Возлюбленная Козаностра

— Крайер находится в отпуске, как всем известно. Бартон справился не хуже него, — горячо вступаюсь я за Санни.

— Конечно, он подающий надежды молодой человек, но всё же вы не должны были его допускать к ассистированию без определённой подготовки! — рвёт и мечет Гарнер, осуждающе смотрит мне в глаза.

Спасибо, дорогие коллеги за кнут и пряник! Вы просто отрубили мне руки! Оказывается, что бюррократия в рядах нашего брата процветает. Плевать на ускользающее время при спасении человеческой жизни. Главное Гарнера оповестить! Утраченные лавры, доставшиеся молодой докторше, взбесили его больше, чем сам факт проведённой спасательной операции. . Я с надеждой смотрю на Миллера, ожидаю поддержки в его лице.

— И всё же Элис, регламент нарушать не стоило. Надо было позвать Гарнера, — подчёркнуто соглашается Миллер, чем пригвождает меня к столбу позора окончательно.

Итак, остаётся один вариант: искренне раскаяться публично, чтобы хоть как-то облегчить возможное решение относительно моей дальнейшей работы в клинике.

— Мисс Янг, — произносит в заключение главный врач. До этого момента он молчал, время от времени поглядывал на меня, пока слушал каждого. — Хочу выразить огромную благодарность за ваш труд. Стоит признать, что вы сработали профессионально и я испытываю гордость, потому что в нашей клинике работают такие высококлассные специалисты. Мне совершенно не хочется никого терять из нашей дружной команды. Принимая во внимание всю сложность ситуации, а также несоблюдение регламента, я предлагаю вам написать рапорт с объяснением касаемо этого случая. К двенадцати часам он должен быть готов.

— Вы отстраняете меня от работы? — осведомляюсь я, так как хорошо понимаю, что наступает знаменательный итог. Вопросы коллег были цветочками. Теперь ягодки пошли.

— Мы вынуждены принять такую меру, — разводя руками, отвечает доктор Майлз. — Особенно в связи с бесследным исчезновением из клиники вашего пациента. Это вопиющий прецедент, и он не может не привлечь внимание комиссии Минздрава.

Вот мы и до главной сути добрались. Я отделалась бы предупреждением, если бы Хайд находился в клинике. Мне пришлось откровенно солгать всем в глаза, рассказав душещипательную историю о пропаже пациента. Слава богу, Санни прикрыл меня и подтвердил рассказ. Для всех изложена такая версия: Бартон по моей просьбе повёз пациента на экстренное обследование и когда вошёл в кабинет, на него напали. Вкололи лекарство, и студент впал во временное сонное состояние. Когда я пришла на процедуру, то обнаружила лежащего на полу стажёра, забила тревогу, и мне тоже досталось. На руку сыграли синяки, разбитая губа и колени. Кому надо было вывозить из больницы пациента, не понятно. Правдоподобно? Возможно. Нам поверили, а его исчезновение осталось загадкой.

Назойливый червяк под названием совесть не даёт теперь покоя, ведь я поставила под угрозу Санни и жизнь Хайда. Осознанно совершила преступление и разве лучше Отрешённого теперь?

— Родные пациента нашлись? — интересуется Майлз.

— Нет, — опять лгу и задумываюсь. А стоило ли рисковать ради спасения Бэна? Не знаю, но в тот момент во мне говорил человеческий долг. — Ни о родных, ни о девушке, приехавшей с ним, ничего не известно.

— Хорошо, — кивает Майлз и выносит свой вердикт. — Вы отстраняетесь на месяц, Элиссон, и это лучшее, что я могу для вас сделать. Настоятельно рекомендую оформить отпуск.

Что ж, я не только соучастник похищения. Минуту назад мне пришлось собственными руками перечеркнуть возможности своей блестящей карьеры. Стараясь сохранять внешнее спокойствие, соглашаюсь с решением Майлза, хотя внутри всё горит синем пламенем. Я была готова к наихудшему повороту событий, но мне всё равно чертовски неприятно.

Мои коллеги встают со стульев и покидают кабинет. Доктор Миллер утешительно похлопывает по плечу, оповещая, что будет ждать меня через месяц. Я с облегчением выдыхаю. Тяжелее всего было лгать ему.

К двенадцати часам отчёт составлен, вещи собраны, их немного было в ординаторской. Я иду попрощаться с медсёстрами и студентом Бартоном. Его состояние хорошее. Он также намеревается покинуть клинику, собирается домой. Завтра — последний день практики Санни, и я отдаю ему обещанный отзыв. Желаю удачи студенту, благодарю за оказанную помощь. Неприятная мысль о втягивании парня в интригу настигает совместно с голосом совести. Но был ли у меня иной выбор? Без Санни ничего бы не получилось.

— Мисс Янг, мы ещё увидимся? — обеспокоенно вопрошает стажёр, когда надевает ветровку.

— Не знаю, — честно отвечаю ему. — Возможно, на твоей следующей практике. Санни, я надеюсь, что случившееся останется в тайне только, между нами. Прости за укол, ещё раз.

— Я не в обиде, — оживляется парень. — Рад был помочь. Так вы в опасности?

— Нет.

— Если вам потребуется моя помощь, звоните. Я готов снова рискнуть.

— Почему ты считаешь, что я в опасности? — интересуюсь мнением Санни.

— Я узнал нашего пациента. Бэнджамин Хайд, известный предприниматель, повязанный с криминальными картелями. Высший круг Козаностра оказался в наших руках! — воодушевлённо закатывая янтарные глаза, рассуждает парень.

— Тс-с! — строго шикаю на него, ибо даже у стен имеются уши. — Откуда такая информация?

— Мой лучший друг журналист и не раз писал про Хайда. Доказательств его связей нет, но...

— Бартон, ты не понимаешь до конца, во что мы втянулись, — осекаю его пыл. — Забудь о Хайде. Меньше всего мне хочется, чтобы ты пострадал.

Хмыкнув загадочно, студент заверил, что всё будет о’ кей. На этом наш разговор закончился. За Санни приехала обеспокоенная мать. Вежливо поздоровавшись с ней, я покидаю палату и с тревожными предчувствием отправляюсь к своей машине на больничную парковку. Зазвонил телефон. На дисплее высветился номер Мардж. Пришлось нехотя снять трубку.

— Что-то ещё? — спрашиваю сходу и слышу тяжкий выдох в ответ.

— Слава богу ты ответила. Ну, как всё прошло, ты смогла объясниться?

Я остановилась посреди парковки от лёгкого шока, так и не дойдя до машины. Мардж позвонила узнать, справилась ли я с оправдательной историей?

— Мардж, у меня совершенно нет слов, — начинаю тираду, поражаясь её назойливой прозорливости. — Зачем ты звонишь?

— Хотела сказать, что со стороны нашей семьи проблем не будет. — Господи! Мардж, ты действительно думаешь, что меня интересует ваша семья? — Мы не собираемся заявлять о пропаже Бэна и вредить тебе. За это не переживай, — продолжает доклад бывшая подруга. — С полицией, мы тоже сами всё решим.

С полицией? Естественно, в данной ситуации представители клиники должны были заявить в органы правопорядка об исчезновении человека. Но ведь он поступил без документов. Его личность не установлена, хотя это не мешает Майлзу обратиться к законникам. Естественно, при обнародовании факта похищения лица «Х» с деньгами твоей семьи можно и с полицией дело уладить…

Растревоживший мою совесть звонок, направил мысли к Хайдам. «Где они сейчас? Всё ли в порядке с Бэном? Кто продолжит необходимое лечение и уход?»

Пока я переваривала информацию, поступившую от Мардж, мимолётно, до разума дошло, что в клинику я больше не вернусь. Огромные неприятности у руководства больницы только начинаются, и Майлз вряд ли согласится на моё возвращение. Сделав два шага в сторону, я останавливаюсь, потому что дорогу перекрывает чёрный «Феррари», появившийся ниоткуда, как призрак.

Пассажирская дверь распахивается, а из салона смотрит в упор ночной киллер Брендон.

— Прокатимся, док?