Возлюбленная Калугина

— Я не могу оставить его, он же истекает кровью, Влад? Как можно уйти и оставить его здесь! Ему надо помочь. Сделай же что-нибудь.

Её слова изумили Калугина, он ожидал какой угодно реакции от Киры, но только не такой. Или от гормонов у неё совсем разум помутился? Чего это она от Булатова не отходит?

Кажется, что и сам Булатов был в шоке от слов девушки, он хрипел, пытаясь справиться с обжигающей болью, силился подняться и смотрел поражённо на Киру.

— Хоть Булатов и заслуживает, чтобы его бросили здесь подыхать, как ту собаку, но я этого не сделаю, Кира. О нём позаботятся, не переживай. Вставай. Он не сдохнет, я знал куда стрелял. Хотел бы убить, убил бы.

Владислав подошёл к Кире и внезапно раздался выстрел.

Влад вздрогнул и слегка покачнулся, медленно поворачивая голову назад. Жёсткий. Стоял с самодовольной ухмылкой на лице и держал в руке пистолет. Мерзавец выстрелил в спину, выбрав для этого самый подходящий момент.

Влад отвлёкся на Киру и Булатова, совсем не обратив внимание на Жёсткого, который тихо стоял и ни во что не вмешивался до последнего момента.

— Только рыпнитесь, головы прострелю, — крикнул он двоим парням Калугина, руки которых дёрнулись к оружию.

Кира с ужасом увидела, как Влад рухнул на колени рядом с Булатовым, А Жёсткий в это время снова навёл оружие на Калугина.

Девушка со страхом смотрела, как Камиль, на которого сейчас никто не обращал внимания, дотянулся до пистолета, который уронил совсем рядом, когда падал и мгновенно прицелился. Он сделал всего один выстрел, а в следующее мгновение Жёсткий всей своей массой рухнул на пол, между глаз в его голове была дыра от пули.

Кира во все глаза смотрела на тело своего биологического отца и к своему ужасу не чувствовала ничего… абсолютно, ни жалости, ни сострадания, вообще — ничего. Хотя, нет, наверное, она ощутила облегчение, словно поняла, что с её шеи сняли гигантский тяжёлый камень, который всё это время тянул её на дно.

Эти мысли пугали девушку, неужели она столь жестока, что ей наплевать на то, что её отца убили у неё на глазах? Но подумать об этом она долго не смогла. Паника и страх снова овладели существом девушки, когда она поняла, что Владислав действительно ранен.

Владислав в шоке смотрел на то, как Камиль опустил оружие и потом Булатов обессиленно откинул голову, уронив её на пол.

— Влад, как ты? — Кира с ужасом смотрела, как на его спине расплывается кровавое пятно.

— Этот подонок ранил меня, — простонал Калугин, скрипнув зубами, словно сам этот факт вызвал у него удивление. Влад не хотел волновать Киру, попытался встать с колен, но вместо этого пошатнулся и рухнул на пол, добившись совсем противоположного эффекта. Кира очень за него испугалась.

Камиль медленно сел на полу, с силой прижимая к ране в области ключицы ладонь.

— Чего замерли, кретины, — хрипло рявкнул он на людей Калугина, которые застыли и не шевелились, — может поможете?

Кира видела, как чёрные глаза Камиля передёрнуты пеленой боли, но он скрипел зубами и старался держаться, бросив неоднозначный взгляд на Калугина, который, кажется, отключился.

Кира зарыдала в голос, склонившись над Владом. Кажется, что ранение у Влада посерьёзнее, чем у Булатова. Булатов слегка пришёл в себя и даже встал на ноги.

— Вставай, Кира, не рыдай ты так над ним, — процедил Камиль.

— Я не могу.

— Ты хочешь затопить его слезами или помочь, дурёха? Если и дальше будешь рыдать над ним и не предпримешь никаких мер, то твой Калугин прямо здесь ласты и склеит.

В больнице Кира провела одни из самых ужасных часов в своей жизни. Ярослав был с ней и безумно переживал за Калугина.

— Перестань реветь, Кира, ребёнку навредишь, — произнёс Ярослав, тряхнув её за плечи.

— Яр, — всхлипывала она, — я недавно мамы и брата лишилась. Я не переживу, если потеряю и Влада. Я не вынесу этого.

— Кира, ранение у Влада не такое уж и серьёзное, оно не угрожает его жизни, с ним всё будет хорошо. Понимаешь? Тебе не о чем переживать.

— Ты ведь специально это говоришь, чтобы я не переживала, да?

— Кира, я тебе говорю правду. Неужели ты думаешь, что я бы сейчас был столь спокоен, если бы знал, что в любой момент могу потерять друга?

Кира горько усмехнулась.

— Ты и спокоен? Спокоен? Яр, да ты видел себя со стороны? Ты же весь извелся под дверями операционной. Ещё непонятно кому из нас хуже, тебе или мне!

— Тебе это кажется, Кира. Не паникуй раньше времени.

— А что с Камилем? — она растёрла слёзы по щекам, смахивая их ладошкой.

— С этим точно всё будет хорошо, — недовольно процедил Ярослав, — Влад выстрелил чётко, лёгкое не задел, Булатов быстро очухается. Ничего ему не станется, мерзавцу. Не понимаю, почему Калугин его пожалел. Мне ли не знать, как метко Калугин стреляет, хотел бы — убил.

— Я рада, что он его не убил, — прошептала Кира.

— Камиль убил твоего отца, Кира!

— Этот подонок не был моим отцом, Яр. Я никогда его таковым не считала и не буду считать. Мне его совсем не жаль. Кажется, что за всё это время он довёл меня уже до такого отчаянного состояния, что, окажись в моих руках пистолет, я сама бы нажала на курок. Я, наверное, ужасный человек, да, Яр? Потому что я ничего не чувствую к Жёсткому, с его смертью мне даже стало легче дышать.

Ярослав хотел что-то ответить, но услышал сзади шаги. Яр и Кира повернули головы в сторону вышедшего из операционной хирурга.

— Как он? — Кира с отчаянием смотрела на врача, чувствуя, как вспотели ладошки, она не переживёт, если хирург сейчас скажет ей, что любимого больше нет.

Яр же держался спокойно и хмуро смотрел на хирурга в ожидании ответа.

Глава 35

Хирург обвёл взглядом лицо Яра и задержался на бледном лице Киры.

— Вы кем приходитесь пациенту?

— Проклятье! — прыснул раздражённо Ярослав, которого бесила система, которая не позволяла давать информацию о пациенте не родственникам.

— Я его невеста, — ответила Кира, — так как он? Хоть это вы можете сказать?

— Пулю извлекли. Состояние больного стабилизировали.

— Угроза жизни есть? — спросил Яр.

— Нет, почти гарантировано могу сказать, что он быстро поправится. Молодой человек очень сильный, он сейчас переведён в палату интенсивной терапии, но, как только отойдёт от наркоза, я его ещё раз осмотрю и, думаю, что переведу его в обычную палату. Вы с ним сможете поговорить. Не думаю, что у нас он надолго задержится. Неделя-две и выпишим.