Возвращение Безумного Бога 14
Шрифт:
«Идентификация особи…» — механический голос одного из них, казалось, обратился прямо к ней. Голос без интонаций, но под ним… едва уловимая вибрация? Любопытство? Или просто сбой в программе? — «Класс: мирмеция, модифицированная… источник энергии… нестандартный… Бездна, тип Безумов… но стабильная…»
Один из них внезапно приблизился к Перчинке. Видимо, заметил, что она пришла в себя.
«Цель пребывания в секторе?» — голос существа раздался у Перчинки в голове. Его линзы-глаза приблизились к ее лицу.
Перчинка молчала. Анализировала. Эти существа… они были опасны, но… примитивны в своей
Она медленно повернула голову к тому, кто задал вопрос.
— Привет, мальчики, — ее голос прозвучал ровно, даже немного насмешливо, — У вас тут миленько. Атмосферно. Дизайнер, случайно, не Гигер? Очень похоже. Особенно эти милые пульсирующие стены.
Существа на мгновение замерли. Их щелканье стало более хаотичным.
«Запрос… Гигер? Не найдено в базе данных…»
«Объект… пытается… установить… контакт… отклонение… от протокола?»
«Зафиксирован… юмор… коэффициент… 0.012…»
Перчинка мысленно усмехнулась. Попала. Они реагировали на нестандартное поведение.
— Так что вы хотели, джентльмены? — продолжала она тем же тоном, — Чай, кофе, потанцуем? Или сразу к делу? Только предупреждаю, я девушка с характером. И папочка у меня очень не любит, когда его дочек обижают.
Снова замешательство. Щелк-щелк-скрежет…
«…па-по-чка? Анализ… Семантическое ядро… Родитель… мужского пола… Биологический… создатель?»
«Источник… Эстро… Бог Безумия… Расчет… вероятности… угроза… максимальная…»
Линзы на маске ближайшего существа бешено завращались.
«Ошибка… перерасчет… Статус… угрозы… не определен…»
«Объект… обладает… потенциально… опасной… информацией… Требуется… извлечение… немедленно!»
Перчинка увидела, как один из них, самый маленький, похожий на механического паука, потянулся к панели на стене. Панель с шипением открылась, и оттуда выдвинулись… инструменты.
Жуткие, блестящие, похожие на помесь игл, сверл и клещей, покрытые той же слизью, что и стены. Они слабо вибрировали, издавая тихий, неприятный гул.
«Протокол… семь-гамма… Принудительное… извлечение… данных…»
Холодок пробежал по спине Перчинки. Ладно, шутки в сторону. Эти твари, какими бы примитивными ни казались их мыслительные процессы, собирались копаться у нее в мозгах. Этого она допустить не могла. Ни ради себя, ни ради отца, ни ради тех секретов, что она хранила.
«Забавные вы», — подумала она, собирая всю свою волю и силу в кулак. Ее антенны напряглись, улавливая энергетические потоки в комнате, ища слабости в удерживающих ее путах, — «Думаете, я просто буду лежать и ждать, пока вы превратите меня в овощ? Я — Перчинка Безумова. Средняя дочь. И я не люблю, когда меня трогают без спроса».
Она рванула. Не просто мышцами — всей своей сущностью, вливая концентрированную энергию мирмеции в путы. Скобы затрещали, покрылись сетью изумрудных молний и с оглушительным треском разлетелись на куски.
Ее четыре руки метнулись вперед. Два изумрудных клинка возникли из ее предплечий, другие два сформировали энергетические щиты. Она спрыгнула с платформы прежде, чем ее тюремщики успели среагировать.
Их
реакция была запоздалой, хаотичной. Они явно не ожидали такого сопротивления. Протоколы не предусматривали столь быстрого освобождения.«Ошибка! Объект… сопротивляется!»
«Активировать… боевой… режим!»
«Цель… нейтрализовать… приоритет… Альфа!»
Но было поздно. Перчинка уже была среди них, двигаясь как смертоносный изумрудный вихрь. Она знала их слабые места — сочленения между органикой и механикой, уязвимые энергетические узлы, сами линзы-глаза. Удар, уворот, блок, выпад. Она была быстрее, яростнее, эффективнее. Ее тренировки, ее инстинкты взяли верх над их запрограммированной логикой.
Лишь бы эти тормоза снова не применили ту телекинетическую дрянь…
Один из «командиров» попытался схватить ее механической клешней — Перчинка отсекла ее одним точным ударом. Другой выстрелил сгустком темной энергии — она отразила его щитом и контратаковала, пронзив его маску клинком. Третий попытался активировать какую-то тревогу на панели — она метнула в него сгусток изумрудной энергии, расплавив механизм.
Комната управления погрузилась в тишину, нарушаемую лишь ее тяжелым дыханием и тихим шипением поврежденных механизмов. Пять искаженных тел неподвижно лежали на полу среди обломков и темной жижи.
Она огляделась. Нужно было убираться отсюда. И быстро. Она чувствовала — где-то рядом была основная масса этих тварей. Их «матка»? Их центр управления?
Она увидела то, что выглядело как выход — секция биомассы, слегка отличающаяся по цвету. Удар клинком — и стена подалась, открывая проход в серое, заснеженное небо.
Она вырвалась наружу, расправив крылья. Поврежденное правое крыло болело, но держалось. Перчинка взмыла вверх, пытаясь сориентироваться. Она была где-то к северу от города, над руинами, которые когда-то были Северной заставой. А внизу… внизу двигалась Волна. Тысячи тварей, таких же и других, еще более кошмарных, неумолимо ползли к Синегорью.
Но ее побег не остался незамеченным. Из снежной круговерти вырвались десятки крылатых монстров, похожих на тех, с которыми она сражалась на юге, но крупнее, злее, быстрее. Они с воем ринулись за ней. Погоня началась.
Она летела из последних сил, уворачиваясь от энергетических плевков и когтей. Поврежденное крыло замедляло ее, боль туманила сознание. Они настигали. Вот одна тварь, похожая на гибрид летучей мыши и скорпиона, зашла в хвост, выпустила облако ядовитого газа… Перчинка закашлялась, задыхаясь, полет стал совсем хаотичным… Тварь приготовилась к финальному удару, хищно разевая пасть…
И тут небо разорвал фиолетовый всполох. Рядом с ней, из открывшегося портала, вышла фигура в черном. Фигура, окутанная пульсирующим сиянием тьмы. Знакомая. Родная.
— А вот и я! Не ждали? — голос отца, усиленный эхом Бездны, раскатился над полем боя, и даже твари в ужасе замерли.
Он стоял между ней и преследователями, черный клинок Бездны в его руке словно вибрировал от предвкушения. На его лице была улыбка — та самая, неприятная, от которой у врагов стыла кровь в жилах.
— Урок первый, уроды летающие, — произнес он, и его глаза вспыхнули неистовым фиолетовым огнем, — Никогда. Не трогайте. Моих. Дочерей.