Возвращение домой

«Дорогая Сара! Медсестра Додсэн пишет это за меня, поскольку у меня уже нет больше сил. Я знаю, что нет больше и надежды. Я умираю. К тому времени, когда ты будешь это читать, если Рурк решит, что тебе следует это прочитать, меня уже не будет. Я искренне надеюсь, когда ты узнаешь всю правду, она не причинит тебе слишком много боли. Я надеюсь, дневники помогут тебе понять, почему я сделала то, что сделала, даже если ты не сможешь простить меня.

Все последние шесть месяцев я очень старалась не допустить сближения между нами. Если уж быть совершенно откровенной, я не хотела испытывать никаких чувств к тебе. И уж конечно, я не хотела полюбить тебя и боролась с этим каждый день. Я думаю, если бы я дала волю чувствам, мне пришлось бы согласиться, что, отдав тебя, я поступила неправильно.

Но должна признаться, мне все труднее ничего не испытывать к тебе. Правильно говорят — кровь гуще воды. Твой ум, твои способности, смелость и решительность и даже упрямство и гордость, твое нежелание избавиться от гнева по отношению ко мне — все это достойно уважения. Ты, Сара, могла стать счастьем любой матери, должна я признаться. Я очень тобой горжусь. Как бы я хотела, чтобы у нас с тобой все было по-другому.

Мое время уходит, и я наконец поняла: самое важное для меня — твое счастье. Более важное, чем бизнес, которому я посвятила всю свою жизнь.

Сара, как ты знаешь, я бы хотела, чтобы «Эв» осталась в семье. Но я понимаю, ты сделаешь так, как лучше для тебя. Поэтому я предоставляю тебе возможность решить самой.

Наконец, последнее, я молюсь, чтобы вы с Рурком, какие бы ни были у вас проблемы, сумели преодолеть их и были счастливы вместе. Для меня было бы неподдельной радостью, если бы человек, которого я люблю как сына, и ты смогли бы построить совместную жизнь. Я знаю, Сара, он любит тебя. Так же, как и я».

Проглотив комок в горле, Сара провела пальцами по странице. Она едва могла видеть, потому что слезы застлали ей глаза.

Сара посмотрела на часы на столике возле кровати. Половина четвертого утра… Слишком поздно, чтобы постучаться к Рурку.

Но ей было все равно. С нервами, натянутыми, как струна, взволнованная, она не могла ждать до утра. Сара откинула одеяло и, даже не накинув халат, босиком пошла через комнату, за дверь, через холл.

— Ты знал, что если я прочту дневники, то захочу увидеть тебя, да? — спросила она в тот же миг, как он открыл дверь. Он стоял в халате, с растрепанными волосами, но Сара чувствовала: он ждал ее.

— Я был уверен.

— Но ведь если бы я пустила «Эв» на распродажу, ты смог бы купить акции? Ты ведь этого хотел все годы? И тебе не надо было бы оставаться моим мужем, чтобы получить место в правлении или сделать шаг к президентству?

Рурк напряженно смотрел на нее.

— Ты как-то меня спросила, чего я хочу больше — тебя или президентства. Теперь ты знаешь.

Губы Сары задрожали. Из-за слез и из-за полуопущенных ресниц она не могла четко видеть его.

— О Рурк.

Она бросилась ему на грудь, его руки сдавили ее, как тиски.

— Извини, извини меня, дорогой, — плакала она. — Извини меня за все мои сомнения.

С отчаянным стоном Рурк поднял ее с пола и уткнулся лицом ей в шею.

— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — повторял он снова и снова, будто, начав говорить, не мог остановиться.

Сара прижалась к нему, обхватив за шею, вороша пальцами его волосы. Она целовала его в висок, в подбородок, с плачем облегчения и с радостью.

— Люби меня, дорогой. Пожалуйста, люби меня.

Ногой закрыв дверь, Рурк поднял Сару на руки и понес в спальню.

Когда на следующее утро Сара и Рурк вошли в зал заседания правления, они удивились, увидев на обычном месте Лоуренса. Он был на похоронах Эвелин, но они никак не ожидали увидеть его здесь.

— А я думала, что они с Мэдди разошлись, — шепнула Сара.

— Да она и сама так говорила, — тихо ответил Рурк.

Едва они обменялись приветствиями с мужем Мэдди, заняли свои места, как появилась она сама и другие члены семьи. Мэделин замерла на полпути, увидев Лоуренса.

— Что это ты здесь делаешь?

— Я член совета директоров, и я здесь для того, чтобы представлять твои интересы.

— Можешь не выкладываться из-за меня. Я сама прекрасно справлюсь. Спасибо большое.

— Я не сомневаюсь. Но поскольку мы женаты, в этом нет необходимости.

Мэдди оглядела всех. Кэтчемы с волнением ждали начала заседания. Ей тоже не терпелось, и она подавила в себе желание кое-что высказать мужу и села рядом с ним.

— Я знаю, вы все собираетесь предложить аннулировать устав корпорации и пустить акции компании на открытый рынок, — сказала Сара, едва призвав собравшихся к порядку. — В интересах экономии времени я бы хотела сделать заявление. Долго размышляя, я пришла к выводу, что «Эв косметикс» останется собственностью семьи. Вы можете ставить вопрос на голосование, конечно, но позвольте напомнить, у меня пятьдесят пять процентов акций. Контрольный пакет.

Надежда, хотя и слабая, исчезла с лиц присутствующих. Чэд угрюмо встал и молча вышел.

Лицо Мэделин сморщилось. Закрыв его руками, она заплакала.

Китти просто пожала плечами.

— Ну вот, значит, так, — сразу как-то постарев и осев в своем инвалидном кресле, сказал Уилл.

— О Боже, о Боже мой! — Похолодев, Эрик обхватил голову руками и принялся раскачиваться.

Пол выругался и взорвался. Он вскочил со стула так быстро, что стул упал.

— Ты не можешь так со мной поступать. Черт побери! Мне необходимы эти деньги! Я их должен получить! Неужели ты не понимаешь? Для меня это вопрос жизни и смерти. Если я не достану денег, я поплыву лицом вниз по Буффало.

— Черт побери! О чем это ты? — спросил Уилл.

— Я говорю о долге! Я проиграл! — крикнул в ответ сын. — Я должен триста тысяч Бруно Скаглиале. Букмекеру, связанному с бандитским миром. Если я не заплачу, очень скоро стану куском мяса!

Сара и все сидевшие за столом открыли рот. Ее взгляд метнулся к его пальцам. Они все еще были в гипсе. Сара выдохнула:

— Так твои сломанные пальцы — не несчастный случай на буровой? Гангстер их сломал, да?

— Для этого существуют наемники. Бруно только смотрел. И он будет смотреть не моргнув глазом, как они вышибут мне мозги, если я не заплачу.

— Это ужасно, Пол, не могу поверить, что ты был настолько глуп, что связался с таким отребьем, — резко сказала Мэдди.

Остальные согласились с ней.

Наконец Сара стукнула молоточком, призывая всех к тишине.

— Этим делу не поможешь, — сказала она, бросив на Пола строгий взгляд. — В общем-то я думаю, все должны сами отвечать за свои поступки. Но в данном случае дело слишком серьезное. Я покрою твои долги, Пол, если ты согласишься принять помощь в решении твоих проблем.