это и пойти с тобой в полицию?

Керн сделал шаг назад. Он уже видел себя в тюрьме, приговоренного на две недели за спекуляцию.

– У меня есть разрешение на жительство, – сказал он так равнодушно, как только смог. – Я могу вам показать.

– Покажи-ка мне лучше твое разрешение на работу, – возразил мужчина и уставился на Керна.

– Оно в отеле.

– Можем пойти и в отель. Или лучше оставишь флакон в подарок?

– Берите, – Керн оглянулся на дверь.

– Возьмите же ваш бутерброд, – сказала женщина с широкой улыбкой.

– Благодарю, не нужно, – Керн открыл дверь.

– Поглядите на него! Вот неблагодарный!

Керн захлопнул за собой дверь и бросился бежать вниз по лестнице.

Он не слышал громоподобного хохота, раздавшегося ему вслед.

– Великолепно, Антон! – заливалась смехом женщина. – Ты видел, как он улепетывал? Словно его ужалило в зад. Еще быстрее, чем тот старый жид, что приходил сегодня после обеда. Тот принял тебя прямо за капитана полиции и думал, что его уже посадили.

Антон самодовольно ухмыльнулся.

– Они все боятся униформы, будь она хоть на почтальоне! Так лучше для нас! Мы кое-что имеем с эмигрантов, а? – Он схватил женщину за грудь.

– Духи хорошие, – она прижалась к нему. – Лучше, чем тот шампунь, который продавал старый жид.