Возрождение

Когда песня наконец закончилась, Девина крикнула:

– Скажите мне «аллилуйя», добрые люди!

Слушатели сказали.

– А теперь скажите так, словно познали любовь нашего Господа!

Все присутствовавшие выполнили просьбу, словно познали любовь Господа.

Оставшись довольной, Девина спросила, готовы ли они встретить Эла Стампера. Публика подтвердила ответным ревом, что очень даже готова.

Музыканты заиграли нечто медленное и обволакивающее. Публика заняла свои места на складных стульях. На сцену быстро выкатился тучный лысый негр весом не меньше трехсот фунтов, двигавшийся с удивительной легкостью.

Хью наклонился ближе и сказал, уже не так напрягая голос:

– В семидесятых он выступал с «Vo-Lites». Был тощим как жердь и носил прическу «афро», в которой можно было спрятать журнальный стол. Я думал, он давно сыграл в ящик. С таким количеством кокаина люди не живут.

Стампер тут же это подтвердил.

– Я был большим грешником, – признался он толпе. – А теперь, хвала Господу, я большой обжора.

Все засмеялись, и он засмеялся вместе с ними, а потом посерьезнел:

– Меня спасло милосердие Иисуса, а пастор Дэнни Джейкобс излечил от пагубного пристрастия. Кое-кто из вас еще может помнить мирские песни, что я пел с «Vo-Lites», и даже те, что пел один. Сегодня я пою другие песни. Песни, посланные Господом, которые я раньше отвергал…

– Хвала Иисусу! – крикнул кто-то из зала.

– Верно, брат, восславим имя Его, и именно это я и хочу сделать прямо сейчас.

И он запел «Пусть горят огни земные» – гимн, который я помнил с детства, – так проникновенно, что во рту у меня пересохло. Конец песни подхватил хор из большинства верующих, их глаза светились восторгом.

Эл спел еще две песни (мелодия и фоновый ритм второй подозрительно напоминали «Let’s Stay Together» Эла Грина), а потом вновь представил «Gospel Robins». Те запели, он присоединился к ним, и вместе они довели присутствующих до состояния, близкого к религиозному экстазу. Когда толпа вскочила, продолжая бить в покрасневшие ладони, свет в палатке вдруг начал меркнуть, и слева на сцене в ярком пятне прожектора появился Ч. Дэнни Джейкобс. Это, несомненно, был мой Чарли и преподобный Хью Йейтса, но как он изменился со времени нашей последней встречи!

Просторное черное пальто, похожее на то, в котором выступал на сцене Джонни Кэш, частично скрывало худоб у, но ее выдавало изможденное лицо. Было видно и другое. Я думаю, что большинство людей, которым довелось пережить в своей жизни великие трагедии, оказываются на перепутье. Возможно, не сразу, а когда боль немного притупится, может, через несколько месяцев, а то и лет. Они либо полнеют от переживаний, либо, наоборот, иссыхают. Если это звучит эзотерически – а я полагаю, что так оно и есть, – извиняться мне не за что. Я знаю, о чем говорю.

Чарлз Джейкобс иссох. Его рот превратился в бледную полоску. Голубые глаза сверкали, но их окружала паутина морщин, отчего они казались меньше. Казались экранированными. Веселый молодой человек, помогавший шестилетнему мальчугану делать пещеры в Череп-горе, человек, который с таким сочувствием выслушал мой рассказ о немоте Кона… теперь стал похож на учителя из Новой Англии прежних времен, готового высечь непослушного ученика розгами.

Потом он улыбнулся, и у меня по крайней мере затеплилась надежда, что молодой человек, который подружился со мной, никуда не исчез, а просто скрывается где-то в глубине устроителя этого карнавального религиозного действа. Улыбка озарила его лицо. Толпа зааплодировала. Думаю, что больше от облегчения. Он поднял руки и опустил их ладонями вниз.

– Садитесь, братья и сестры. Садитесь, мальчики и девочки. Давайте объединимся и станем единым целым.

По залу прокатился легкий гул, и все сели. В палатке стало тихо. Все глаза устремились на него.

– Я принес вам добрую весть, которую вы уже слышали. Господь любит вас. Да, каждого из вас. И тех, кто жил праведной жизнью, и тех, кто погряз в грехе. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную». Евангелие от Иоанна, глава третья, стих шестнадцатый. Перед распятием Сын Божий молил Господа, чтобы Он сохранил вас от зла. Евангелие от Иоанна, глава семнадцатая, стих пятнадцатый. Когда Господь нас наставляет, Он посылает нам тяготы и страдания, но делает это из любви. Деяния, глава семнадцатая, стих одиннадцатый. А разве не может Он из той же любви избавить от этих тягот и лишений?

– Да, хвала Господу! – ликующе выкрикнул кто-то из колясочников.

– Я стою перед вами, странник на земле Америки и сосуд Божьей любви. Примете ли вы меня, как я принимаю вас?

Все закричали, что примут. У меня по лицу, как у Хью и всех людей по обе стороны от нас, струился пот, но лицо Джейкобса оставалось сухим и блестящим, хотя под лучом прожектора ему наверняка было еще жарче. Ведь он был к тому же в черном пальто.

– В свое время я был женат, и у меня был маленький сын, – продолжал он. – Но случилась ужасная трагедия, и они оба утонули.

На меня это подействовало как ушат холодной воды. Он лгал, причем лгал без всякой причины; во всяком случае, я ее не видел.

По залу прокатился шум, похожий на стон. Многие женщины плакали, некоторые мужчины тоже.

– Я отвернулся тогда от Господа и проклял его в сердце. Я бродил по пустыне. О, это были города – Нью-Йорк и Чикаго, Талса и Джоплин, Даллас и Тихуана; это были Портленд штата Мэн и Портленд штата Орегон, – но все равно пустыня. Я ушел от Бога, но не мог изгладить память о своей жене и маленьком сынишке. Я отказался от учения Иисуса, но никогда не мог отказаться от этого.

Он поднял левую руку, показывая золотое кольцо, которое выглядело шире и толще обычного обручального.

– Меня искушали женщины – конечно, ведь я мужчина, а искусительницы, подобные жене Потифара, по-прежнему среди нас, – но я остался верен.

– Хвала Господу! – закричала какая-то женщина, видимо, считавшая, что сразу распознает бесстыдную блудницу, даже если та прикинется добропорядочной женой.

– А потом однажды, когда я поборол искушение особой силы… и особой привлекательности… мне было ниспослано откровение, как Саулу по пути в Дамаск.

– Слово Божье! – крикнул мужчина, воздевая руки к небесам (по крайней мере к крыше палатки).

– Бог сказал мне, что у меня есть работа и что заключаться она будет в избавлении от тягот и страданий других людей. Он пришел ко мне во сне и сказал, чтобы я надел еще одно кольцо, означающее мой брак с учением Господа через Его Святое Слово и учением Сына Его, Иисуса Христа. В то время я находился в Финиксе, выступал в безбожном карнавальном представлении, и Бог велел мне отправиться странствовать в пустыню без пищи и воды, подобно ветхозаветному паломнику. Он сказал мне, что в этой пустыне я обрету кольцо моего второго, и последнего, брака. Сказал, что если я не нарушу обетов этого брака, то принесу много добра и воссоединюсь со своей женой и сыном на небесах, и наш истинный брак будет вновь освящен у Его святого престола и в Его святом свете.

Послышались новые крики и восклицания. Женщина в строгом деловом костюме, колготках и стильных туфлях на низком каблуке упала в проходе и начала бормотать что-то на языке, состоявшем, казалось, из одних гласных. Ее спутник – муж или любовник – опустился на колени рядом и, поддерживая ей голову, нежно улыбался и успокаивал.

– Он сам не верит ни единому своему слову, – произнес я изумленно. – Это все ложь. Неужели они не видят?

Но они не видели, а Хью меня не слышал. Он замер с зачарованным, остановившимся взглядом. Людей в палатке переполняло восторженное смятение, голос Джейкобса разносился, перекрывая осанну благодаря силе электричества (и беспроводному микрофону).