Возвращение Артемиды

Прохожие с первых секунд захвата, приседая, как тараканы расползались в разные стороны. Невысокий кореец в тертой джинсовой куртке быстро сориентировался и побежал. В секунду сообразив, что этот самый кореец шел за Тихоновым от стройплощадки, не останавливаясь возле свалки Салис прибавил скорости.

Еще пара секунд и он догонит беглеца. Инспектор имперского сыска с лету одарил его ударом рукоятки пистолета по макушке. Кореец сковырнулся и, прокатившись кубарем пару метров, распластался на асфальте. Салис, прежде чем остановился, по инерции сделал еще несколько шагов. Вернувшись, он заковал лежавшего на асфальте корейца в наручники и перевернул его на спину. Из стесанной брови корейца хлестала кровь. Подоспевшие оперативники подхватили корейца под руки и быстро отнесли к джипу. Салис возвращался неспешно, дышал тяжело, но ровно. Он был доволен. Приманка сработала.

Через пять минут подоспели местные законники во главе с полковником. Почему они с ходу не начали стрелять, сказать сложно.

— Почему меня не поставили в известность! — орал подполковник.

— Потому что эта операция особой важности, — сдержанно объяснил Салис.

— К нам поступил звонок о стычке банд групп по этому адресу. Мы вас могли перестрелять! — Если бы успели, — буркнул проходивший мимо один из бойцов имперской безопасности, грузивших пленников.

— Я этого так не оставлю! Как.

— Инспектор имперского сыска Лоун Салис, — предъявил он голубой ромб.

— Приказ 9632/98 предписывает всем чинам имперского легиона законников, вплоть до генерала, при необходимости выполнять распоряжения представителя имперского сыска начиная с чина лейтенанта. Спасибо за службу. А теперь кругом и шагом марш. Вы нам мешаете.

Униженные законники оказались в роли сторонних наблюдателей. Полковника просто распирало от злости, но поделать он ничего не мог.

Практически, одновременно с нападением на Тихонова было совершенно покушение на Джулио Паллавичио. Дом, в котором он жил, имел проходной подъезд. Когда Паллавичио вошел в подъезд, следом за ним вошли двое случайных прохожих.

Крепкие ребята без труда скрутили ему руки и вкололи парализатор. Они уже собрались выносить тело через черный ход, чтобы погрузить его в стоявшую возле черного хода машину Медицинской службы, как изо всех мыслимых и не мыслимых щелей появились бравые парни в бронежилетах, масках и с автоматами.

Всех задержанных отвезли в имперскую тюрьму. Довольный завершением операции, Салис собрал участников покушения вместе и устроил блиц-опрос.

— Итак, — начал Салис, обращаясь в первую очередь к корейцу в джинсовой куртке. — Тот, кто первый ответит на вопрос, получит скидку в пять лет.

Что именно вы собирались делать с добропорядочными жителями Альверона? С Джулио Паллавичио и Тихоновым.

Инспектор ждал минуту, но ответа так и не последовало. Бандиты молчали, как партизаны на допросе. В общем-то, их молчание объяснялось легко. Лучше просидеть в тюрьме двадцать пять лет вместо двадцати, чем быть зарезанным в камере первой же ночью.

— То есть, чистосердечного признания не будет, — сделал вывод инспектор.

В этот момент в дверь постучались и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Шальшок. Как только было совершено нападение на Тихонова, он сразу же получил команду на арест Юнлонока, который сейчас сидел в соседней комнате в компании двух дюжих молодцов.

— Не очень-то и хотелось, — не без ехидства заметил Салис, когда Шальшок закончил шептать ему на ухо. — Мы теперь справимся и без вас. Но если вдруг кто захочет написать чистосердечное признание, стучите в дверь камеры.

Вам принесут перо и бумагу. Уведите их.

Конвойные подняли всю компанию и вывели ее в коридор, распределять по камерам.

— А ты останься.

Кореец шел последним, и Салис поймал его за воротник.

— Насколько я понимаю, ты наблюдал за всем со стороны.

Салис посмотрел паспорт беглеца.

— Чунг-Джу-Юнг, ты смотри как мне везет. И убегал ты. И ствол нашли у тебя. Доказать в суде, что ты был организатором, будет пару пустяков.

А твои подельщики в черных костюмах и белых халатах подтвердят эту идею, чтобы прикрыть настоящего главаря. Так что ты думай, а я пока что к приятелю твоему в соседнюю комнату зайду.

Чунг-Джу-Юнг бросил на Салиса кроткий взгляд. Тот отметил это и пошел в соседнюю комнату. Там не просто с испуганными, а с ошалевшими глазами сидел Юнлонок.

— Здравствуй, Айболит, — фамильярно сказал Салис.

— З-з-здравствуйте, — заикаясь ответил Юнлонок, испуганно глядя на инспектора снизу вверх.

— Ну что, я по глазам вижу, что ты сам все расскажешь. Подробно и сразу.

Ведь так? — Ч-что расскажу? — Где потрошили? Сколько раз? Кто придумал эту затею? В общем, все.

— Гос-по-ди, — прошептал Юнлонок, уронив голову и закрыв лицо ладонями.

— Думай, — жестко приказал Салис и вышел из комнаты.

Похоже, все получалось, как и было задумано, инспектор вернулся к корейцу в хорошем расположении духа. Тот сидел на стуле и нервно кусал нижнюю губу.

— Ну что, надумал? — Я расскажу. Только я не главарь, я просто… меня казнят? Салис придал лицу выражение наставника в Ремесленном училище и сочувственно сказал: — Степень виновности определяет суд. И суд всегда принимает во внимание чистосердечное признание.

— Я не знаю про остальных, — быстро и, заметно нервничая, заговорил Чунг-Джу-Юнг, — а все, что сам делал, расскажу. Мы должны были этого мужика отвезти к старым имперским дачам, на Станцию переливания крови.

— Зачем? — Там… в общем… там в подвале есть лаборатория. В ней у доноров вынимают органы.

— Кто их отбирает? — Врач. Я ему привозил медицинские карты кандидатов, а он выбирал тех, кто более всего подходил.

— Сколько раз ты привозил доноров? — Не знаю. Честное слово, не помню! — Хорошо, — сказал Салис, — допустим, не помнишь. Операции проходили только в лаборатории станции? — В основном — да.

— Что значит, в основном? — Пару раз это было в другом месте.

— Где именно? — Ресторан «Золотой аллигатор» знаете? Неподалеку от него стоит двухэтажный дом. Из подвала этого дома есть подземный ход. Через него можно попасть в небольшую комнату под Альвероном. Два раза выемку делали там.

— Почему не в лаборатории? — спросил Салис. — Для такого дела необходима стерильность, а ту комнату, где девушку резали, операционной не назовешь.

— Вы и про девушку знаете? — удивился Кореец. — Это была экстренная выемка.

Нужно было успеть к самолету, у нас не было времени, чтобы тащить ее через весь Альверон.

— Ты хочешь сказать, что заказчик живет не в Альвероне? — Большинство из них. Заказчиков было много. Но подробности переправки я не знаю. Я этим не занимался.

— Что девали с телами доноров? — На машинах Медицинской службы свозили в тот же дом, рядом с рестораном.