Возвращение домой.Том 2.

— На следующий же день после смерти Эдварда.

— Эдвард… такая трагедия. Я писал Кэри-Льюисам. Тогда, после Сен-Валери, я был в Абердине. Мне очень хотелось приехать навестить их, но так и не получилось, а потом я отплыл в Кейптаун. — Он наморщил лоб, напрягая память. — Ты ведь купила дом миссис Боскавен.

— Да. После ее смерти. Я всегда восхищалась Дауэр-Хаусом. И теперь это — мой дом. Я зазвала к себе Бидди, жену Боба Сомервиля, и Филлис, которая работала у нас раньше, с ее маленькой дочкой Анной. Они втроем и сейчас там живут.

— Туда ты и вернешься?

— Да.

Она ждала. Он спросил:

— А что в Нанчерроу?

— Все по-прежнему. Разве что Неттлбед теперь не дворецкий, а садовник. То есть он, конечно, еще хозяйствует в доме и чистит костюмы полковника, но интересуется только своей фасолью.

— А Диана, полковник?

— Ничуть не переменились.

— Афина?

— Руперт был ранен в Германии и демобилизован по инвалидности. Они живут в Глостершире.

Она ждала.

— А Лавди?

Он внимательно глядел на нее. Она выговорила:

— Лавди вышла замуж, Гас.

— Замуж?! — У него было такое лицо, будто он не верил собственным ушам. — Лавди? Замуж? За кого?

— За Уолтера Маджа.

— За этого парня-конюха?

— За него самого.

— Когда?

— Летом 42-го.

— Но… почему?

— Она думала, что ты погиб. Она была абсолютно в этом убеждена. От тебя не было никаких вестей, ничего. Молчание. И она отчаялась.

— Не понимаю.

— Не знаю, смогу ли я тебе объяснить. Просто после Сен-Валери ее посетило это странное предчувствие, как будто откровение свыше, о том, что ты жив. И ты вернулся. Тебя не убили, и ты не попал в плен. Это заставило ее поверить в то, что между вами существует какая-то необычайно сильная телепатическая связь. После взятия Сингапура она опять прибегла к ней и изо всех сил о тебе думала, ожидая от тебя какого-то знака, ответа. Что ты не погиб, что ты жив. И не услышала ничего.

— Чего же она ждала — чтобы я позвонил по телефону?!

— О, Гас, попытайся понять. Ты же знаешь, какая она. Если уж она заберет что-нибудь себе в голову, ее невозможно переубедить. Она и нас всех заставила поверить… — Джудит поправилась: — По крайней мере, Диану и полковника.

— Но не тебя?..

— Я сама находилась в такой же ситуации. Мои родные были в Сингапуре — и никаких известий. Но я продолжала надеяться, потому что знала: надежда — это все, что у меня осталось. И о тебе я не переставала думать, не переставала надеяться до самого дня ее свадьбы, а после этого надеяться уже не было смысла.

— Она счастлива?

— Прости, что?

— Я спрашиваю: она счастлива?

— Думаю, что да. Правда, я давно с ней не виделась. У нее маленький сынишка, Натаниель. В ноябре ему будет три года. Она живет в коттедже на ферме Лиджи. Ах, Гас, мне так жаль! Я с ужасом ожидала того момента, когда придется сказать тебе обо всем. Но что произошло, то произошло… это жизнь. Нет смысла тебя обманывать.

— Я думал, она будет ждать меня, — проговорил Гас.

— Ты не должен ка нее сердиться.

— Я не сержусь.

Но он как-то сразу осунулся, страшная усталость легла на его лицо. Он поднес руку к лицу, потер ладонью глаза. Джудит подумала о том, как он поедет домой, назад в Шотландию, где его ждет пустота. Где нет больше родителей, нет семьи. И нет Лавди.

— Мы должны не терять связь, Гас, — снова заговорила она. — Что бы там ни было, мы должны. Я дам тебе свой адрес, и ты дай мне свой, чтобы я могла тебе написать. — Вдруг она поняла, что у них нет письменных принадлежностей, и встала. — Сейчас раздобуду бумагу и ручку. И найду что-нибудь, чтобы спрятать твое виски. Подожди, я мигом.

Оставив его, она вошла внутрь отеля, расплатилась в баре и попросила коричневый бумажный пакет для Гаса. После этого прошла в комнату для игры в бридж и стащила там со стола два листка гостиничной почтовой бумаги и карандаш. Вернувшись к Гасу, она заметила, что он не сдвинулся с места. Он так и сидел, не отрывая взгляд от горизонта — размытой линии, разграничивающей два разных оттенка голубого.

— Вот. — Она протянула ему листок и карандаш. — Напиши свой адрес. По которому я смогу тебя найти.

Он написал несколько слов и отдал листок с карандашом обратно. «Ардврей, Банчерри, Абердиншир». Она сложила листок с адресом пополам и сунула его в карман. Теперь был ее черед: «Дауэр-Хаус, Роузмаллион».

— Если я напишу, ты ответишь, Гас? Обещаешь?

— Конечно.

— У нас обоих слишком мало осталось в жизни, так ведь? Поэтому мы должны поддерживать друг друга. Это важно.

Теперь уже он сложил листок с ее адресом и спрятал в нагрудный карман рубашки.

— Да. Важно. Джудит… Наверно, мне уже надо идти. Мне нельзя опаздывать на корабль. А то они уплывут без меня.

— Я с тобой.

— Нет. Лучше я один.

— Мы найдем такси. Вот, возьми…

— Что это.

— Деньги на проезд.

— Считай меня своим должником.

— Нет, не должником. Просто другом.

Он взял свой пакет (который, несмотря на их старания, выглядел как бутылка), и, вернувшись с террасы в вестибюль, они вышли на улицу. Швейцар вызвал такси и открыл перед Гасом дверцу.

— До свидания, Джудит, — произнес он хрипловатым голосом.

— Обещай, что напишешь. Я дам о себе знать, как только вернусь в Англию.

Он кивнул, потом сказал:

— Вот еще что. Ты расскажешь им в Нанчерроу о сегодняшнем дне?

— Конечно, расскажу.

— Скажи, что у меня все хорошо. Что я в полном порядке.

— О, Гас!..

Она приподнялась на цыпочки и расцеловала его в обе щеки. Он сел в такси, дверь захлопнулась, и машина покатила прочь. Джудит улыбалась и махала ему вслед, но как только машина скрылась из виду, храбрая улыбка сползла с ее лица. «Держи связь, — безмолвно заклинала она, — не смей пропасть снова».

— Вам тоже вызвать такси?

Она обернулась к предупредительному швейцару в великолепной униформе бутылочного цвета. Несколько секунд она не могла сообразить, что делать и куда ей нужно ехать. Но в Форт возвращаться не было смысла. Нет, она поедет домой, примет душ и завалится в постель.

— Да, еще одно такси. Спасибо.

Снова она ехала по Галле-роуд, но теперь уже в обратном направлении и с комфортом — не то что в тряском кузове трехтонного грузовика.

«Ты расскажешь им в Нанчерроу о сегодняшнем дне?»