Возвращение Безумного Бога 12

Свобода. Полная, безоговорочная. Я видел себя, путешествующего между мирами, не связанного никакими обязательствами, договорами, клятвами.

Признание. Всеобъемлющее, искреннее. Я видел людей и богов, склоняющих головы не из страха, а из подлинного восхищения.

И… любовь. Настоящая, без вопросов и сомнений. Я видел тех, кто любил меня, безоговорочно и полностью, принимая все мои грани, даже самые тёмные.

Мое лицо помрачнело. Что-то было не так. Эти желания были моими, но в то же время… чуждыми. Словно их усилили, извратили, раздули до абсурда.

И тогда я почувствовал это — тонкие щупальца чужой воли, проникающие в мой разум. Кто-то пытался манипулировать мной, играть на моих сокровенных желаниях.

Разноцветные символы на моей руке внезапно вспыхнули ослепительным светом, словно отвечая на вторжение. Боль, которую я до этого испытывал, показалась лёгким покалыванием по сравнению с тем, что накрыло меня теперь…

Я закричал так, что, казалось, сами Небеса раскололись от моего вопля…

Глава 18 Глубины и Воспоминания

Я падал.

Сначала это ощущалось как рывок — словно нечто колоссальное схватило меня и потянуло вниз с непреодолимой силой. Я ещё пытался сопротивляться, цепляться за последние островки сознания, но вскоре понял, что это бесполезно. Бездна заполнила всё моё существо, вытесняя всё остальное.

И тогда начался настоящий полёт в никуда.

Вокруг меня была тьма. Но это не была простая темнота, какую можно встретить в ночном лесу или даже в самой глубокой пещере. Эта тьма казалась живой, осязаемой субстанцией. Она обволакивала меня, словно густая смола, одновременно ледяная и обжигающая. Я словно погружался в чернильное море, лишенное всяких ориентиров — ни верха, ни низа, ни границ.

А ещё здесь было… что-то. Или кто-то. Существа, если их можно так назвать. Они мелькали на периферии моего зрения — расплывчатые, неоформленные силуэты, которые, казалось, существовали лишь наполовину. Стоило мне попытаться рассмотреть их, как они рассеивались, словно дым. Но я чувствовал их присутствие. Всем своим существом.

Я попытался осмотреть себя, понять, в каком состоянии нахожусь, но не смог даже этого. Тело не слушалось. Точнее, я не был уверен, что оно у меня всё ещё есть. Я не ощущал ни конечностей, ни даже самого сердцебиения. Только сознание, плывущее в кромешной тьме.

Руки (если они у меня были) я не чувствовал вовсе. Там, где должны были быть переливающиеся символы, забравшие силу из метки Бездны, была лишь пустота.

Сколько времени я провёл в этом состоянии? Часы? Дни? Века? Время здесь, казалось, текло иначе. То растягиваясь до бесконечности, то сжимаясь в мгновение.

А потом я почувствовал, что падение замедляется. Я приближался к чему-то. К поверхности, дну, основанию — не знаю, какое слово подобрать для этого. Это было ощущение приближения к чему-то конкретному в бесконечном ничто.

И затем я достиг его. Что-то твёрдое, осязаемое. Я мог бы назвать это дном Бездны.

Но не успел я даже осознать это, как поверхность подо мной провалилась, рассыпалась, словно карточный домик. И я снова стал падать, теперь в ещё более глубокую, плотную тьму. Если раньше вокруг была чернота чернильного моря, то теперь это был мрак беззвёздного космоса, абсолютное отсутствие света.

Бездна была повсюду. Она не просто окружала меня — она проникала внутрь. Я чувствовал, как она заполняет мои лёгкие с каждым вдохом, течёт по венам вместо крови, пульсирует в мозгу вместо мыслей.

И с отстранённым спокойствием, граничащим с безумием, я понял: каждый раз, когда мне кажется, что я достиг предела, Бездна открывает новые глубины. Она словно насмехается над моими попытками постичь её, говоря: «Как бы ты ни был силён, тебе меня не постигнуть. Я глубже и ужаснее, чем ты можешь вообразить».

Именно тогда они начали действовать. Образы, двигающиеся во тьме. Потянулись ко мне со всех сторон. Они уже не прятались на периферии зрения — теперь они открыто приближались. У них не было чётких очертаний, лишь размытые силуэты, напоминающие щупальца, или руки, или крылья — эти формы постоянно менялись, перетекая одна в другую.

Я слышал голоса. Сотни, тысячи голосов, шепчущих, кричащих, стонущих одновременно. Некоторые были знакомы — я слышал отголоски Никталии, Айсштиль, Вильды, Лилии… Но большинство были чужими, древними, принадлежащими существам, которых никогда не было в этом мире.

Они звали меня. Манили. Обещали покой, власть, знания — всё, чего я когда-либо желал. Но за сладкими обещаниями я слышал гниль и ложь.

И я понимал: если эти формы коснутся меня, если я поддамся их зову — меня больше не будет. Останется лишь ещё одна тень, ещё один голос в хоре Бездны.

Я пытался отстраниться, уплыть, убежать — но как убежать, когда ты везде и нигде одновременно? Как сопротивляться тому, что пронизывает самую твою суть?

Я чувствовал, как моё сознание начинает растворяться, распадаться на фрагменты. Образы из прошлого и будущего проносились перед внутренним взором. Реальные воспоминания смешивались с кошмарами и грёзами, и я уже не мог отличить одно от другого.

И среди этого хаоса один образ вдруг стал ярче остальных, словно луч света в кромешной тьме. Воспоминание, такое чёткое и ясное, что на мгновение Бездна отступила, отпрянула, словно ночные тени от пламени свечи.

Воспоминание о дне, минувшем десять тысяч лет назад.

* * *

Пустыня простиралась во все стороны, бескрайняя и безжизненная. Красные и оранжевые пески перемешивались с серыми камнями, образуя причудливый узор, который можно было по достоинству оценить только с высоты. И именно так я его и наблюдал — стоя на одной из многочисленных смотровых площадок своей перевёрнутой пирамиды.

Солнце этого измерения, всегда немного золотистое, клонилось к закату, окрашивая небо в сюрреалистичные оттенки пурпура и лазури. Привычная картина для меня, но всё равно завораживающая каждый раз, когда я находил время на её созерцание.

В этот день, однако, моё внимание было приковано не к небу, а к маленькой фигурке, приближающейся к комплексу. Я узнал его походку сразу, даже на таком расстоянии.

— Приготовьте платформу, — приказал я стоящему рядом помощнику, — У нас важный гость.

— Да, господин Эстро, — юноша поклонился и быстро удалился, чтобы выполнить поручение.

Я спустился на нижний уровень пирамиды, где располагался основной вход. К тому времени, как я добрался до приёмного зала, системы уже пришли в движение. Энергетический луч, служивший и лифтом, и системой безопасности, активировался, мягко гудя и пульсируя.