Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века
Шрифт:
Существовала при петербургском гарнизоне еще школа для обучения солдатских детей. Здесь в 1727 г. обучались арифметике, письму и пению 80 человек; кроме того, совершенно обучившихся письму показано 8 человек, в словесных науках упражнялись 18, а один обучался геометрии. Большую роль в преподавании играла музыка (очевидно, подготовлялись полковые музыканты): в школе 40 человек учились играть на гобоях, а 12 — на флейтах.
Для обучения «строению» не было специальных школ, и гражданское строительство изучалось в военных школах. В недавно основанном городе на строителей спрос был немалый.
Таким образом, военные школы, имевшие до некоторой степени и общеобразовательное значение, за последнее 10-летие петровского царствования были сосредоточены в новой столице. Далеко не сразу наладилась нормальная жизнь в петербургских школах. Ученики были оторваны
Но Петр рассчитывал на новую среду, на свой личный надзор и пример, на то, что энтузиазм строительства как города, так и флота захватит молодежь и в ее рядах создадутся новые люди с новыми интересами и навыками. Он сам посещал новые школы, особенно Морскую академию, находившуюся около Адмиралтейства, где он постоянно бывал. Царь прекрасно понимал, какое значение приобретают такие школы во время войны и как повышают они значение новой столицы. Заметив непорядки, развал, бедность, Петр сердился, наряжал следствие, но, занятый войной, поглощавшей огромные средства, он не мог всюду поспеть, за всем уследить. Такие помощники, как Матвеев, Нарышкин, Фарварсон, поддерживали его просветительные начинания: они сражались за кредиты, иногда вырывали деньги у растратчиков, напоминали царю о нуждах школ, искали у него поддержки в своей преподавательской деятельности. Фарварсон много сил положил на преподавание математических наук, которое благодаря ему стояло на высоком уровне. Он научился русскому языку, и Петр использовал его в качестве редактора переводов некоторых специальных сочинений. Ему же были поручены и астрономические наблюдения, в которых иногда участвовал сам царь.
Ученый швед Карл Берк посетил в царствие Анны Иоанновны петербургский кадетский корпус. Вот его впечатления:
«Возраст кадет от 12 до 20 лет, они представляют почти все старые российские княжеские и боярские роды, а несколько человек — из лифляндских дворян. Числом кадет 360, они поделены на три роты под руководством отборных знающих ротных офицеров (а некоторые из них сами воспитывались в Берлинском кадетском доме, где, кстати, всего 236 кадет), а также майора, подполковника (в полковничьем ранге) и полковника, которым является фельдмаршал Миних.
Будущим командирам надлежит изучать не только необходимое и приличествующее офицеру, но также обязанности простого солдата и привыкать к военным тяготам. Поэтому кадет обучают экзерцициям, стоять на посту (правда, в ночное время постов выставляется немного), патрулировать, делать досмотр, подавать рапорты и прочим навыкам, нужным зрелому военному; они также учатся содержать в наилучшем состоянии свое оружие и обмундирование. Офицеры строго надзирают за всем этим, наказывая провинившихся, смотря по их проступкам, арестом, фухтелями, выставлением к позорному столбу, сидением на острой кровельке, поставленной на орудийный запал и т. д.
Время каждого кадета полностью распределено по занятиям и упражнениям, которые по склонностям и в соответствии с возрастом для него наиболее важны, а именно: русский, немецкий, французский и латинский языки, история, география, геометрия, фортификация, арифметика, письмо и составление писем, танцы, фехтование, вольтижировка, рисование и верховая езда.
Учителя фехтования и танцев (один из учителей танцев — месье Ланде) показались мне парнями, хорошо знающими свое дело, а вот учитель письма обучал мелкому почерку с многочисленными безвкусными хвостиками и немецкими печатными буквами. Учитель рисования — то же самое, он учил юношей мазать красками, сам хорошо не владея рисунком. Граф Миних, или кто там еще, поступил бы лучше, если бы в поисках такого учителя обратился к знающим людям, ведь солидный диплом еще не дает надежной гарантии.
Каждый учитель по наукам и упражнениям имеет в своем классе список кадет, приходящих на урок, и делает им по этому списку перекличку. Чтобы обучение шло как можно успешнее, ни у кого на уроке нет больше 16 кадет. Чем слабее кадет в своих предметах, тем меньше видов упражнений и больше уроков по каждому предмету получает он в неделю. Расписание занятий определяет обер-профессор, особенное внимание обращающий на то, чтобы равно успевающих и знающих одни и те же языки сводить в пары. Русский юноша всегда должен говорить со своими офицерами и учителями по-немецки, а немец — по-русски. Равным образом в Новый год два кадета
обычно обращаются к ее величеству с поздравительными речами — немец говорит по-русски, русский по-немецки.Я, проходя с майором по классам, с величайшим удовольствием наблюдал, как любовно обращался он с этими чудесными юношами. Он называл их по титулу — князь, граф, барон, или, если это простые дворяне, юнкерами. Он отдавал должное отличившимся хорошим поведением и заслужившим похвалы от учителей и, напротив, стыдил нерадивых. Недостатком, устранения которого он весьма и весьма желал, были слишком многочисленные отпуска. Один господин просит позволения съездить домой для своего сына, другой просит за брата, третий за родственника. Чадо за три месяца позабывает то, чему училось целый год.
Что касается содержания кадет, то оно действительно хорошее. Комнаты чистые и опрятные (однако самые лучшие отведены офицерам), есть свои прекрасные лазарет и аптека. Едят все в большом зале, получая три добрых блюда в обед, два на ужин; для русских в их рыбные дни готовят отдельно. Для тех, кто провинился и слишком мал, чтобы выдержать удары шпагой, есть штрафной стол, накрытый мешковиной. На него в деревянной чашке ставят разломанный хлеб, немного соли и кружку с водой.
Там содержатся 60 верховых и 20 ломовых лошадей. В доме много ремесленников и рабочего люда; кроме того, кадеты побогаче имеют собственных слуг. Для рабочих есть маленькая русская церковь, для русских кадет — часовня, и теперь строится евангелическая церковь для лифляндцев, которые до сих пор отправляли богослужение в одном из залов».
* * *
Наряду с «воинствованием» и «строением» в новой столице начали обучать и «докторскому искусству». Как известно, еще в допетровское время на Руси было немало иноземных врачей и притом высокой квалификации, главной функцией которых было наблюдение за здоровьем царя и его семьи. У служивших в Москве иностранцев обучались русские ученики (при Алексее Михайловиче их было 20). В 1662 г. был отправлен за границу для обучения медицине будущий первый русский доктор медицины Петр Постников, который после двухлетнего обучения в Падуанском университете удивил своих экзаменаторов блестящими познаниями. По возвращении на родину он был использован по дипломатической части.
Во время своих заграничных поездок Петр приглашал в Россию немало медиков. Занимались врачеванием и обрусевшие иностранцы, получившие медицинское образование, как, например, Лаврентий Блументрост, сын московского врача, сначала лейб-медик царевны Наталии Алексеевны, а с 1718 г. и лейб-медик царя и управляющий его библиотекой и Кунсткамерой.
Когда в 1716 г. на Выборгской стороне открылся Петербургский военный госпиталь, при нем была создана и хирургическая школа. Госпитальный доктор Захар Захарович фон дер Гульст преподавал анатомию ученикам и подлекарям; Виллим Горн числился оператором и учителем «накладывания бандажей». Госпиталь при Петре помещался в деревянном здании на стыке двух рукавов Невы. Число учеников доходило до 50 человек, учившихся медицинским наукам, латинскому языку и рисованию. В 1719 г. был основан Адмиралтейский госпиталь, в котором несколько учеников получали медицинское образование. Подготовлялись лекари и под руководством отдельных врачей. Так, в 1719 г. к Л. Блументросту были прикомандированы 30 солдатских детей, уже немного освоившихся с немецким и латинским языками.
Ближайшую связь с медициной имело лекарственное дело. Напротив Выборгской стороны был расположен остров, густо заросший еловым лесом, в котором гнездились вороны, почему он и получил название Елового, или Вороньего. Этому острову предстояло сыграть видную роль в аптекарском деле стать Аптекарским островом, как он зовется и теперь. В 1713 г. здесь был заложен аптекарский огород, вскоре превратившийся в ботанический сад, сделавшийся центром лекарственного дела. Расположение его было удобное, так как врачи, являвшиеся в то время единственными специалистами по ботанике, могли легко обслуживать и сад, и госпиталь на Выборгской стороне, переправляясь на лодке с одного берега Невы на другой. Аптекарский остров, первыми поселенцами которого были аптекарские служители, находился в ведении Медицинской канцелярии. В 1730 г. о саде отзывались уже как о «превеликом». Один из ранних директоров его Сигезбек даже утверждал, что не видел ему подобного в Европе. В нем были насажены китайские и монгольские растения, имелись теплицы. При саде жил аптекарь, собиравший и сушивший лекарственные растения.