Возвращайтесь, доктор Калигари

Тут зазвонил телефон, и Алисон сняла трубку.

ВЕРНУВШИСЬ В ГОСТИНУЮ, АЛИСОН ЗАМЯЛАСЬ

После чего сказала: Это какая-то девушка, тебя.

Как я и подумал, то была Амелия. Я рассказал ей о болезни Дэна. Она очень расстроилась и спросила, не кажется ли мне уместным, если она съездит в больницу.

МГНОВЕНИЕ НЕРЕШИТЕЛЬНОСТИ, ЗА КОТОРЫМ ПОСЛЕДОВАЛО МУЧИТЕЛЬНОЕ МОЛЧАНИЕ

Ты не думаешь, что это будет уместно, сказала Амелия.

Нет, Амелия, сказал я честно, не думаю.

Тогда Амелия сказала, что подобное указание на ее незначительный статус во всей нашей жизни не оставляет ей ничего для ответа.

РАЗГОВОР ЗАВИС

Чтобы приободрить ее, я сказал, что навещу ее в ближайшем будущем. Это ей понравилось, и диалог завершился на теплой ноте. Однако я знал, что Алисон начнет задавать вопросы, и вернулся в гостиную с некоторой тревогой.

ЛАКУНА, ЗАПОЛНЕННАЯ СОМНЕНИЯМИ И ПОДОЗРЕНИЯМИ

Но тут внутрь ворвались пилоты Джордж и Сэм с поистине хорошими вестями. Они узнали о болезни Дэна по радио, как они сказали, и, преисполнившись заботой, прилетели прямо в больницу, где узнали, что Дэну промыли желудок, и все стало хорошо. Дэну полегчало и он отдыхает, сказали Джордж и Сэм, и примерно через неделю сможет вернуться домой.

О Питер! довольным макаром воскликнула Алисон, наше суровое испытание завершилось. Она самозабвенно поцеловала меня, а Джордж и Сэм пожали руки друг другу и Эндрю, Падле и Шибздику, которые только что вернулись из больницы. Чтобы отпраздновать, мы решили все вместе слетать в Лондон и Рим на реактивном «Виконте», который я купил за неразглашаемую сумму и на котором Сэм, по его собственным уверениям, умел летать очень хорошо.

Золотой дождь

Поскольку нужны были деньги, Питерсон откликнулся на объявление, в котором говорилось: «Мы вам заплатим за выступление на телевидении, если ваши убеждения достаточно глубоки, а личный опыт отдает чем-то необычайным». Он набрал номер, и ему велели явиться в кабинет 1551 Грейбар-билдинга по Лексингтон-авеню. Так он и сделал и, проведя двадцать минут с мисс Древ, спросившей, подвергался ли он когда-нибудь анализу, был допущен до программы под названием «Кто я?».

— В чем вы располагаете глубокими убеждениями? — спросила мисс Древ.

— В искусстве, — ответил Питерсон, — в жизни, в деньгах.

— Например?

— Я убежден, — сказал Питерсон, — что обучаемость мышей можно снизить или повысить, регулируя количество серотонина у них в мозгу. Я убежден, что у шизофреников выше встречаемость необычных отпечатков пальцев, включая линии, образующие почти замкнутые круги. Я убежден, что сновидец смотрит во сне сон, двигая глазами.

— Как интересно! — воскликнула мисс Древ.

— Все это есть во «Всемирном альманахе», — ответил Питерсон.

— Я вижу, вы скульптор, — сказала мисс Древ. — Это чудесно.

— Какова природа программы? — спросил Питерсон. — Я никогда ее не смотрел.

— Позвольте мне ответить на ваш вопрос другим вопросом, — сказала мисс Древ. — Мистер Питерсон, вы абсурдны?

Ее гигантские губы были измазаны сияющим белым кремом.

— Прошу прощения?

— Я имею в виду, — убедительно продолжала мисс Древ, — расцениваете ли вы свое существование как дармовое? Ощущаете ли вы себя de trop [16] ? Присутствует ли тошнота?

16

Излишним (фр.).

— У меня увеличена печень, — предположил Питерсон.

— Это превосходно! — воскликнула мисс Древ. — Это очень хорошее начало! «Кто я?» пытается, мистер Питерсон, обнаружить, кто люди есть на самом деле. Люди сегодня, по нашим ощущениям, прячутся в себе, отчужденные, упавшие духом, они живут в муках, отчаянии и неверии. Зачем нас бросили сюда и покинули? Вот вопрос, на который мы стараемся ответить, мистер Питерсон. Человек стоит в одиночестве посреди стертого анонимного пейзажа, боясь и трепеща, его тошнит до смерти. Бог мертв. Повсюду сплошное ничто. Ужас. Разобщенность. Конечность. «Кто я?» подходит к этим проблемам коренным, радикальным образом.

— По телевидению?

— Нас интересуют основы, мистер Питерсон. Мы не шутки шутим.

— Понимаю, — сказал Питерсон, не забывая о сумме гонорара.

— А теперь я хочу знать вот что, мистер Питерсон: вас интересует абсурд?

— Мисс Древ, — сказал он, — сказать вам по правде, я не знаю. Я не уверен, что убежден в этом.

— О мистер Питерсон! — воскликнула шокированная мисс Древ. — Не говорите так! Вы будете…

— Наказан? — предположил Питерсон.

— Вас абсурд, может, и не интересует, — твердо сказала она, — зато вы очень интересуете абсурд.

— У меня много проблем, если это вам поможет, — сказал Питерсон.

— Для вас проблематично существование, — с облегчением произнесла мисс Древ. — Гонорар — двести долларов.

— Меня покажут по телевизору, — сказал Питерсон своему галеристу.

— Вот стыдоба, — отозвался Жан-Клод. — Избежать никак нельзя?

— Неизбежно, — сказал Питерсон, — если я хочу есть.

— Сколько? — спросил Жан-Клод, и Питерсон ответил:

— Двести.

Он оглядел галерею — не выставлены ли хоть какие-то его работы.

— Смехотворная компенсация, учитывая дурную славу. Ты будешь под своим именем?

— А ты случайно…

— Никто не покупает, — сказал Жан-Клод. — Дело, без сомнения, в погоде. Люди мыслят в категориях… как ты называешь эти штуки? — ХристоПосудин. В которых можно плавать. Ты не обдумаешь еще раз то, о чем я с тобой уже говорил?

— Нет, — ответил Питерсон. — Не обдумаю.

— Два маленьких пойдут гораздо, гораздо быстрее одного большого и огромного, — сказал Жан-Клод, отводя взгляд. — Распилить пополам — дело ведь нехитрое.

— Предполагается, что это произведение искусства, — сказал Питерсон как можно спокойнее. — Ты не забыл еще: произведения искусства пополам не распиливают?

— Там, где можно сделать распил, — сказал Жан-Клод, — там не очень трудно. Я могу двумя руками обхватить. — И он свел пальцы обеих рук в кольцо для наглядности. — Всякий раз, когда я смотрю на эту работу, я неизменно вижу две. Ты абсолютно уверен, что в самом начале твой замысел был верен?