Возвращение чувств. Машина

Спрыгнуть с кромки на крышу небольшого сарая уже было проще. Она обнаружила, что легко может преодолевать в прыжке три-четыре метра, а то и побольше, а руки с новыми мышцами отлично принимают нагрузку удара! Затем она соскочила и на землю. Тоже отлично прошло. Она огляделась, прислушалась.

Вроде, никого. Неторопливо, привыкая к новому способу хождения, Катарина двинулась к окраинам города, запомнив как следует ориентиры вокруг окна и гостиницы. Впрочем, если бы случилось заблудиться, она легко нашла бы обратную дорогу лишь по одному запаху – ошибиться в Пьере или Марии было бы невозможно!..

Навстречу никто не попадался – и хорошо, а то бы она не знала, куда бежать. Пока же двигалась прямо по одной из, судя по всему, главных улиц, сходившихся к центру города, к его ратуше и, естественно, базарной площади, как спицы у колеса.

Немного привыкнув к новым ногам, она пустилась бежать: хотела посмотреть, насколько быстро сможет передвигаться в случае нужды.

Быстро. Куда быстрее человека. Жаль, что немного неуклюже – задние лапы так и подбрасывало в воздух. А то, что они вылетали вперед дальше ушей, выглядело диковато… Ладно, не стыдно – всё равно зрителей нет. Вот дьявол! Оказывается, всё-таки есть.

Она заметила, как, пробегая по перекрёстку мимо одного из переулков, оставила позади застывшую фигуру человека, держащегося одной рукой за стену, а второй быстро осеняющим себя крёстным знамением… Да, ему нашлось чего испугаться – наверное, подумал, что допился до галлюцинаций. Катарина своим новым обонянием даже с двадцати метров легко различала запах вина, выдыхаемого в тихий безветренный воздух переулка. Она, не задерживаясь, промчалась дальше – плодить легенды и сказки о колдовстве вовсе не входило в её планы. Припозднившийся пьяница вскоре остался далеко позади.

Координация движений стала гораздо лучше – всё-таки человек может приспособиться… ко всему! Вспоминая те же фильмы, она смогла существенно улучшить технику бега – но бежала всё же не как пантера, а, скорее, как гепард.

Через минут пять быстрого бесшумного бега Катарина оказалась на окраине. Она даже почти не запыхалась! Как хорошо быть молодой и здоровой…

Ну, здесь-то её уж никто не должен заметить: и народу нет, и маскировка хороша. Теперь можно и попробовать, на что способна она в новом обличьи, и велика ли её сила…

Первый опыт лазанья по деревьям едва не оказался и последним. Она в прекрасном прыжке допрыгнула до ветки могучего платана на высоте не менее четырёх метров, но позорно оттуда свалилась, не удержавшись.

Когти, разумеется, оказались намного крепче, чем ногти – и она соскребла кору со всего пространства, куда дотянулась! Хорошо, хоть инстинкт не подвёл: приземлилась чётко, на все четыре…

Так, деревьев с неё пока хватит.

Высматривая, к чему бы ещё применить свои новые возможности, она увидела еле замётный огонёк у моста – кажется, там стоял небольшой трактир. Что-то как потянуло её.

Не запах, нет – скорее, некое странное ощущение… Словно там, рядом – тоже кто-то охотится, и… Словно… А что – это? Паника жертвы?.. Ладно. Подберёмся поближе и узнаем.

По пыльной дороге переступать лапами было противно – она пошла по траве рядом. Вот и окошко. Луч пробивается через неплотно пригнанный ставень – ну правильно, занавесок ещё не изобрели. Большая кошка поднялась на задние лапы (без сложностей), и заглянула, не без любопытства, в окно…

Ого-го! Вот тебе и мирный тихий городок!..

Здесь действительно был трактир.

И стоял он на отшибе – криков точно никто бы не услышал! Да и невозможно кричать, если у тебя заткнут рот.

К кровати в маленькой комнате оказался привязан человек. Он издали очень походил на её старого знакомого – виконта-конезаводчика. Привязали его капитально: за руки – к одной спинке, за ноги – к другой. Костюм несчастного состоял из длинной рубахи и ночного колпака, каким-то образом ещё державшегося на лысоватой голове – непонятно каким, так как несчастный корчился, словно червяк: его пытали.

Она рассмотрела обоих пытающих. Здоровенный мужик в одежде трактирщика, и даже с фартуком (наверное, чтобы не запачкаться), держащий в руках здоровенные щипцы, которыми он прижимал пальцы ног несчастной жертвы, и его жена – тоже дородная женщина со злющими глазами.

Послушав немного (для этого пришлось напрячь даже её новый слух), Катарина поняла, что именно женщина и является главой банды. Грабят они своих же, одиноких и слабых постояльцев, и поскольку и так знают, где всё добро и багаж приезжих, пытают тех только для личного удовольствия хозяйки…

Катарина подивилась бессмысленному садизму: тут же, возле кровати, стояла и приготовленная жаровня с раскалёнными железками внутри. Но, судя по-всему, вида крови палачи не любили. Или не хотели отмывать потом комнаты, и стирать свои же простыни. Так она подумала потому что открытых ран на жертве не увидела.

Как объяснял в это время словоохотливый трактирщик беспомощному старику – торопиться некуда, до рассвета, когда пойдёт народ на рынок, ещё часа четыре. Тот только мычал, выпучив глаза. Хозяйка, приблизившись к жаровне, помешала угли и поправила железки.

Свирепое выражение её ярко блестящих глаз подтвердило, что она не первый раз наслаждается «оригинальным» способом придать изюминку банальному разбою.

Катарина осмотрела комнату: зоркость глаз большой кошки позволила видеть куда чётче – мельчайшие щёлки… Вот она и нашла всё, что хотела.

Вспрыгнуть на крышу сарая – дело пары секунд. Попасть оттуда на крышу основного строения оказалось ещё проще. Просочившись сквозь слуховое окно на чердак, она осторожно прошла, не касаясь старых сёдел, узлов и тюков, сложенных здесь, очевидно, чтобы продать их позже, к люку комнаты с несчастным постояльцем.

Повозиться, как ни странно, с ним пришлось: он не желал открываться даже её новыми когтями. Справившись с этим, наконец, она осторожно заглянула в комнату – её никто не заметил и не ждал. Резко отбросив крышку, Катарина метнулась в мощном прыжке прямо на трактирщика – он показался ей более сильным и опасным противником.

Он, однако, оказался так шокирован, что даже не попробовал закрыться огромными щипцами, которые как раз держал…

Сбив мужчину спиной на пол, она не остановилась, и закончила дело.