Возьми карандаши
Шрифт:
Зардеет знаменем Стихотворенья.
Кого ты осязаешь с полузвука
Кого ты осязаешь с полузвука
За кем готов бежать до хрипоты
До сердца рвущегося бешеного стука
Из маяты, из тесноты, из пустоты?
Кого ты не предашь, доподлинно не зная
Что там за нишею опущенных бровей,
Чей взгляд, не обещая — не бросает,
Не притворяется, и потому сильней?
Сильней мечты, сильнее, даже, правды,
Что сердце заставляет понимать:
Да — встретятся какие-то преграды.
Да —
…Кого?
Сон
Я видела сегодня
Прекрасный сон
О том,
Как медленно заходит
Луна.
И небосклон
Сияет перламутром –
Предвестником зари…
Волшебный сон под утро.
Да.
Что и говорить.
Письмо
Покой, мой друг! Покой и тишина.
Я в первый раз в урочище лесном.
И чувствую, что в воздухе она,
Каким-то летним поселилась днём.
Потом подумала, осталась насовсем
(Хотя, быть может, лишь до темноты
Такая вязкая, как будто ложкой ем);
И тишь вокруг на полторы версты.
Лишь где-то наверху, в ветвях сосны
Пищала пташка малая неловко,
Раздался "чик" и смолкнул до весны.
(Для песен в тишине нужна сноровка!)
Я был тут час. Клянусь! В ушах звенело:
Ни скрипа дерева, ни шорохов в тени
И не одной неосторожной трели.
Тот скромный "чик" и я были одни!
А я, признаюсь, утомившись шумом
Был тишиною этою богат,
Забыв про все свои мирские думы.
Чему, признаюсь, несказанно рад.
Очарование
Смотрю в окно — и очарован:
И днём, и ночью мне знакомый,
Тот мост, что к дому припаркован,
И по нему летят такси,
Идёт ремонт путей трамвайных,
А ниже поезд по Центральной
Московской Кольцевой, как лайнер
Меж фонарей змеёй скользит.
Дорожка под окном из камня,
Шоссе мигает огоньками,
И хочется достать руками,
Луну, что над землёй висит.
Ведьма
"Чирик-чик-чик", сказала мышка.
"Мур-мяу", мяукнул петушок.
Никто не понял, как так вышло.
"Гав-гав", пролаял лягушок.
А где-то в чаще, у болота
Смеялась ведьма, морща нос.
И рядом с ней смеялся кто-то,
Кто шерстью чёрною зарос.
Заклятье — лесу на потеху –
Она придумала с утра.
И закачался лес от смеха:
Вот ведь забавная игра!
То было утром, на рассвете.
Но мама крикнула: "Олесь!
На завтрак!"
И с хозяйкой вместе
Ушёл котёнок — мясо есть.
Трава
О, как легко, лишь росчерком пера
Случайная судьба решается порою.
В наветах, кляузах. И свистом топора
Закончилась.
И вырастет травою
Безвинных оправданье.
Всем живым
Она укором будет бесконечным.
Трава.
Как лик весны, как гимн,
Как торжество сознания над речью!
Листья
Две птички ржаво-золотистых листьев
И каждая из них так просится в полёт –
Скорей избавиться от застарелой мысли,
Что смерть пришла! Что золото умрёт!
Скорее вниз! К свободе, к воле, к жизни!
К полёту дивному!
(его не оборвать…)
Но ветра нет…
И крылья их повисли…
О птицы-листья! Сколько ещё ждать?..
Двери
В коридоре стояли двери,
Упираясь плечами в стены.
Под дверями пласталось время,
Оболочкой ушедших лет.
И стонали петлями двери,
Осуждая за слабость время,
Между ними метались тени,
Выдавая себя за свет.
За дверями рычали звери
Пустоты, глухоты, неверья –
Хороводы стальные звеньев
Отгоревших хвостов комет.
Под дверями стонало время,
За дверями рычали звери,
А в палате, теряя нервы,
Плакал брошенный человек.
…И ему не мешали звери,
Только выли от боли стены…
И звеня, задохнулось время
Под плеснувший в руке пистолет…
Задумчивость
Вот ты молчишь. И мысль, и взгляд, и брови
Сосредоточены на чём — то недоступном.
И я внимаю, покорясь без боя,
Не требуя у тишины уступок.
Не разрушаю целостность сознания
Осколками бессмысленными слов.
Задумчивость — такое состояние,
Она слегка похожа на любовь.
Ожидание
Природа замирает…
В солнце, в звуках
не чувствуется прежней глубины,
Как в музыке отсутствие струны
Необходимой и привычной слуху.
Ещё играет света ликованье,
Но птичьи трели спрашивают утро
О времени.
В тоске неясной, смутной.
И всё вокруг застыло ожиданьем.
Снег грянет вдруг. И робко, и внезапно,
Себя предвосхитив собраньем туч
К земле сошедших с поднебесных круч.
А птицы всё же вопрошают: "завтра?"
Дотла!
Выгрести из долгосрочной памяти
Полками в коробки, не читая
(Увязав желание "оставить их")