Возрождение Великой Троицы

На плечо первому из посетителей Конохи опустилась тяжелая рука, и взглядам ниндзя предстал новый персонаж — высокий мужчина, слегка полноватый, но довольно мускулистый, с миролюбивой улыбкой на лице, длинной и пышной белоснежной шевелюрой, собранной в хвост. Под глазами этого человека, красовались две красные вертикальные линии, спускающиеся по лицу. Протектор с рожками и странным символом, а также ярко-красные одежды сразу сложились в узнаваемый всеми образ Великого Жабьего Отшельника.

За спинами двух мужчин стояла женщина со светлыми длинными волосами, собранными в два хвостика. На ней были зеленоватые брюки, серое кимоно. Ярко-зеленая куртка была перекинута через плечо. В карих глазах горело раздражение. Но женщина была сердита не на стражников, а на своих спутников, которые успели изрядно надоесть в дороге.

— Прошу простить моего товарища! Добро пожаловать в деревню, Орочимару-сама, Тсунаде-сама, Джирайя-сама! И с возвращением вас!

— Так-то лучше. Отдыхайте, — благосклонно прошипел Орочимару, поворачиваясь к посту охраны спиной. Двое шиноби переглянулись и облегченно вздохнули. Им обоим был известен скверный нрав змеиного саннина. Первый стражник с благодарностью смотрел в спину Джирайе, пока его напарник задумчиво чесал подбородок.

— Троица саннинов вернулась. Что бы это могло значить? Как думаешь, они вернулись навсегда?

Товарищ улыбнулся.

— Хорошо бы. Пока они здесь, у Хирузена-самы будет сильная опора, то, чего ему так не хватало все эти годы.

Тем временем Великая Троица, испарившаяся в толпе, с удивлением смотрела по сторонам: на цветные, недавно построенные дома, обустроенные тут и там клумбы, которых не было раньше, на множество рекламных вывесок, появившихся на заборах и стенах зданий.

— Столько времени прошло. Тут всё так изменилось, — пробормотала Тсунаде.

— Старик явно времени не терял, — улыбнулся Джирайя.

Орочимару промолчал, сохраняя вечно угрюмый вид.

— Думаю, в первую очередь нам следует навестить учителя, — произнес он, наконец.

Двое спутников сию секунду напряглись. А потом Джирайя, идущий по центру, захохотал, а Тсунаде грозно погрозила Орочимару кулаком.

— Даже не думай! Я хочу немного отдохнуть! — воскликнула она, — Я, конечно, люблю Хирузена-сенсея, но только не хватало нам слушать его ворчание с дороги.

Джирайя перестал смеяться, поперхнувшись.

— Да... Наверняка быстренько припашет нас к какой-нибудь работе! — согласился он, — А мне бы не хотелось улепетывать из деревни раньше положенного времени. Давайте как-нибудь отпразднуем наше возвращение!

Орочимару бросил на своих спутников презрительный взгляд. В особенности, на Джирайю.

— Как дитя малое, — прошипел он с угрюмой ухмылкой.

На лице Джирайи вновь появилась улыбка до ушей. Да, он был ребенком в душе. И ничуть этого не стеснялся.

— Не староват ли ты для того, чтобы... "праздновать"? После твоих попоек еще инфаркт схватит. И вообще, тебе лишь бы напиться да пузо набить, — продолжил змеиный саннин, — я уже не говорю о... походах в баню, в особенности, женскую раздевалку.

Его попытка обидеть старого товарища не удалась. За столько десятилетий тот привык к колким фразочкам и научился мириться со своими недостатками. Он лишь хлопнул себя по пузу.

— Это да... — протянул жабий саннин и повернулся в другую сторону, — А ты чего скажешь, Тсунаде?

Та посмотрела на своих давних друзей немного растерянно. С одной стороны, она в чем-то была согласна с Орочимару, но с другой ей жутко не хотелось взваливать на свои плечи кучу обязанностей, про которые непременно вспомнит Третий Хокаге при их встрече.

— Надо выпить... — решила она, усмехнувшись.

Орочимару с раздражением сплюнул, вызвав новую волну радости со стороны своего беловолосого товарища.

— Вы как хотите, а я... — начал он.

— Нет, никуда ты не пойдешь! — решительно заявил Джирайя, хватая саннина за шиворот, — Идем в бар все вместе. И точка!

— Но... — попытался возразить змеиный саннин. Весь его грозный вид сник, и сейчас далеко не молодого, да и к тому же, бледного и тощего человека было просто жалко.

— Что, Орочимару, печень уже не та? — поинтересовалась Тсунаде, — Думаешь, мы не знаем, что ты там у себя в лаборатории спиртом баловался?

Орочимару побледнел еще сильнее, хотя, казалось, это было невозможно. И правда, много лет назад его застукали за этим занятием. И, кстати, не один раз.

— Какая разница, из чего пить, дружище, из пробирки или из бутылки? Тряхнем стариной! — поддержал ее Джирайя, крайне довольный тем, что даже такого неприступного человека, как его друг, есть чем зацепить.

И, не слушая никаких возражений, поволок Орочимару в ближайший бар. Тсунаде, довольно сложив руки на груди, шла сзади, наслаждаясь этим зрелищем. А прохожие с изумлением наблюдали за этой картиной, узнавая в чудаках великих героев деревни.

— Тсунаде... Ты же... ик... медик! Тебе нельзя пить! — попытался произнести довольно таки важную мысль Орочимару. Он сидел... нет, скорее, раскорячился в своем кресле, не в силах подняться.

В двух других креслах сидели его давние сокомандники. Подумать только, сколько лет эта дружная компания продолжает существовать! Еще с Академии он был знаком с Джирайей, который постоянно шутил над ним, а, попав в команду генинов под руководством Сарутоби Хирузена, познакомился с Тсунаде.

— Это мое дело! — возразила женщина таким голосом, что даже змеиный саннин предпринял попытку отодвинуться на несколько сантиметров подальше в своем кресле.

— Да... староват я стал для такого... — задумчиво пробормотал Джирайя, созерцая опустошенные бутылки, украшающие их столик. Его лицо еще сильнее распухло и стало красным, как помидор. А язык заплетался. Видимо, Великая Троица переоценила свои возможности.

Но никто из них не собирался сдаваться. В руке Тсунаде была полная рюмка. Джирайя решил отбросить в сторону правила этикета и держал в руке бутылку, периодически прикладываясь к ней. Орочимару не хотел ударить в грязь лицом, поэтому с помощью длинного языка тоже вооружился бутылкой "огненной воды". К тому же, он действительно был "тренированным"!

Саннинов сразу узнали в баре, поэтому вся продукция была за счет заведения. С ними поздоровались шиноби, сидящие за соседним столиком, и высказали свою радость от возвращения героев в родную деревню. И вот теперь, когда каждый из Великой Троицы был в состоянии, которое вряд ли можно назвать адекватным, за ними с интересом наблюдали все присутствующие.

— Какой позор, — простонала Тсунаде и, тем не менее, опустошила рюмку.

— Может быть, в баню? — предложил Джирайя, — Тсунаде, мы с Орочимару будем рады, если ты составишь нам компанию в мужской купальне.