Возмездие
Шрифт:
— Не совсем так. Он простой мужик, бывший сотрудник милиции.
— И чего вы испугались? Что, сами не можете решить с ним этот вопрос? Наверное, ходит без охраны, и свернуть ему голову особого труда не представляет?
— Это не я, это шеф боится его. Во-первых, он тоже, как и ты, бывший афганец. Во-вторых, он очень умный и хорошо подготовленный человек, и не каждый сможет его вот так взять и убрать. А в-третьих, нам нужен человек из другого региона. Наших стрелков могут вычислить.
— Почему ты решил, что это дело смогу сделать я? Ваших стрелков, значит, могут вычислить, а меня?
— Да
— Понятно. Сколько?
— Шеф даёт за это дело десяточку, — ответил Канадец.
Он внимательно посмотрел на Павлова, ожидая от того какой-то реакции. Но тот был спокоен.
— Пусть за эти деньги его убивает кто-то другой. Я отказываюсь.
Канадец заведомо снизил сумму гонорара в два раза, рассчитывая, что сможет сэкономить на этом деньги. Однако заметив на лице Павлова недовольную гримасу, озвучил новую сумму.
— Я пошутил, двадцатка. Вот задаток, здесь десять тысяч зелёных. Остальные, как обычно, после работы. Ствол, адрес и фотографию возьмёшь на старом месте.
Канадец встал и направился к двери. Остановившись в дверях, он повернулся к Павлову и сказал:
— В твоём распоряжении две недели.
Он вышел из квартиры и плотно закрыл за собой дверь.
Павлов приехал в Казань и уже второй день следил за домом, в котором жил Лавров. Это был обычный пятиэтажный панельный дом, построенный в конце шестидесятых годов.
Из припаркованной у угла дома машины он наблюдал за подъездом объекта, надеясь увидеть его сегодня днём. На пассажирском сиденье лежала фотография Лаврова. Он часто переводил свой взгляд с подъезда на эту фотографию. Изображённый на ней мужчина был очень похож на того лихого молодого лейтенанта, который освободил его не только из плена, но и от позора всей его родни. У лейтенанта была такая же обаятельная открытая улыбка, как и у этого человека, фотография которого лежала на сиденье рядом с ним.
Наконец, из подъезда дома вышел мужчина и не спеша направился в его сторону. Он не мог ошибиться, в приближавшемся к нему молодом человеке он узнал того лейтенанта, который освободил его из плена. Тогда, в Афганистане, он от радости забыл спросить его фамилию и имя, и сейчас, внимательно вглядываясь в знакомые черты идущего ему навстречу мужчины, он понял, кого он должен был убить. Его рука, сжимавшая ещё минуту назад рукоятку пистолета, стала вдруг влажной от охватившего его волнения. Он разжал руку, и пистолет упал ему под ноги.
Павлов вышел из машины и чуть ли не бегом бросился к Лаврову.
— Товарищ лейтенант! Вы помните меня? Это я, Павлов! Вы меня тогда спасли в Афганистане!
Лавров остановился и внимательно посмотрел на парня, который раскинул руки и стремительной походкой двигался ему навстречу. Да, он не мог ошибиться, это был сержант Павлов, которого тогда в результате рейда они спасли из плена.
— Но как он мог найти меня? — подумал Павел. — Я ведь не говорил ему ни своего адреса, ни фамилии?
Они обнялись, словно братья, и ещё долго мяли друг друга
в своих объятиях.— Как Вы живёте, товарищ лейтенант? — поинтересовался у него Павлов.
— Что тебе сказать, Павлов? Раньше жил лучше, даже тогда, когда воевал там, за речкой. Хотел жениться, не получилось.
— Как так не получилось? — прервал его на полуслове Павлов.
— А вот так. При выходе из ЗАГСа убили её. Хотели убить меня, а убили её. Я с ней познакомился ещё там, в Афганистане. Она служила в полевом госпитале. Встретились мы с ней, как и с тобой, случайно. Я возвращался домой после службы, а она ехала домой в том же поезде. Да о чём я говорю. Давай пойдём куда-нибудь, посидим, поговорим. Выпьем за наших друзей, которые сложили свои головы в Афганистане.
Они ещё раз обнялись и направились в ближайшее кафе.
Лавров сидел за столиком и смотрел на Павлова. Тот безостановочно рассказывал о себе, о своих родных и ещё о чём-то, но он его не слушал. Он снова вспомнил тот бой за небольшой кишлак, который, словно ласточкино гнездо, прилип к горному склону. Как донесла авиационная разведка, в сторону этого кишлака с боями прорывалась банда полевого командира Зуфара. Численность банды, по предварительным данным разведки, составляла около восьмидесяти человек. Несмотря на то, что банду сильно потрепали разведгруппы ГРУ, она по-прежнему представляла определённую опасность для военного командования группировки войск. Моджахеды могли оседлать дорогу, по которой непрерывным потоком шли грузы из Советского Союза.
Лаврова вызвали в штаб полка. Усталый полковник Сергеев расстелил карту и глухим простуженным голосом стал ставить ему задачу. Задачей его подразделения являлся захват данного кишлака и удержание его до подхода основных подразделений полка. В заключение, полковник посмотрел на него и сказал:
— Сынок! Вас будет всего пятнадцать бойцов. Рассчитывать на скорую помощь вам не придётся. Она может подойти не раньше чем через сутки. Так что вам придётся очень туго.
Он обнял Лаврова за плечи и внимательно посмотрел ему в глаза.
— Прости, сынок, что посылаю тебя на верную смерть, просто другого выхода у меня нет. Если они вырвутся из этого кольца, перед ними будет большой оперативный простор. Сколько они ещё убьют русских, одному только Богу известно.
Лавров вышел из палатки и направился к себе в разведывательную роту. Он построил разведчиков и молча прошёл вдоль строя. Оставив в строю молодых бойцов и солдат, ожидающих демобилизации, он отобрал пятнадцать наиболее опытных разведчиков, имевших за плечами боевой опыт.
— Лейтенант, возьмите меня с собой, — обратился к нему сержант Сутугин. — Мне до демобилизации ещё целый месяц. Не сидеть же мне на базе всё это время.
— Извини, Сутугин, не могу. Тебя, насколько я знаю, дома ждёт мать. Ты своё уже отвоевал. Извини.
Погрузив в машину боеприпасы, воду, батареи к радиостанции, они поехали на аэродром, где их ждал вертолёт. Они взлетели довольно быстро. Вертолёт набрал высоту, и вскоре под ними замелькали голые вершины гор.
— Лейтенант, нам ещё долго лететь? — прокричал ему в ухо сидевший рядом с ним радист.