Вознесение

Мы пошли по тёмным переулкам, которые всегда нервировали меня. Всякие сомнительные вещи происходили под старыми арками железнодорожных путей. Начал накрапывать лёгкий дождик.

— Ты скажешь мне, что именно планирует Свободный Народ? — спросила я, чтобы заполнить молчание.

Держа капюшон поднятым, Самаэль как будто прятался, кутаясь в тени.

— Я буду сообщать лишь то, что тебе необходимо знать.

Во мне вскипело раздражение. Что я могла сделать, чтобы убедить его, что мы на одной стороне? Я резко развернулась и схватила его за руки. Самаэль уставился на меня, и я всмотрелась прямо в ледяные серые глаза под капюшоном. Я находилась так близко к нему, что чувствовала жар, исходивший от его тела.

— Самаэль, я не в рядах Свободного Народа. Если бы я сейчас увидела Финна, я бы попыталась его убить, — тьма расходилась в моей груди от осознания, что когда-то я любила Финна как друга, но теперь прежний Финн мёртв для меня. — Я доверяла Финну, но он предал меня. Как и моя сестра. Ты ангел. Разве ты не можешь понять, когда кто-то говорит искренне, чёрт возьми? Разве у тебя нет такой способности?

Наконец, Самаэль опустил капюшон, давая мне редкую возможность видеть его идеальное лицо — высокие скулы, татуировки. Он обладал странно невинным блеском в глазах, точно пытался понять мир перед ним. Он изучал меня взглядом почти минуту, выглядя так, будто старался расшифровать.

Наконец, он сказал:

— Ладно. Я верю тебе, Лила. Насчёт Свободного Народа, имею в виду. Про призрака я тебе никогда не поверю. А теперь отпусти мои руки.

В моей груди что-то разжалось, и я отпустила его.

— И то хорошо. Тогда мы можем работать вместе.

В его глазах плясало пламя, отчего по моей коже пробежала дрожь.

— Но тебе стоит знать, Лила, что я не врал, когда говорил, что тебе безопаснее всего в Железной Крепости. Во-первых, пока ты тут со мной, ты подвергаешься риску. Я могу легко убивать смертных, но орда демонов — это испытание даже для меня.

Я повернулась и снова зашагала с растущим чувством ужаса.

— А о каких демонах мы говорим?

— У Свободного Народа есть книга, которая позволит им контролировать демонов, — Самаэль обернулся назад. — Затем они планируют призвать могущественного злобного демона по имени Сеятель. Сеятель Хаоса. Сеятель Смерти. Сеятель Кошмаров.

Я задрожала.

— Как много посевных обязанностей.

— Демоны — это бездушные существа, которых можно использовать как инструменты, если знать правильные заклинания. Они ничего не чувствуют, не испытывают эмоций. Ими легко манипулировать, но они чрезвычайно разрушительны. Сеятель — один из самых худших.

— Для чего именно они хотят использовать демонов как оружие? Чтобы убить ангелов?

— Не просто ангелов. Они хотят убить смертных женщин, которые сношаются с ангелами, и отпрысков-нефилимов. Всех, кто работает на нас — например, как слуги, которых они убили в замке Аида. Они называют это Ночью Сева, великим очищением.

Тошнота взбурлила в моём нутре.

— Поверить не могу, что Элис замешана в таком дерьме. То есть, Сеятель — их величайшее оружие?

— Сеятель уникален — демон, способный создавать ещё больше демонов из самой земли. Они думают, что хаос — это возможность воплотить их ужасное видение, и они заключат для этого сделку с худшими демонами.

Я сделала глубокий вдох.

— Ладно. То есть, мы противостоим весьма гнусным персонажам.

— Но это не единственное, что подвергает тебя опасности.

— Что ещё?

Самаэль смотрел прямо вперёд, уже не глядя на меня.

— Я. Я представляю для тебя угрозу.

Глава 12. Самаэль

Лила нахмурилась.

— Я думала, мы согласились, что теперь мы на одной стороне.

— Так и есть. Но я уже не тот же, каким был при первой встрече с тобой. Я снова наслаждаюсь вещами. Едой. Алкоголем. Светом. И убийством. Это моя сторона жнеца, которая упивается смертью. Столетия назад, будучи жнецом, я убивал самозабвенно и наслаждался этим. Я выкашивал целые деревни, — смутные воспоминания замелькали перед моими глазами: земляные тропы, залитые кровью. — После падения ангелы становятся извращёнными версиями прежних себя. С тех пор, как я едва не умер, это искажение стало ещё хуже.

Она уставилась на меня пронизывающими тёмными глазами. Ветер хлестал её волосы.

— Но ты мне не навредишь.

— Откуда ты знаешь?

— Я не могу объяснить, просто знаю.

Лила хотела, чтобы я был тем, чем не являлся — ангелом, который не пал.

Я медленно пожал плечами и достал фляжку, сделав глоток. Я не говорил ей, что дело не только в жестокости. Я также думал об абсолютно развратных вещах, которые я бы хотел сделать с ней прямо сейчас, для начала затащив в один из этих тёмных переулков и содрав с неё платье. Я хотел дразнить её тело, погрузить в неконтролируемое желание, заставить стонать и хватать ртом воздух. Я хотел сделать её полностью моей… жёстко отыметь у стены, пока её ногти будут царапать мою спину. Я хотел ощутить её соски у себя во рту, свой член в ней.

Это не тот ангел, которым я был много веков. Это зверь, и я не уверен, что могу его контролировать.

Я стопроцентно соврал, когда сказал, что меня привлекла бы любая женщина, расхаживавшая передо мной полуголой. Это далеко не правда. Но конечно, я не собирался обнажать душу перед женщиной, которая использовала соблазн, чтобы покуситься на мою жизнь. Мои инстинкты были верны, поскольку она сказала, что я зло, и я ей не нравлюсь. Как только эта небольшая экскурсия закончится, я продолжу избегать её.

Лила прикусила губу, глядя на меня из-за локона каштановых волос.

— Тебе не приходило в голову, что может, ты слишком противишься своей истинной природе? Может, от этого становится хуже.

— Хочешь сказать, мне стоит поддаться и насладиться кровавой оргией?

— Нет, но может, тебе не суждено быть вечным девственником.

От удивления я раскрыл рот и закрыл обратно. Она как будто мысли мои читала.

— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь.

— Ты знаешь, что такое узел-констриктор? Если ты дёргаешься, он лишь сильнее стягивает твои запястья. Может, этим ты и занимаешься. Если ты противишься желанию, может, оно становится ещё хуже.

Узел-констриктор…

Моя кровь распалилась, когда я представил её в своей кровати, голую, связанную и извивающуюся.

Но прежде чем я успел ответить, вдалеке сверкнула вспышка пламени. В тёмном парке, простиравшемся справа от нас, под узловатым деревом полыхал огонь. Что-то горело. Это выглядело как ангел с пылающими крыльями, свисавший с ветки. Вокруг него раздавались ожесточённые вопли.

— Это что? — спросила Лила.

— Чучело ангела. Меня, наверное.

— Ты определённо проигрываешь войну пропаганды.

Холодная дрожь пробежала по моему телу, когда я снова подумал о восстании Сеятеля.

Слева на другой стене виднелось ещё одно граффити с надписью «Альбия Скоро Восстанет… Альбия, Вперёд». Под ней изображался ещё один зигзаг молнии.

— В Ночь Сева улицы будут пылать демоническим огнём, — сказал я. — Они с нетерпением ждут своего судного дня. Те, кто помогал Свободному Народу, будут эвакуированы. Остальные сгинут. Я видел их представление об этом в своих кошмарах — каждый переулок полон мёртвых нефилимов, среди них и смертные, и ангелы, воздух переполнен пеплом пожаров. Любого, кто пытается остановить зачистку, вешают как предателей. Они преподносят это как день свободы, но это будет ад на земле.