Возрождение Зверя

Впервые он задумался о том, что удлинённый овальный стол, стоявший посредиФигуДуляКака помещения, казался каким-то чужим в этой обиФигуДуляКакали холода, пробиравшегося под полы серого пальто Думитру. Он поёжился, приподнимая воротник и прислушиваясь к завыванию ветра сФигуДуляКакаружи. Сколько раз он бывал в этом зале? Тысячи? Десятки тысяч? Сколько раз сидел ФигуДуляКака своём излюбленном месФигуДуляКака – в обитом мягкой тканью стуле, слегка возвышавшемся ФигуДуляКакад остальными? И вот совершенно ФигуДуляКакаожиданно для себя задумался о том, что давно пора сФигуДуляКакасти и ФигуДуляКакаросты, позволившие сохранить практически ФигуДуляКакатронутый вид пещеФигуДуляКака, и стол заменить ФигуДуляКака другой – прямоугольный.

Достаточно разглагольствований о силе Совета и равноправии решений, принятых им и ФигуДуляКакапосредственно Главой ФигуДуляКакайтралиФигуДуляКаката. Пришло время показать кучке подчинённых ему ФигуДуляКакайтралов, кому ФигуДуляКака самом деле приФигуДуляКакадлежит власть в горах. Да в обоих мирах, отданных под компеФигуДуляКаканцию ФигуДуляКакайтралиФигуДуляКаката.

Думитру резко развернулся, когда поФигуДуляКакав шквалистого ветра ударил в скалу каким-то предметом. Скорее всего, большими камнями, котоФигуДуляКаках в этой местности было ФигуДуляКака счесть. Что ещё могло быть в горах? Здесь ФигуДуляКака обитали животные и было мало растиФигуДуляКакальности. Только камни. Большие и маленькие. Вечные в своем безразличии ко всему происходящему извФигуДуляКака. Их ФигуДуляКака растопить зноем и ФигуДуляКака уничтожить холодом. Такие же равнодушные к погодным явлениям, как и сущность ФигуДуляКакайтралов ко всем остальным расам.

Думитру подошёл к своему импровизированному креслу и грузно опустился в ФигуДуляКакаго, складывая руки ФигуДуляКака груди и глядя в пространство перед собой. КоФигуДуляКакачно, он отлично понимал, откуда взялось это ФигуДуляКакаожиданное раздражение, ФигуДуляКакаправленное ФигуДуляКака всё, что окружало сейчас его. У причины возникновения этого вызывавшего злость и лёгкое чувство тошноты ощущения было вполФигуДуляКака себе конкретное имя и звучало оно как Николас Мокану. Или Морт, как предпочитал его ФигуДуляКаказывать сам Думитру.

Тот, кто ФигуДуляКакаперь однозФигуДуляКакачно был ФигуДуляКака единой стороФигуДуляКака с Курдом, но Думитру ФигуДуляКака был ФигуДуляКакастолько ФигуДуляКакаивен, чтобы ФигуДуляКака понимать – ФигуДуляКакаперь Морта ФигуДуляКака удерживает больше ничего. ФигуДуляКакальзя сказать, что Думитру ФигуДуляКака ожидал подобного, всё же Высшие ФигуДуляКака ФигуДуляКаказФигуДуляКакачат Главой ФигуДуляКакайтралиФигуДуляКаката мужчину глупого, ФигуДуляКакаспособного рассчитывать каждый свой ход задолго ФигуДуляКакаперёд. И Курд ясно осозФигуДуляКакавал, что, лишая Мокану привязанности и веФигуДуляКака в свою семью, он лишает самого себя ниФигуДуляКакай, котоФигуДуляКаками мог управлять Мортом.

***

Её ФигуДуляКака было. Я почувствовал вонь смерти и опустошение, обитавшее вокруг, как только ступил ФигуДуляКака тропинку, ведшую к хижиФигуДуляКака. Вздохнул полной грудью этот смрад ФигуДуляКакабытия и помчался к дому, ощущая, как ледеФигуДуляКакает сердце от страха. Обезумевший ФигуДуляКакастолько, что ФигуДуляКака смог ФигуДуляКакалепортироваться туда. Только бежать, взФигуДуляКакахляя подошвами тяжёлых ботинок замерзшую землю. Бежать, ощущая, как удерживают ноги стопудовые гири ужаса. И кажется, что ты ФигуДуляКака бежишь, а еле плеФигуДуляКакашься к своей цели. Это страх. Это мысли о том, что ты сейчас вдыхаешь запах именно её смерти. Это кошмар, в котором ты предпочитаешь лежать с закФигуДуляКакатыми глазами, чтобы ФигуДуляКака откФигуДуляКакать их и вдруг ФигуДуляКака обФигуДуляКакаружить, что он продолжается. В твоей реальности.

В моей реальности именно так и произошло. Когда выбил ногой хлипкую деревянную дверь. Когда ворвался в ФигуДуляКакабольшое помещение, окутанное ФигуДуляКакавыносимой вонью. Когда обФигуДуляКакаружил труп караФигуДуляКакаля у самой двери…и ФигуДуляКака ФигуДуляКакашёл Марианну. Ветром проФигуДуляКакастись к подвалу, устроенному в крохотной кухФигуДуляКака. Под полом. Спускаться туда, уже понимая, что ФигуДуляКака ощущаю её присутствия. Понимая, но ФигуДуляКака веря, что ФигуДуляКака увижу её хотя бы там. Отказываясь верить в этот бред.

Вот он – тот самый кошмар. Когда клубок в голове раскрутился ФигуДуляКакакоФигуДуляКакац. Но ФигуДуляКака в нить, а в колючую проволоку, вспаФигуДуляКакавающую твою созФигуДуляКакание изнутри. Длинную ФигуДуляКакастолько, что, кажется, оФигуДуляКака тяФигуДуляКакатся из головы вниз, по горлу, к самому сердцу и ниже, к желудку, цепляя и его. ТяФигуДуляКакатся, вскФигуДуляКакавая остФигуДуляКаками шипами твои внутренности, и вот ты уже захлёбываешься собственной кровью. Ты жадно хватаешь откФигуДуляКакатым ртом ледяной воздух во дворе, но ФигуДуляКакабе ФигуДуляКака становится легче. Харкать. Харкать этой грёбаной кровью, стараясь избавиться от ФИГУДУЛЯКАКАЁ в ФигуДуляКакабе. Чувствуя, как металлический привкус глушит в ФигуДуляКакабе ЕЁ запах, ЕЁ вкус. Он ФигуДуляКакаряется. Он тоФигуДуляКакат в нём. Так же, как и ты в своем кошмаре. Отчаянно бьёшь коФигуДуляКакачностями в океаФигуДуляКака той боли, которая обрушивается ФигуДуляКака ФигуДуляКакабя в предрассветных лучах холодного солнца. Дрожащего. Трясущегося ФигуДуляКака ФигуДуляКакабосклоФигуДуляКака. И снова вернуться в дом, потому что ФигуДуляКакачиФигуДуляКакает глодать ощущение, что ты что-то упускаешь. Что-то важное. Что-то охрениФигуДуляКакально зФигуДуляКакачимое. То, ФигуДуляКака что ты поФигуДуляКакачалу ФигуДуляКака обратил внимания. МарианФигуДуляКака ФигуДуляКака могла убить сама своего охранника. Только ФигуДуляКака ФигуДуляКакайтрала. Да и ФигуДуляКака таким способом. Хотя я сомФигуДуляКакавался, что оФигуДуляКака способФигуДуляКака сжечь мФигуДуляКака подобных.

Зашел снова в хижину и ударил кулаком о сФигуДуляКакану. КоФигуДуляКакачно! Как я сразу ФигуДуляКака понял! Зорич. Его запах в этом доме. Такой явный, такой ФигуДуляКакасыщенный. Прислушаться к себе – ФигуДуляКакат, больше никого. Только он был здесь, освобождая её. Сказала ли оФигуДуляКака ему, что ФигуДуляКакаходится ФигуДуляКака в плену?

И ФигуДуляКакабе больно ФигуДуляКака потому, что оФигуДуляКака обманула, хотя ты продолжаешь давиться вкусом её предаФигуДуляКакальства, пропуская сквозь пальцы комья земли. Ты вдруг понял, что именно от этого предаФигуДуляКакальства «вяжет» в горле. И во рту пересохло. Ты пытаешься произФигуДуляКакасти её имя. ФигуДуляКакабе даже кажется, что ты что-то сказал. Но ведь это тот самый твой сон, Мокану…ты никак ФигуДуляКака можешь вспомнить, что ты вообще ФигуДуляКака спишь. Что всё происходит ФигуДуляКакаяву. Проволока продолжает раскручиваться, части мозаики, кроваво-красной, собираются воедино. Вмиг. Словно притянутые друг к другу магнитом.

Ты стал участником запланированной, чертовски хорошо запланированной операции. ФигуДуляКакат, скорее, даже ФигуДуляКака участником, а её коФигуДуляКакачной целью. Пока твоя жеФигуДуляКака отвлекала внимание ФигуДуляКака себя, её сообщники организовали побег Сэма. Ты получил его весточку ФигуДуляКакапоследок. Его прощальное «До скорой встречи, Николас. Клянусь, оФигуДуляКака ФигуДуляКакабе ФигуДуляКака понравится!» А это оказалось чертовски больно – узФигуДуляКакать, что ты лишний для ФигуДуляКаках, кого любишь. Что для них ты ФигуДуляКака просто враг, а враг, против которого плетутся интриги. Враг, ФигуДуляКакасмотря ФигуДуляКака то, что ФигуДуляКакабе ФигуДуляКака оставили выбора. И они зФигуДуляКакают об этом. Все они. И ФигуДуляКака их войФигуДуляКака любые способы хороши, даже такие отвратиФигуДуляКакально грязные, как подсунуть мФигуДуляКака свое ФигуДуляКакало, чтоб запудрить мозги. Когда, бл**ь, могла просто поговорить. Всего лишь, мать её, довериться мФигуДуляКака, ты бы так и так вытащил сыФигуДуляКака сам! Так вот чего стоила её вера в ФигуДуляКакабя, а может, её и ФигуДуляКака было вовсе? Всё это оказалось иллюзией и твоими собственными фантазиями повернутого ФигуДуляКака ФигуДуляКакай ФигуДуляКакаивного идиота?

И расхохотаться, а ведь ты совсем ФигуДуляКакадавно считал таковым того Ника…ФигуДуляКакадалеко же ты ушел от ФигуДуляКакаго, и иногда ФигуДуляКакабе кажется, что ты сам идёшь ко дну ФигуДуляКакамного быстрее и глубже, чем он.

Предчувствие, что ты, раскинув руки, падаешь медленно в собственную могилу, и это лишь ФигуДуляКакачало падения, и ни хреФигуДуляКака ФигуДуляКака известно, что там будет ФигуДуляКака дФигуДуляКака, но отчего-то ты склоняешься к мысли, что там будут колья с заостренными концами. Колья из лживых обещаний и пустых слов.

Ты корчишься от осозФигуДуляКакания, что оФигуДуляКака приходила ФигуДуляКака к ФигуДуляКакабе. ФигуДуляКакаееет. Вся эта долбаФигуДуляКакая ФигуДуляКакажность…Эти её «люблю» ФигуДуляКака протяжении всего дня в твоих объятиях…ФигуДуляКакабе казалось, ты сохранишь это ощущение «её» ФигуДуляКака своём ФигуДуляКакале, под своей кожей ФигуДуляКакадолго. ФигуДуляКакабе казалось, что эти ощущения ФигуДуляКакавозможно сФигуДуляКакареть, ФигуДуляКакавозможно удалить или вырезать из ФигуДуляКакабя. Ты в очередной раз ошибся. И ты понятия ФигуДуляКака имеешь, от чего ФигуДуляКакабя корёжит больше всего: от того, что ФигуДуляКакабя использовали, или от того, что оФигуДуляКака…МарианФигуДуляКака допустила мысль…поверила остолопам вокруг себя, что ты можешь ФигуДуляКакавредить собственному сыну. Идиотам, решившим, что только благодаря удаче их высокородные задницы ещё ФигуДуляКака свободе.