Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века
Шрифт:
Жители Казачьей слободы вызывали у полиции крайнее недовольство нарушениями полицейских порядков. Комиссия по строению постановила снести Казачью слободу и строить на освобожденном месте только «регулярное» строение. Но полиции не удалось осуществить это намерение. Казачья слобода осталась и во второй половине XVIII столетия такой же «нерегулярной» и приютом для беглых, преследуемых полицией и помещиками.
На Васильевском острове вблизи Галерной гавани существовала Галерная слобода, населенная находившимися на службе и отставными матросами с их семьями; с 1738 г. начали застраиваться слободки в западной части Малого проспекта. По Фонтанке, в нижнем ее течении, располагались слободы Калинкиной деревни, а рядом Матисова деревня. Здесь жили по большей части отставные солдаты. В Московской части возникла Ямская Московская слобода ямщиков-переведенцев,
Рабочие Адмиралтейства в 40-х годах были вытеснены в район вновь появившейся слободы Новая Коломна на правом берегу Фонтанки, между устьями Мойки и Фонтанки.
Число дворов в Петербурге на 1737 г. составило 5898.
Согласно второй ревизии, проведенной в конце 40-х годов XVIII в., население империи составляло 9 103 387 душ мужского пола. На долю Петербурга приходилось приблизительно 56 700 душ мужского пола, т. е. 0,6 % всего мужского населения страны.
Далеко не везде работные люди имели собственное жилье. На большинстве мелких и крупных предприятий считалось достаточным, если при предприятии предоставлялся какой-либо угол рабочему для сна; на многих предприятиях таким приютом служило помещение мастерской.
Домики в слободах, в которых жило большинство трудового населения столицы, имели небольшие усадьбы с огородами. Ко всем окраинным слободам близко прилегали места городского выгона для скота. Молочный скот держали и в Галерной слободе, и жители Петербургского острова, и жители Охтенских и Ямской слобод. Домики-избы, наскоро выстроенные для переведенцев или построенные самими переведенцами, были малы и тесны. Убогими лачугами называли их правительственные строительные комиссии. Более просторными были дома у ямщиков, так как им приходилось иметь не меньше 4—6 лошадей и располагать помещением для проезжавших.
Жилище в «один покой» для семьи рабочего было обычным явлением. В одном указе времен Анны Иоанновны велено «в Санкт-Петербурге у находящихся адмиралтейской и других команд мастеровых людей, на построенных в указных местах дворех их, буде у кого имеется токмо по одному покою, а в нем живет хозяин и жена его и дети, постою не ставить». Часто в таком же «покое» жили еще и съемщики углов — работные или мастеровые люди.
При Петре I в слободах было еще много курных изб, и петровскими указами предписывалось «командам из солдат избы проверять и черные печи ломать». Судя по тому, что в позднейшее время такого вопроса не поднималось, курные избы, по-видимому, исчезли. Освещались дома в слободах лучиной. Свечи были дороги и малодоступны бедноте.
Значительную и экономически важную и влиятельную группу населения Петербурга составляли купцы. Купечество в первой половине XVIII в. входило вместе с ремесленниками в число посадских людей. В начальный период истории Петербурга стремление Петра I ускорить развитие в нем торговли и промышленности вызвало меры по принудительному привлечению купечества в столицу. Первым шагом на этом пути было переселение некоторых купцов из Архангельска. В 1710 г. на казенный счет переселяется ряд видных купцов из Москвы и других городов. За этим последовали указы от 1712 и 1714 гг. о принудительном переселении 300 купцов из числа «гостей» (т. е. самых богатых купцов) и «записанных в московские гостиные сотни», именно тех, «которые у портов и на ярмарках валовые (оптовые) торги или где какие заводы и промыслы имеют». Указ выполнялся медленно. К лету 1716 г. из числа 300 купцов было выслано 186. Переселялись купцы из разных губерний: Московской, Киевской, Казанской, Архангелогородской. Принудительное переселение посадских людей происходило в условиях, не сравнимых с теми, в каких переселялись люди крепостного состояния. Для купцов строились в Петербурге за счет посадов хорошие дома. Для этой цели некоторые посады выделяли большие по тому времени суммы: посады Казанской губернии — по 1000 руб., а Смоленской губернии — по 500 руб.
К 1719 г. принудительное переселение в Петербург купцов было приостановлено, так как и без мер принуждения иногороднее купечество «своей охотой» устремилось в новую столицу. Но купечество Петербурга пополняло свои ряды не только за счет торговцев из других городов страны. Оно росло за счет оброчных крепостных крестьян.
Многие помещики за хороший оброк предоставляли своим крестьянам возможность заниматься подрядами, поставками, торговлей, откупами, заводить производственные предприятия. Конечно, не всем разбогатевшим крестьянам удавалось затем выкупиться у помещика, получить свободу и записаться в купеческое сословие. Многие из них, занимаясь подчас крупной торговлей, продолжали числиться крестьянами. В 1744—1747 гг. в Петербурге из общего числа посадского населения в 3471 человек купцов было свыше 2 тыс. В Окладной купеческой книге 1753 г. число купцов определялось в 1484 человека; в этом списке значатся и 22 иностранца. На деле же как общее число купцов, так и число купцов из иностранцев, повидимому, было несколько большим.В своей основной массе купцы оставались податным сословием; в продолжение всей первой половины XVIII в. они были обязаны давать рекрутов для армии. Правда, им разрешалось покупать рекрутов и поставлять их вместо себя. Купечество было очень разнородным по своему положению, определявшемуся в первую очередь размером капитала. Купцы-откупщики были одновременно и владельцами крупных торговых и промышленных предприятий. Наиболее крупным из них, например Ивану Исаеву, Савве Яковлеву, правительство жаловало чины и зачисляло их в ряды дворянства. Они жили в столице в лучших районах города, как и дворяне. Купцов не забывали приглашать на придворные торжества и праздники, на маскарады и т. д. Но наряду с богатыми первогильдейскими купцами были и малосостоятельные купцы третьей гильдии, ближе стоявшие к ремесленникам и массе посадского населения. Материальная неустойчивость часто приводила таких купцов к необходимости работать по найму, и их дети нередко пополняли ряды мастеровых и работных людей.
В Петербурге наметились районы, где преимущественно жило купечество: таковы район Садовой улицы, ближе к Сенной площади и к нынешнему Гостиному двору, и район Каретной слободы.
Но первенствующую, руководящую роль в жизни Петербурга играло дворянство; эта особая роль дворянства в столице естественно определялась его положением как господствующего класса в Российской империи. Петр I после основания Петербурга и перенесения в него столицы принял ряд мер, понуждавших дворянство к более быстрому и массовому переселению в Петербург. Уже с первых лет существования Петербурга в нем было немало дворян, служивших при дворе и в армии. С основанием в Петербурге центральных правительственных учреждений к ним прибавилось значительное число чиновников. В 1725 г. только в гражданских центральных учреждениях было по штату около 1700 человек служащих, подавляющее большинство которых принадлежало к дворянскому сословию. Еще при Петре дворянство поняло все выгоды службы в новой столице и без принуждения начало переселяться в Петербург.
Внутренняя торговля Петербурга развивалась по мере развития самого города, роста его населения. В значительных количествах поступало из провинций России продовольствие. В отдельные неурожайные годы разрешался даже ввоз хлеба из-за границы с уплатой 5%-й пошлины в ефимках. Городское ремесло и мануфактурная промышленность нуждались в сырье; кроме того, ремесло, несмотря на значительное его развитие, и мануфактурная промышленность города не могли обеспечить потребность городского населения в товарах широкого потребления; все это вызывало подвоз из других мест.
С самого начала строительства Петербурга в нем появились мелкие торговцы, маркитанты, ремесленники. Решительный перелом в ходе Северной войны после 1709 г. усилил приток сюда поселенцев, изменил отношение к новой столице тех, кто до этого времени сомневался в успехе создания нового города. Перепись дворов Городского острова, проведенная в конце 1713 г., указывает на большое число изб и домиков мастеровых людей, ремесленников, мелких торговцев, добровольно обосновавшихся на постоянную жизнь в Петербурге.
На своих огородах они выращивали капусту, горох, репу, брюкву, морковь и пр. Но в течение всего XVIII в. практически нет упоминания о картофеле. Он широко стал распространяться лишь в XIX в., ибо еще во времена Екатерины II не только в России, но и в Западной Европе считался «чертовым яблоком». Скромное место даже в 30—50-х гг. XIX в занимали «амурные яблоки», или «яблоки любви» (так, по дословному переводу с французского, называли помидоры). Употребляли их только для изготовления приправ к мясным блюдам и салатам, свежие же плоды считали несъедобными из-за «неприятного вкуса». Только к концу XIX в. их стали употреблять «для закусок и в салатах».