Возлюбленный враг

Мы лежали тесно прижавшись друг к другу, слушали дождь за окном и на крыше. Отто гладил мои волосы, мои брови, мою щеку - не то улыбался не то плакал. А я смотрела на его лицо в темноте, пыталась запомнить и голос тоже. У него бесподобный голос.

— Ты - моя Лорелей… у тебя холодный нос и губы… и глаза как море… сине-зеленые…

— Как ты можешь видеть цвет моих глаз, ты же потушил свечи?

— Я знаю тебя и без света, я и в полной темноте знаю каждую твою черточку.

Мне вдруг вспомнились чьи-то стихи, слышала их в детстве или даже сама сочинила, словно пророчество.

Зимним солнышком меня называешь,

Мол, свечу, да не грею.

Говоришь, меня увидев, вспоминаешь

Гейневскую Лорелею.

Каждый пальчик на руках перецелуешь,

Волосы растрепанные тронешь

Говоришь, что без меня тоскуешь

И в глазах моих при встрече тонешь.

Быстро к твоим ласкам привыкаю,

Ночью долго не могу уснуть,

И, смеясь, сама себя пугаю

Как бы вместе нам не утонуть...

Я не знаю, что со мной сейчас, но очень похоже на то состояние, когда ты лежишь на летнем лугу под открытым прозрачным небом, а вокруг пахнет цветами и жужжат шмели. А потом прилетает бабочка и садится тебе на руку, а ты боишься ее спугнуть и просто зачарованно смотришь, как она складывает крылышки и снова их расправляет.

И в этот миг больше ничего нет, только ты и маленькое чудо у тебя на руке. Все остальное исчезло, весь внешний мир и все его проклятые войны.

А потом раздался скрип сапог где-то поблизости, резкий щелчок и ослепительная вспышка света. В полной темноте по нам пробегает лучик карманного фонаря, и Отто тотчас поднимается, чтобы закрыть меня от чужих глаз. Я прячу свое лицо у него на груди и слышу за его спиной чеканный голос Вальтера:

— Должен сообщить, что ваши каникулы подошли к концу. Через пять минут жду обоих у себя в кабинете. У меня есть важная информация для вас. Дорогая Ася, а ты не желаешь со мной поздороваться? Полагаю, сделаешь это позже, сейчас не совсем удобно. Не задерживайтесь, я думаю, вы и так многое успели.

Система "Вальтер"

"Точен, надежен, неприхотлив, благодаря массовому выпуску имеет широкое применение во всех частях Вермахта..."

Отто прошел в кабинет первым, а я тотчас следом за ним. Сначала пряталась за его спиной и наконец вышла вперед, чтобы быть рядом. Вальтер некоторое время молча разглядывал нас, потирая руки и хрустя пальцами, потом по его лицу пробежала нервная судорога, генерал резко поднялся из-за стола и заговорил:

— Сначала о тебе, Грау… С завтрашнего дня поступаешь в распоряжение полковника Шнайдера, будешь служить при канцелярии его отдела. Пора заняться делом, пора взрослеть! Хельмут нашел тебе квартиру в городе, до полудня ты отсюда съедешь.

— Кто теперь будет с Францем?
– отрывисто спросил Отто.

— Рильке нашел отличную замену, у него медицинское образование, он сможет ускорить выздоровление мальчика. Все уже решено!

— Ася уйдет со мной. Мы любим друг друга и хотим быть вместе.

— Исключено!
– отчеканил Вальтер.
– Ты свободен, Грау, можешь начинать собирать вещи или дождаться утра.

— Ася уйдет со мной!
– как заведенный повторил Отто, шатнувшись в мою сторону.

Вальтер усмехнулся и подошел к окну, вставая перед ним в своей любимой позе, - руки за спину, слегка покачиваясь на носках:

— Ты собираешься спорить? Напрасно. Что ты вбил себе в голову, Грау? Какая у вас может быть любовь? О, конечно, конечно! Я давно наблюдаю за вашим противоборством. Порой это даже забавно… вы поначалу так ненавидели друг друга, что неминуемо должны были оказаться в одной постели, но каникулы кончились. Начинаются суровые будни.

Генерал повернулся к Отто и продолжил монолог, сверля взглядом его переносицу:

— Женщины словно виноградные лозы - всегда обвиваются вокруг ближайшей опоры, потому что по сути своей так устроены. Женщины слабы и без поддержки не продержатся долго. Я позволил тебе ненадолго стать такой опорой для нашей гостьи. Я хотел, чтобы русская - хм... «княжна» привыкла к тому, что на ее опоре висит немецкий мундир, и ты идеально подходил для столь деликатной миссии, Грау. Последний романтик Великого Рейха… Ты прекрасно справился с возложенной на тебя задачей.

Фон Гросс выждал театральную паузу и повысил голос:

— Так вот - пришло время сменить опору! Возможно, процедура вам обоим покажется несколько болезненной, но такова жизнь, а сейчас идет война и вовсе не до сантиментов. А что касается этой нежной лозы…

Генерал улыбнулся, скользнув по мне почти отеческим взглядом.

— Все женщины одинаковы, Грау, они уважают силу и власть, и чем больше силы и власти, тем более трепета и преклонения. В душе они готовы подчиняться и даже жаждут этого, хотя вслух могут утверждать совершенно обратное. Ты еще здесь… странно. Я велел тебе идти и готовиться к переезду. Ты хорошо понял приказ?

— Да, я все понял, - медленно, будто через силу проговорил Отто, безразлично глядя перед собой.
– Я иду собирать вещи. Надеюсь, ты дашь ей время немного отвыкнуть... от прежней опоры.

— Разумеется, - кивнул генерал, - я вовсе не хочу повредить тонкий стебелек.

Отто круто повернулся и вышел, буквально выбежал из кабинета, а меня словно обдало потоком ледяного ветра от закрывшейся за ним двери. Я стояла ни жива не мертва, губы у меня мелко дрожали, я прикусила нижнюю изнутри и осмелилась поглядеть на Вальтера. Он вынул откуда-то папку и бросил ее на стол передо мной.

— Узнаешь?

Я бросилась вперед и протянула руку, но генерал оказался быстрее. Его ладонь раньше моей легла на черный пластик с золотым тиснением "Erich Krause”.

— Это мое, мое… Откуда у вас? Вы… ох, взяли ее у Стефана…

— Что там лежит, Ася?

— Я могу сказать только, что лежало там раньше, но откуда мне знать теперь.

Мы стояли друг против друга, нас разделял только стол. Я схватилась за уголок злосчастной папки, потянула к себе, словно кусочек моей прошлой жизни мог вернуть меня обратно домой. Но Вальтер не позволил даже сдвинуть предмет с места.