Возвращение Безумного Бога 14

«Так больше не может продолжаться», — подумала Айсштиль, осознавая весь трагикомизм ситуации. Если она не найдет выход этой бушующей энергии, то к утру от гордой богини льда может остаться лишь лужица на полу и набор мокрых шелковых одежд. Весьма недостойный конец для древнего божества.

Богиня льда никогда не считала себя ханжой или пуританкой. За тысячи лет существования она видела слишком много проявлений страсти среди богов и смертных, чтобы смущаться естественных потребностей тела. Она знала о физиологии все. Но одно дело — теоретические знания, и совсем другое — применять их к себе… самой…

«Насколько я помню из мудрых трактатов о телесном здоровье, это даже полезно», — вспомнила она, наконец принимая решение и медленно опускаясь на кровать.

Айсштиль закрыла глаза. Преодолевая последние барьеры стыда, позволила себе представить, что это не ее собственные пальцы скользят по телу, а руки Эстро. Теплые, уверенные, знающие. Руки, которые она помнила даже сквозь толщу тысячелетий. Руки, прикосновения которых она хранила в памяти, как драгоценные реликвии.

«В конце концов», — убеждала она себя, — «это всего лишь временная мера. Чисто практическое решение проблемы. Ничего личного или эмоционального».

Нежные прикосновения постепенно сменились более настойчивыми, и вскоре Айсштиль полностью потеряла счет времени, отдавшись ощущениям, которые не испытывала так давно, что почти забыла их вкус. Тело, веками скованное льдом самоконтроля, отзывалось на каждое движение с неожиданной чувствительностью.

Когда наконец волна удовольствия накрыла ее, Айсштиль прикусила губу, чтобы не закричать. Последняя ее связная мысль была о том, что стоило, вероятно, наложить заклинание тишины на комнату.

Постепенно возвращаясь к реальности, она с некоторым смущением обнаружила, что результатом ее… «таяния» оказалась не влага, как она опасалась, а россыпь мелких ледяных кристаллов на простынях. Они мерцали в лунном свете, словно крошечные звезды.

— О Великий Рок, — пробормотала Айсштиль, чувствуя, как к щекам приливает румянец.

Собрав кристаллы трясущимися руками, она отнесла их в ванную и смыла в раковине, стараясь не думать о том, что только что произошло. И уж точно не думать о том, что это были первые ледяные кристаллы такого… происхождения… со времен ее юности, когда мир был еще молод.

Вернувшись в постель, Айсштиль с удивлением заметила, что жар и беспокойство отступили. Ее тело снова стало привычно прохладным, а мысли — ясными. Даже таяние прекратилось.

«Древние трактаты не врали», — подумала Айсштиль, чувствуя подступающую сонливость.

Впервые за много часов она ощутила себя собой — спокойной, собранной богиней льда, а не эмоциональной, таящей лужицей.

«Завтра все будет в порядке», — обещала она себе, засыпая, — «Это просто временные последствия обмена душами. Скоро они пройдут полностью».

А если нет… что ж, теперь она знала действенный способ справиться с ними.

Последней мыслью перед тем, как погрузиться в глубокий сон, было:

«Интересно, а Эстро тоже испытывает нечто подобное? Или это только моя проблема?»

Но эта мысль быстро растворилась в темноте сна, и Айсштиль наконец обрела покой — до следующего дня, новых испытаний и, возможно, новых чувственных бурь.

Глава 3 Не мое, а наше!

Утро началось слишком рано даже по моим меркам. Спал я от силы часа четыре. Будильник не понадобился — в голове сработал внутренний таймер, установленный тысячи лет назад и до сих пор не сбившийся ни на секунду.

За окном едва начало светать. Небо на востоке окрасилось в нежно-розовые тона, постепенно переходящие в тёмно-фиолетовый. Красиво и зловеще — идеальное начало для дня, который обещает быть непростым.

Я потянулся, чувствуя приятную боль в мышцах. Моё собственное тело снова казалось родным и удобным, как старый кожаный плащ, который идеально сидит на плечах. После ритуала обмена душами я по-новому ценил такие простые вещи, как дыхание, биение сердца. И возможность почесать нос, когда он чешется, не задумываясь о координации.

И как здорово, что нет больше этого хвоста, который живет своей жизнью и постоянно лупит по заднице.

— Так-с… сегодня у нас в программе полёт на вертолётах в Дикие Земли, миссия по извлечению кое-чего большого и, возможно, разборки с иностранными шпионами, — пробормотал я, натягивая брюки, — Обычный вторник.

Не успел я застегнуть рубашку, как в дверь тихо постучали.

— Войдите.

На пороге появилась Перчинка. В утреннем свете она выглядела иначе — серьёзной, собранной, но в то же время какой-то… мечтательной? Настолько нехарактерно для моей суровой дочери, что я даже моргнул пару раз, проверяя, не мерещится ли мне.

— Доброе утро, папа, — она сделала шаг в комнату, чётко выговаривая слова, — Прошу прощения за раннее вторжение.

— Какое вторжение, солнце, — я махнул рукой, застёгивая последние пуговицы, — Ты чего-то хотела?

— Вот, взгляни…

Перчинка кивнула и протянула мне тонкую папку. Я открыл её, а она тем временем приблизилась к окну и замерла, разглядывая парк.

— Данные по Диким Землям и они… весьма тревожные, — начала она, не оборачиваясь, — За последний месяц произошло увеличение энергетических колебаний на 73 %. Концентрация частиц Бездны в воздухе возросла почти вдвое.

Я просматривал графики, и с каждой страницей хмурился все сильнее. Перчинка была права — ситуация выглядела не просто тревожной, а откровенно угрожающей.

— Взгляни на седьмую страницу, — предложила она, — Там сравнительный анализ за последние три года.

Я перевернул страницу и присвистнул. График напоминал кардиограмму человека, внезапно испытавшего сердечный приступ — резкий, почти вертикальный скачок вверх после долгого периода относительно спокойных волн.

— Когда именно начался этот скачок?

— Примерно тридцать дней назад, — Перчинка наконец повернулась ко мне, — Примерно тогда, когда вы с Айсштиль отправились в экспедицию.

Я задумчиво потёр подбородок.

— Совпадение? Не думаю.

— И я не думаю, — согласилась Перчинка, — Моя теория: Бездна чувствует угрозу. Возвращение богов, твоё возрождение, очищение ряда божественных измерений от Бездны…

— Проницательно, — я кивнул, — Я не уверен на все сто, но Бездна может быть подобна иммунной системе мироздания. Если она ощущает нечто, что считает чужеродным, то активизируется, пытаясь уничтожить угрозу.