Возьми моё истерзанное сердце

«Я не простила тебе того, что ты сделал с Ханом». Кайло вздрагивает. Её слова звучат спокойно и сдержанно, но для него они кажутся ножами, медленно вонзающимися в его плоть, чтобы обнажить все его прегрешения. Она продолжает: - «С Финном. С огромным количеством других существ по всей галактике. Я не знаю, прощу ли когда-нибудь. Но я также и не трахаюсь с людьми, которых я активно ненавижу». Он задыхается. Проекция продолжает. «И не начинала».

«Я не ненавижу тебя, Кайло. Я не знаю…», - она сглатывает, – «…что я чувствую к тебе, но не буду лгать, говоря, что ты мне безразличен».

Он замирает.

«Ты должен сам выбрать свой путь. Какой бы ты ни выбрал, он не будет лёгким, простым или ясным. Я не могу тебе ничего обещать, кроме того, что этот путь будет только твой. Да пребудет с тобой Сила». Пауза в записи. Рей выглядит раздираемой противоречиями. Она в задумчивости кусает ногти. Наконец, придя к какому-то решению, она говорит:

«Береги себя». Проектор гаснет.

Тишина заполняет комнату.

Его глаза слезятся.

В дверь стучат. Калриссиан желает его видеть.

Он готов встретить новый день.

***

– Корабль скрыт в одном из многочисленных космопортов, где обычно швартуются различные обитатели Нар-Шаддаа. Он длинный и узкий, рассчитанный на маленькую команду. Достаточно места для существа, путешествующего соло, - тараторит протокольный дроид на заднем плане. В этом есть некоторая горькая ирония, - отмечает Кайло, когда они с Офедией прогуливаются до стыковочного отсека.

– Ходят слухи, - говорит маленькая женщина; её шаги звенят эхом, пока они идут, - что элитные оперативники Первого Порядка наведались вчера вечером на нашу маленькую луну.

Кайло закашливается, уклоняясь от комментариев. Дия всегда любила театральщину, и, хотя некоторые его детские воспоминания сгинули в песках времени, он помнит, что легче позволить ей доиграть своё представление, сочетающееся с агрессивным приукрашиванием, которому она научилась ещё пока сидела у отца на коленях.

– Конечно же, они не нашли то или, - она бросает взгляд в его направлении, - того, кого искали. Кстати, что за девушка?

Он приостанавливается на долю секунды, прежде чем пойти дальше. Намеренно.

– Некто, гораздо более милосердный, чем я.

– Под это описание подходит половина известной галактики.

– Она - та… с кем мы могли бы быть друзьями в другой жизни.

– А в этой? В той, которую ты сейчас проживаешь?

– Я не знаю.

– Пусть тебе повезёт найти ответ, - говорит она, останавливаясь перед кораблём. Он в точности такой, каким его описывал протокольный дроид: длинный и узкий, достаточно большой для того, чтобы взять на борт команду из пяти существ и…

– Он красный, - резко констатирует Кайло.

– И? – отвечает она.

– Я просил неброский.

– Ты просил, - она начинает считать, загибая пальцы на руке, - корабль, который никаким известным или неизвестным образом не будет связан ни с Первым Порядком, ни с Новой Республикой; который не будет иметь традиционной принадлежности к какой-либо стороне при прохождении идентификации; пригодный для жизни людей; незаметный для большинства корабельных сканеров; с функционирующим гиперприводом…

– Мне подошёл бы и частично функционирующий гиперпривод, - вставляет он.

– Да ты едва сможешь смастерить выход из бумажного пакета, и я видела твой меч, - замечает она. – Я не хочу, чтобы ценный корабль взорвался из-за твоей неумелости. Я хочу получить его назад. Кроме того, возглавляло все эти требования маскирующее устройство. Ты знаешь, как, крифф побери, тяжело раздобыть всё это для тебя? Меньше чем за неделю? Меньше чем за сорок восемь часов? Тебе повезло, что у меня есть связи в корабельном парке. И сейчас, вместо «Спасибо, Офедия. Воистину, ты самая любезная и хитрая из всех», я выслушиваю твои жалобы по поводу цвета.

– … потому что он красный.

– Сканерам плевать, какого он цвета, и тебе должно быть тоже. Откровенно говоря, большинство людей, которые преследуют тебя, скорее решат, что ты выбрал модель транспорта, максимально похожую на твой прежний корабль. А это, в каком-то роде, неожиданный манёвр. – Она поднимается по тёмной аппарели. – Кроме того, тебе следует привнести пару капель цвета в твою жизнь, - тихо замечает она.

Он поднимается на корабль. Он громкий. Пафосный. Прямо как у Хана Соло, - раздаётся долгим мёртвым шёпотом в его голове. Он вздыхает и поворачивается к Офедии.

– Спасибо, - тихо говорит он. – Я ничем не заслужил такой щедрости с твоей стороны. Пожалуйста, возьми требуемую сумму с соответствующих счетов.

– Да, не заслужил. И это не та плата, которую я хочу.

***

Он летит на Кореллию. Он видел озёрный дом родни его матери на Набу, грубый пустынный мир, который когда-то был домом для его дяди и деда, но никогда не бывал в Центральном Мире, который породил его отца. День слишком солнечный и тёплый для такого трезвого события, - размышляет он, идя по космопорту. Он понятия не имеет, туда ли он приземлился.

Хан Соло редко рассказывал о своей юности на Кореллии, заявляя с печальной улыбкой, что «его жизнь по-настоящему началась только после встречи с Чубаккой» и «была бесцветной до встречи с Её Величеством». Он взъерошивал волосы Кайло и быстро менял тему разговора на тренировки сына или на какие-нибудь приукрашенные рассказы о контрабандистских операциях его молодости. Кайло начинает понимать. Хотел бы он сейчас иметь возможность сказать отцу, что теперь он понимает.

Он садится, достаёт из сумки небольшой бокал и бутылку, наливает виски и делает глоток.

Его кашель эхом раздаётся в темноте.

Он вспоминает день, когда его отослали к дяде. «Это ради твоего же блага», - сказали ему. – «Хотел бы я, чтобы ты остался». Он помнит мысли, которые курсировали тогда в его голове, и хочет кричать. Он помнит, как ему хотелось заорать: «Если бы вы любили меня, вы бы меня не отсылали!». Но вместо этого он промолчал. Смирившийся, но не желающий улетать.

Глоток.

Он помнит высокопарные голопослания от генерала. Генерала. Его матери. Кто-то может сказать, что это две стороны одной монеты, но для него эти личности всегда сливались воедино настолько, что он никогда не был уверен, были ли они когда-либо различными сущностями. Генерал была его матерью. Его мать была генералом. Её лицо отражало весь вес галактики, что пал на её плечи. Будучи ребёнком, он никогда не хотел быть для неё дополнительной обузой. Будучи взрослым, он потерпел в этом неудачу.