Возьми меня в полночь

Откуда взялись шрамы? Какой была его жизнь до Братства Судного Дня? Почему они с Брэмом презирают друг друга?

Ветер снаружи завывал, напоминая ей, что враг ждал их по другую сторону двери. Ни один из ее вопросов не имел значения сейчас. Пока они не в безопасности.

Айс вернулся, одетый в другой гостиничный халат. Черный, гладкий, тот ласково покрывал его мышцы, облепляя каждую физическую особенность, которая очаровала ее.

Он закончил завязывать пояс на талии, затем посмотрел вверх. Зеленые глаза сверкали, и от их вида перехватило дыхание. Сердце Сабэль колотилось.

— Еду должны принести в ближайшее время.

— А потом что?

Сабэль покачала головой. Гораздо лучше сосредоточиться на этом вопросе, чем снова смотреть на тело Айса.

— Что будем делать дальше? — выдохнула она.

Как только слова выскользнули, образ того, как его большое тело сплетается с ее, когда он захватит ее рот и подстроится под неё, чтобы глубоко войти, сокрушил ее мысли. Она заставила себя игнорировать жажду, которую создал этот образ.

Он застыл.

— Кроме сна?

Айс ничего не предлагал. Но в ужасе, что ее мысли проявились на лице, она покачала головой.

— Я… я имела в виду завтра.

Со вздохом Айс снова сел рядом.

— Мы не можем здесь оставаться. Ты, наверное, устала и хочешь отдохнуть несколько дней…

— Мы не можем рисковать.

Изучающий взгляд, который он послал ей, показывал удивление.

— Именно.

Проклятие. Возможно, тот факт, что она не могла прочитать мысли Айса, был хорошей вещью. Он, вероятно, думал, что она тупая блондинка из высшего общества, у которой нет ничего важнее, чем беспокоиться об одежде и состоянии волос.

— Мы должны предупредить членов Совета, что их жизнь под угрозой.

Айс ухмыльнулся.

— Будем надеяться, что они поверят.

Действительно.

— Мы должны помочь Брэму.

— Его показывали целителям, верно?

— Ничего хорошего не вышло, так что я подумала… что у меня есть помощь.

Она кивнула на Дневник Апокалипсиса, который лежал на кожаной тахте перед диваном.

Взгляд Айса упал на красную книгу. Он нахмурился.

— Знаем ли мы, как он действует? Оливия никогда не писала в книге. Сидни писала только свои сексуальные фантазии. Ты говоришь о том, чтобы обратить вспять темную магию, почти остановить смерть. Каковы последствия искажения чего-то настолько магического?

— Каковы последствия ничегонеделания? — возразила она.

— Если Матиас может отследить дневник, когда мы телепортируем его, то сможет отследить, когда будем использовать.

Хорошее замечание.

— Возможно. Возможно, стоит пойти на риск.

Хотя шанс написать в дневнике и пугал ее, Сабэль не видела других вариантов.

— Боюсь, что он умрет, если я этого не сделаю.

— Понятно. Но если использование книги делает ее отслеживаемой, Матиас найдет и убьет нас всех.

Айс мог быть прав.

— Мне нужно подумать. Возможно, есть способ использовать его так, чтобы он не отследил?

— Если есть, то я помогу тебе его найти.

Удивление пронеслось сквозь Сабэль. Он хотел помочь ей, чтобы впоследствии помочь Брэму?

— Спасибо.

Айс кивнул, и Сабэль оказалось сложно не смотреть. Все в нем кричало о мужественности. Он был твердым, словно камень, как телом, так и силой духа. Потребовалось бы много усилий, чтобы заставить его рухнуть. На самом деле это ее не удивило. Но она должна была признать, что чувствовала себя с ним необычайно безопасно. И была уверена, что ее внезапное, непослушное влечение не имеет ничего общего с этими характеристиками. С самого начала она думала, что он невероятно сексуален. Это ничуть не изменилось.

Раздался стук в дверь. Только человек мог подойти к двери, охраняемой волшебством, которое они разместили вокруг коттеджа — должно быть, принесли ужин.

— Я отвечу.

Айс поднялся и жестом руки приказал ей сидеть на месте.

— Оставайся здесь… на всякий случай.

Он открыл дверь маленькой женщине, молодой, с очень светлой кожей и почти черными волосами. Она взглянула на Айса в черном халате и покраснела как свекла.

— Я… я просто поставлю еду сюда.

Ее голос дрожал, когда она поставила поднос на соседний стол, потом бросила еще один взгляд на Айса.

— Если вам что-нибудь понадобится, позвоните в центральный дом.

— Спасибо.

Айс пошел к двери, явно готовый избавиться от нее.

Женщина задержалась и улыбнулась Сабэль.

— Медовый месяц?

Не имея лучшего ответа, та кивнула, затем посмотрела на Айса и его реакцию. Знал ли он, что значит это человеческое слово?

— Здесь романтично. Мы обычно готовим небольшой свадебный торт для молодоженов. Мы знали, что вы приедете. Уверена, для вас тоже сделали. Посмотрю на кухне.

Лицо Айса озарило понимание, и Сабэль пожелала провалиться сквозь землю.

— В этом нет необходимости, — заверил Айс. — Мы просто хотим уединения сегодня и уедем рано утром. Вы понимаете.

Миниатюрная женщина снова покраснела.

— Действительно. Я просто… пойду. Поздравляю!

Отступая к двери, бросив последний взгляд на Айса и махнув рукой, администратор ушла. Сабэль посмотрела на Айса, но он сделал вид, что ничего не случилось.

— Она думает, что мы только что переспали?

Сабэль была уверена, что цвет ее лица отражает много оттенков красного. Опять же, она хотела бы прочитать мысли Айса. Он смеялся? Был раздражен? Возбужден?

— Неужели? Не то чтобы мы…

Айс нахмурился, и она перестала лепетать.

— Что мы… что? — спросил он, подняв брови. — Занимались сексом?

Даже его слова взорвались в ней невыносимым жаром. Если он когда-нибудь коснется ее, она сгорит. Сабэль сжала губы, чтобы отвлечься от своей жажды. Сейчас не время. Айс не был её мужчиной… как бы ее тело ни желало обратного.

— Когда-либо спаривались? — добавил он.

Крайне важно, чтобы она отвлеклась от этого разговора. Они никогда не могут образовать пару, на это указывают все причины, по которым это бессмысленно. Он знал их так же хорошо, как и она.

— Я не исправляла ее, потому что думала, что, представившись молодоженами, будет легче прикрываться, если Матиас отследил нас здесь.

Время вообще отказаться от этой деликатной темы.

— Мы поедим или подождем, пока всё остынет?

Он кивнул и пересек комнату. Сабэль последовала за ним и открыла тарелки. Рубленая говядина в густом бургундском соусе, картофель, стебли спаржи, французский хлеб, лимонный пирог — и бутылка терпкого красного вина в придачу. Выбор Айса удивил ее. Он оказался таким… утонченным.