Возмездие Эвелит (сборник)

— Вы обдумываете, подчиняться ли приказу, — раздался микрофонный голос. — Вы нас не очень-то жалуете.

Это было самым распроклятым свойством фриман. На близком расстоянии они могли читать ваши мысли, не было такой задумки или плана, которые не стали бы им известны. Это была одна из причин, почему они стали столь ценными советниками. Другая причина была тесно связана с первой: соединяя щупальца, они могли обходиться без разговорной речи, мысленно общаясь напрямую. Нервные системы объединялись, индивидуальности терялись, и несколько разумных высококвалифицированных особей становились единым мозгом, мощь которого было трудно себе представить. Советы подобных мультимозгов сделали многое для того, чтобы Лига Альфы Центавра достигла той силы, которой она обладала в настоящее время.

Но фримане не были гуманоидами. Даже отдаленно. У них не было почти ничего общего с человеком. Они занимались торговлей внутри Лиги, обмениваясь с людьми товарами, представляющими интерес для обеих сторон. Они сидели в Совете, занимая высокие исполнительные должности. Но способность к непосредственному контакту делала их квазибессмертными и абсолютно чуждыми человеку. Ничего не было известно ни об их культуре, ни об искусстве, ни об их устремлениях; каковы бы ни были их эмоции, они настолько отличались от человеческих, что единственно возможным способом общения с ними оставалась чистая логика.

А ведь человек, черт подери, больше, чем просто логическая машина.

— Ваши мысли туманны, — сказал Фримка. — Вы можете все разъяснить, сформулировав свои возражения вслух.

— Я не хочу, чтобы этих людей убивали, — сказал Браннох ровным голосом. — Это вопрос этики. Я никогда не смогу забыть этого, если сделаю.

— Ваше общество дало вам беспорядочное воспитание, — сказал Фримка. — Как и в большинстве понятий о взаимоотношениях, в нем отсутствует здравый смысл, оно противоречит чувству самосохранения. Внутри единой цивилизации, которой у человека нет, подобная этика была бы оправдана, но не перед лицом сложившейся обстановки. Вам приказано убить этих людей.

— Предположим, я этого не сделаю? — с вызовом спросил Браннох.

— Когда Совет узнает о вашем самоволии, вас уберут с поста, и вы лишитесь ваших шансов удовлетворить собственные амбиции.

— Совету вовсе не обязательно об этом знать. Я могу разбить этот ваш танк. Вас разорвет, как глубоководных рыб. Весьма печальный несчастный случай.

— Вы этого не сделаете. Вы не можете без нас обойтись. Кроме того, все фримане в Совете узнают о вашей провинности, как только вы перед ними появитесь.

У Бранноха опустились плечи. Он был у них на крючке, и они об этом знали. Согласно предназначенным ему лично приказам из дома за ними всегда оставалось последнее слово — всегда, без исключений.

Он налил себе крепкой выпивки и залпом осушил стакан до дна. Затем нажал кнопку на специальном устройстве связи:

— Говорит Янтри. Избавьтесь от тех двух двигателей. Разобрать на запчасти. Немедленно. Конец.

Дождь стекал нескончаемым тяжелым поточим. Браннох уставился на него пустым взглядом. Что ж… вот и случилось.

От алкоголя потеплело внутри. Ему это претило, но ведь и раньше доводилось убивать людей, причем не так уж и мало, к тому же собственными руками. Чем же смерть этих двоих так отличается от других? На карту поставлено гораздо больше. Будущее его нации, станет ли этот гордый народ данником прямоходящих, именующих себя цивилизацией Солнечной системы? Две жизни против целой культуры?

А еще была Земля. Во все времена речь шла о Земле, пространстве и потомстве, о том месте, где можно пустить корни, о месте, где можно строить дома и растить сыновей. В городах было что-то ненастоящее. Деньги — это лихорадочный бред, блуждающий огонь, загнавший до смерти множество жизней. Только в плодородной почве заключена сила.

А на Земле ее хватало с избытком.

Браннох встряхнулся, разгоняя остатки оцепенения. Слишком многое еще нужно сделать.

— Полагаю, — сказал он, — вы знаете, что сегодня нас посетит Лангли.

— Уж это-то мы в ваших мыслях прочитали. Не очень ясно, почему Чантавар позволил ему это.

— Конечно же, чтобы меня спровоцировать, чтобы ухватить суть моих намерений. Кроме того, запретом он бы противопоставил себя руководству, многие члены которого находятся у меня на содержании, приказавшему, чтобы Лангли на какое-то время был предоставлен максимум свободы. Вокруг этого человека из прошлого слишком много сентиментального и… ну и ладно. Чантавар бросил бы им вызов, если бы считал, что это ему на руку. Ну, а сейчас он хочет использовать Лангли в качестве приманки. Он протягивает мне лопату, чтобы я сам себе выкопал яму. Он подал напряжение, которого хватит, чтобы я сам себя казнил на электрическом стуле.

Браннох ухмыльнулся, неожиданно ему стало почти весело.

— А я ему подыграю. У меня нет возражений против того, чтобы он в настоящее время был в курсе моих дел, ибо тут он может противопоставить слишком многое. Я пригласил Лангли, чтобы вовлечь его в разговор. Если он знает, где Сарис, вы прочитаете это в его мыслях: я направлю беседу в нужное русло. Если он не знает, то у меня есть способ точно определить, когда он решит проблему и каков правильный ответ.

— Слишком шаткое равновесие, — произнес Фримка. — Как только Чантавар заподозрит, что мы ухватились за кончик нити, он тут же примет меры.

— Я знаю. Но собираюсь активизировать деятельность всей организации — шпионаж, саботаж, мятежи по всей Солнечной системе. Чантавар будет слишком занят, это заставит его отложить арест и допрос Лангли до тех пор, пока он не будет уверен, что парень что-то знает. А тем временем мы сможем… — Звякнул звонок. — Это, должно быть, он; снизу, из гравилифта. Вот мы и приехали!

Замявшись в дверях, Лангли неторопливо вошел в комнату. Он выглядел очень усталым. Даже общепринятые одежды не могли скрыть, кем он является на самом деле. Не говоря о лине, указывавшем на чистоту расы его владельца, походка, жестикуляция, тысяча мелких деталей — все говорило о том, что он чужак. Браннох в душе посочувствовал Лангли — как, должно быть, одиноко этому человеку. Но про себя он с тайной усмешкой подумал: сие мы уладим.

Он сделал шаг вперед, и огненно-красный плащ взметнулся за его спиной, центавриец улыбался.

— Добрый день, капитан. Очень любезно с вашей стороны навестить меня. Я дазно хотел побеседовать с вами.

— Я очень ненадолго, — сказал Лангли.

Браннох стрельнул взглядом в окно. Прямо за стеклом завис боевой корабль, дождевые струйки стекали с его бортов. Должно быть, повсюду расставлены люди, а оружие и шпионская аппаратура в полной боевой готовности. На этот раз пытаться организовать похищение бесполезно.

— Ладно-ладно, присаживайтесь, пожалуйста, выпейте что-нибудь. — Массивное тело посла шлепнулось в кресло. — Вам, возможно, надоели глупые вопросы о вашем времени и о том, как вам нравится здесь, в этом плане я вас беспокоить не стану. Но что я действительно хотел бы, так это спросить кое-что о планетах, на которых вы побывали.

Исхудалое лицо Лангли застыло.

— Послушайте, — медленно начал он, — единственная причина, по которой я к вам пришел, так это попытаться вызволить от вас своих друзей.