Возвращение чувств. Машина

Дороги наши небезопасны. Поэтому хорошо вооружитесь, так как вам нельзя ехать с попутчиками. Возможно тебе, Мария, лучше тоже переодеться в мужское платье.

Нет, попутчики вам точно не нужны. Вы не сможете сохранять инкогнито, и такой – она скептически кивнула в сторону Катарины, – маскарад наверняка будет замечен, и вызовет подозрения. Избегайте больших компаний путников, но – двигайтесь всё же днём. Ночами – вызовет подозрение уже наверняка…

Ехать, конечно, придётся не самыми короткими и не самыми людными дорогами. Поезжайте маленькими городками и деревушками – там всегда можно найти не одну просёлочную дорогу. Но я бы посоветовала иногда заезжать и в города – когда много народа, приезжие не так бросаются в глаза. Ладно, со всем этим вы разберётесь уже в пути. Сами.

Она помолчала, словно собираясь с мыслями, или что-то ещё вспоминая:

– Отсюда вы уедете порознь. Вначале – вы, – она указала на Пьера и Катарину, – Пьер, ни на шаг не отходи от Беллы. Тебе, Мария, придётся ехать с тем мужчиной, который помог ей освободиться. Встретитесь вечером, в местечке Мэ, в гостинице. Ну, в той, в которой мы останавливались в позапрошлом году – вы оба должны её помнить.

Под её требовательным взглядом оба быстро кивнули.

– Прекрасно. Вы, Мария, выезжаете из города через ворота Ле-Блан-Мениль, а вы – взгляд на Пьера, – через ворота Монтрей. Думаю, часам к трём, или раньше, вы до Мэ доберётесь. Что вам делать дальше, решите сами. Францию вы, по-крайней мере, Пьер, – снова подтверждающий кивок, – знаете прекрасно.

Далее. Путешествовать под собственным именем Белла, конечно, не может.

Поэтому она будет баронесса Бланка де Вильнев, дочь Шарля де Вильнев. Ты, Мария, должна её помнить – она внешне немного похожа на Беллу. А главное – сейчас она живёт с мужем во Флоренции, так что мы можем смело воспользоваться её именем – ей это не повредит. Но это, разумеется, в том случае, если Белла будет уже в женском платье. Впрочем, когда его одевать, и одевать ли – решайте сами, по обстоятельствам. Какие имена выберете вы оба себе – значения не имеет, тем более, что вам лучше менять их почаще. Хоть каждый день. Тебе, Мария, лучше взять какое-нибудь дворянское… Ты должна справиться. – графиня немного криво улыбнулась, чуть хмыкнув.

– Много вещей сейчас не берите – только то, что влезет в седельные сумки. Купите потом всё, что понадобится, по дороге. И вот еще что. Мария! Старайся поменьше говорить. Шумная, ярко одетая компания всегда запоминается людям. Вас же никто запомнить не должен.

Мария покраснела, побледнела, раскрыла было возмущенно рот… Но потом, замахав руками, прикрыла его ладошками, не сказав ни слова.

О, отлично! Катарина не могла не улыбнуться.

Старая графиня с трудом потянулась, и из-за резного изголовья кровати достала небольшой изящный ларец. Отперла его крошечным ключиком, висевшим на тонкой цепочке на её белой, и всё ещё прекрасной, шее. Оттуда она извлекла пачку бумаг, которые, впрочем, тут же сунула обратно, и ещё три кошеля – два поменьше, и один побольше.

Похоже, к её побегу и впрямь всё было готово заранее, отметила про себя Катарина.

Кошели поменьше графиня протянула Пьеру и Марии:

– Вот деньги. К сожалению, их не так много, как хотелось бы, но на ваше путешествие должно хватить. Расходуйте бережно, не привлекайте внимания, покупайте то, что понадобится, в разных местах.

Они с глубокими поклонами приняли кошели, и тут же спрятали: Пьер в карман штанов, Мария – где-то в складках своей необъятной юбки.

– Всё. Идите, заканчивайте сборы. На это у вас не больше десяти минут. Мы и так очень задержались. Пьер, снаряжение лошадей теперь на тебе. Белла права – вам понадобится четыре – одна для багажа, который появится позже. Пока пусть на ней едет тот офицер…

Мария, в мужчину пока не переодевайся. Времени нет. Пришлёшь ко мне Эделину – я должна сделать кое-какие распоряжения. Да, и никому из домашних – ни слова. Для всех, и тех, кто узнал, и тех, кто не узнал Беллу, вы едете за деньгами, к нашему ростовщику Барецци. Благо, он живёт достаточно далеко – в Сен-Клу. Ну, ступайте, – она устало кивнула, – Удачи вам. Берегите Беллу! Прощайте!

– Прощайте, сударыня! – сквозь рыдания произнесла несчастная няня, – Да охранит вас Пресвятая Богородица! А вы уж не сомневайтесь – мы Беллочку в обиду не дадим – всё сделаем! Прощайте, прощайте! – утирая слёзы передником, она резко повернулась, и кинулась вон из комнаты, даже забыв поклониться. Дверь за ней захлопнулась. Пьер, прежде, чем повернуться, медленно и как-то задумчиво, произнёс:

– Прощайте, сударыня. Вы были нам хорошей хозяйкой. За Беллу – не переживайте. Довезем, куда надо. Всё будет хорошо. – неловко поклонившись, он быстро вышел.

Как только дверь закрылась, Катарина повернулась к матери. Та молчала, и продолжала отрешённо смотреть на закрытую дверь.

Должно быть это ужасно – отрывать от себя… Да, как бы кусок своей жизни.

И, судя по-всему, счастливой жизни. Ведь эта женщина знает, что ждёт её впереди – допросы, обыски, возможно, какие-то репрессии… А она – инвалид. Ужасно.

Но всё же она так спокойно держалась только что. Всё сделала для неё, а она – даже не её дочь… Не настоящая дочь. Но вот зато графиня – теперь её настоящая мать. Она даёт ей вторую жизнь, надежду, помощников, средства…

Почему? За что?

Обуреваемая этими и ещё многими другими мыслями, Катарина медленно опустилась на колени и взяла обеими руками руку матери – такую вялую и бессильную, в отличии от неукротимого духа её хозяйки.

– Спасибо… Мама! – рыдания, вновь нахлынув, не дали ей продолжить.

– Не за что… Дочь,– печально и задумчиво ответила та, другой рукой нежно проводя по её волосам. Казалось, всплеск кипучей энергии выкачал из неё все силы, хотя Катарина была уверена, что это не так, – Я только выполняю свой долг. На то и матери – чтобы выручать неразумных детей из беды…

Горькая улыбка слегка тронула её губы, и она повернулась к окну, в которое уже вовсю било яркое утреннее солнце. Снова повернувшись к Катарине, она прошептала:

– Береги себя. И – послушайся меня: не пытайся отомстить за Беллу. Я вижу в тебе жажду отмщения и злость. Ничего этого не нужно. Запомни: зло порождает только зло.

Просто живи, и радуйся жизни. Ведь теперь ты молода и сильна.

Найди себе настоящего мужчину. Постарайся родить ему детей. Может, хоть теперь тебе это удастся… А сюда не возвращайся – это слишком… Тяжело для меня.

Теперь вот ещё что. Если по каким-то причинам Карл не сможет вас принять, понадобится запасной вариант. В Шотландии, под Эдинбургом, в замке Каслрок, живёт мой дальний родственник – Эдгар МакАллистер. Он глава рода, или как это там у них называется… Не помню точно. К сожалению, связь мы не поддерживаем, и не могу тебе сказать – жив ли он ещё. Он в довольно преклонных летах. Но его дети помогут… если что. Хотя, конечно, жить там не советую – климат отвратительный.

Да, жить тебе лучше всего в Италии. Придумаешь себе какое-нибудь имя, или выйдешь замуж, и осядешь в одном из их карликовых городов-государств. Они там так увлечены своей борьбой за свободу и независимость, что ничем другим не интересуются. Впрочем, ты женщина самостоятельная. Приглядишься – решишь всё сама.

Вот, возьми это, – она вложила тяжёлый кошель в руку Катарины, – Здесь только золото.

Теперь возьми и это, – она достала из-под подушки сложенный пергамент и маленький лёгкий свёрток из плотной ткани, – спрячь и храни на себе. Это письмо Карлу и драгоценные камни – для тебя. При крайней необходимости – продашь.