Возлюбленные Джанин

— Джанин! — произнес звучный голос. — Ради бога, что ты натворила?

Она притихла, узнав Питера, своего мужа. Она не понимала, что чувствует: облегчение или ужас. Но повернулась и безмолвно указала на тело Никко.

— Да, — сказал Питер. — Я знаю. Ты убила его. Вы поссорились, и ты его застрелила. Я понимаю.

Его лицо было мрачным и очень усталым. Он пришел сюда, чтобы повидать вдову Деррика… поговорить с ней о будущем. Он хотел дать ей немного денег… ради Дерри. И решил, что скорее позволит убийце брата остаться безнаказанным, чем бросит Джанин в тюрьму и заставит ее страдать.

Теперь он снова оказался с женой лицом к лицу. Самым ужасным образом, при самых неожиданных обстоятельствах. Он обнаружил, что парадная дверь квартиры открыта, и вошел. Первое, что он увидел, оказавшись в гостиной, было тело танцовщика Никко, лежащее на полу. Питеру достаточно было взглянуть на его побелевшее лицо и широко раскрытые глаза, чтобы убедиться в его смерти. Потом Джанин, ничего не видя от ужаса, бросилась в его объятия. Он сразу решил, что она застрелила «своего мужа» во время их ссоры и пыталась скрыться с места преступления.

К Джанин вернулся дар речи:

— Питер… я… этого… не делала…

— Мое дорогое дитя, конечно, ты это сделала. Я вижу. Здесь больше нет никого… кроме вас двоих. Это так очевидно. Ссора… которая закончилась трагедией. Не пытайся отрицать. Признайся и позволь помочь тебе…

Джанин попыталась вновь заговорить… чтобы избавиться от нового ужаса. Но у нее закружилась голова, и комната в золотых и белых тонах завертелась у нее перед глазами.

— Джанин… возьми себя в руки, — произнес голос Питера, все еще очень спокойный.

Тогда она истерически засмеялась и упала в его объятия.

Когда Клэр выбежала из квартиры леди Добени, она считала само собой разумеющимся, что Никко поправится. Ей и в голову не пришло, что он умрет. Они дрались и боролись. Револьвер, который она нашла у него в кармане, выстрелил. Она вовсе не хотела этого. Но разумеется, это его не убило. Она сейчас же пошлет к нему врача. Клэр решила, что соседи не должны узнать о скандале. Женщина вышла из здания на Парк-Драйв и отправилась к ближайшему почтовому отделению. Нашла имя и телефон какого-то врача… врача из Вест-Энда… и позвонила ему.

Когда она ушла из почтового отделения, ее охватила паника. Впервые ей пришло в голову, что Никко может и не поправиться. Она не знала, возвращаться ей или исчезнуть. Нет… тогда сразу подумают, что она виновна. У Клэр застучали зубы. Неприятная мысль… ее могут арестовать за убийство или по меньшей мере за непредумышленное убийство. Она шла по улицам, пытаясь принять решение. Прошло не меньше часа, прежде чем Клэр решила вернуться в квартиру и самой во всем разобраться.

Между тем доктор Фуллер, врач, которому она позвонила, пришел к выводу, что в этом истерическом звонке с просьбой о помощи из телефонной будки почтового отделения на Парк-Драйв есть нечто «подозрительное». Он был молодым человеком, который лишь завоевывал себе хорошую репутацию, и старался избегать скандалов, ведя себя как должно. Отправляясь в дом номер 24 на Парк-Драйв, он взял с собой полицейского. На всякий случай.

Доктор Фуллер и полицейский оказались в квартире почти сразу вслед за Питером Уиллингтоном. Питер услышал, как они вошли. Он все еще сидел рядом с Джанин, пытаясь привести ее в чувство. У него стало тяжело на сердце, а губы мрачно сжались, когда он услышал в коридоре голоса вошедших.

«Теперь мы пропали!» — подумал Питер.

Длинные ресницы Джанин затрепетали. Ее глаза открылись.

— Питер! — прошептала она.

— Встань, — прошептал он в ответ. — Встань и, ради бога, молчи… не говори ни слова. Они здесь…

— Кто? — Она заикалась… Придя в себя, Джанин вновь почувствовала ужас.

— Полиция.

— Полиция. Питер…

— Молчи… предоставь это мне…

Он вышел из комнаты. Джанин с трудом поднялась на ноги, отбрасывая с лица влажные пряди золотистых волос. Она услышала голос Питера:

— Да, сюда. Да… входите, офицер. Произошел несчастный случай… роковой. По моей вине…

Джанин бросилась вперед, истерически крича:

— Не по твоей вине, Питер… ты не должен так говорить. Ты этого не делал, и я тоже.

— Не обращайте на нее внимания, офицер, — перебил Питер. — Она не отвечает за свои слова.

У Джанин вырвался пронзительный крик:

— Питер… я этого не делала…

— Нет, нет, конечно, не делала. Это сделал я…

— Но ты этого не делал! — яростно закричала она. — Потому что я знаю…

— Секунду, — прервал ее констебль. — Всего одну секунду, прошу вас, мисс. Этот джентльмен мертв, доктор?

Немного побледневший доктор Фуллер, который не привык к подобным драмам, встал и вытер лоб большим носовым платком.

— Мертв, никаких сомнений! — отрапортовал он. — Ему прострелили правое легкое.

Полицейский с внимательным видом записал это в свою книжечку. Потом повернулся к Питеру:

— Итак, сэр… вы утверждаете, что вы застрелили покойного. Вам лучше пройти со мной…

— Хорошо, — тихо сказал Питер.

Джанин обхватила голову руками. Ей казалось, что в мозгу стучит дюжина молотков. Собственный голос доносился до нее как будто издалека:

— Нет, нет, нет… Питер, ты этого не делал… Я не делала!

Затем — голос Питера, очень спокойный, довольно мрачный:

— Продолжайте, офицер.

Джанин почти ничего не видела. Ее трясло, ноги подкашивались и дрожали, будто после долгой тяжелой болезни. Она больше не кричала и не протестовала. Сидела будто зачарованная видом тела танцовщика Никко… тела, которое когда-то было гибким, грациозным, полным жизни… а теперь лежащего в страшной неподвижности под ковриком, наброшенным на него врачом.

Питер прошел мимо и бросил на нее быстрый, едва ли не сочувствующий взгляд.

— Иди ложись. У тебя больной вид, — сказал он.

Внезапно она обеими руками схватила его за руку:

— Но, Питер, подожди!

— Идемте, прошу вас, сэр, — резко произнес полицейский.

— До свидания, Джан, — сказал Питер.

Он повернулся и ушел. Только сначала ему пришлось разжать ее пальцы, которыми она за него цеплялась. Питеру было явно не по себе. Вслед за полицейским он вышел из комнаты.

Джанин побежала за ним:

— Питер, вернись… послушай… Питер…