Возвращение домой

Я взглянула на неё.

— Лгунья. Только Луна могла отдать такой приказ, — слабо возразила я. — Только Луна была…

— Ты просто невозможная тупица! — прорычала Гранат сквозь хохот. — Тебе вообще не приходило в голову, кому, чёрт возьми, выгодно то, что все вокруг умрут? — она ткнула в меня копытом. — Голденблад задумал это всё с самого начала. По окончании этой войны, ты… я… Трублад… все мы станем грёбаными военными преступниками! Военными преступниками! Грёбаное! Дерьмо! — она широко развела свои разбитые копыта и отвратительно ухмыльнулась.

— Как только Хорс это разнюхал, я поняла, что не могу позволить произойти такой херне. Так что я отдала приказ. Именно тогда, когда убедились, что вот-вот грянет хренов апокалипсис. Мы направили ударные отряды с приказом убить всех, кто хоть как-то причастен к ДМД и его проектам. Никто не должен знать о Редуте! Мы будем жить как чёртовы боги!

— Понятно, — пробормотала я. Склонив голову, я сложила вместе копыта. — Прости меня, Луна, ибо я отняла жизнь у другого.

Но слова не принесли облегчения. Моим грехам не было отпущения. Я была проклята, и даже Луна не могла меня спасти.

— Никогда ты не будешь прощена! Я знаю, кого ты убила! — Я подняла один из пистолетов-пулемётов и навела его на её кудахтающий, окровавленный рот. Она усмехнулась кровавой улыбкой, готовая принять пулю.

— Давай, прикончи меня! Добей меня, ты, сраная убийца! — завизжала она, широко разведя копыта. — Ты убила грёбаные тысячи одного за другим ради твоих сраных Богинь! Убей меня!

Но я не стала. Вместо этого, магией я выдернула торчащий из Оникс нож. Стерев с лезвия кровь, я засунула нож за пояс. Улыбка кобылы пропала. Затем я повернулась и вышла под падающий снег.

— Тебе стоило оставить одну пулю для себя.

Гранат заковыляла к выходу следом за мной.

— Нет. А ну, вернись! Убей меня, ты, пизда! Шлюха! Убийца! Мы убили всех пони! Убей меня! — кричала она мне вслед. Я не оглянулась даже когда её крики перешли в сдавленные, булькающие кровью рыдания, — Пожалуйста… убей меня тоже…

* * *

Я очнулась. Судя по хронометру моего ПипБака, прошло два часа. Бу всё так же дремала, прижавшись ко мне. Улыбнувшись, я потёрлась носом о её гриву, та пахла вишнёвой начинкой. Тут я заметила Глори, сидящую напротив, и смотрящую на меня со странным выражением на лице. Покраснев, я сглотнула и отвела взгляд в сторону.

— Я не делала ничего такого… — пробормотала я. Сколько она наблюдала, как я сплю? Отметила ли она себе, что я спала здесь, вместо того, чтобы подняться к ней?

— Знаю, — ответила она, подходя ко мне с другого бока и укладываясь со вздохом. — Вопрос в том… хотела бы ты?

Хотя тон её вопроса не намекал, что она собирается снова пошвырять меня об стены, но, тем не менее, в голове у меня ещё звенели тревожные звоночки. Словно ощутив моё беспокойство, Глори чуть улыбнулась.

— Я не собираюсь сходить с ума. Мне просто интересно, хотела бы ты или нет.

Я посмотрела на дремлющую пустышку, затем снова на Глори.

— Эм, нет? По крайней мере, я бы отказалась, если бы она сказала, что хочет сделать со мной что-то подобное. И ты бы отнеслась к этому спокойно. То есть, если ты спрашиваешь меня чисто о физическом уровне, тогда… но я… эм… — она вздохнула и я замерла. — Прости.

— Это из той области, в который ты действительно не можешь помочь, Блекджек. Ты — та, кто ты есть, — ответила она, поудобнее устраиваясь у меня под боком. — Теперь я понимаю это немного лучше. Я думаю, этот вопрос… я справлюсь с ним? Я и вправду не знаю.

— До сих пор ты, вроде, отлично справлялась, — ответила я с грустной улыбкой. — Кусака, — добавила я, заставив пегаску покраснеть и улыбнуться.

— Это был облегчающий секс, Блекджек. Мне было нужно перебеситься, — пробормотала она, затем вздохнула. — Я не хочу исчезать из твоей жизни, потому что тогда у меня не останется ничего. Но и оставаться с тобой трудно. Это не твоя вина. Ты просто… с тобой всякое случается. Но это по-прежнему трудно. И больно. — прикрыв глаза, она легла напротив меня.

— Просто… не оставляй меня. Что бы ни случилось, не бросай меня или не оставляй позади. Пожалуйста…

— Не оставлю, — прошептала я и поцеловала её закрытые глаза, отчего она улыбнулась и вздохнула. Уткнувшись в меня носом, Глори задремала. Укрывшись кобылами… может, сны будут лучше…

Тут я заметила, что она была не единственной пони, наблюдавшей за мной. Напротив меня сидел Крупье. Его взгляд прошёлся по моим спящим компаньонам, а затем он посмотрел на меня с выражением тихой зависти.

— Эхо… — пробормотала я, и его губы скривились в кислой улыбке.

— Вот как. И это выяснила, да? — тихо прохрипел он. — Я предполагал, что это случится рано или поздно.

— Это Скотч Тейп. Или, скорее, ей объяснил Улыбка Джек. — ответила я, глядя на его костлявую фигуру. Его глаза удивлённо распахнулись.

— Кобылка? Хех. — усмехнувшись, он застенчиво улыбнулся, почесав в затылке. — Всегда любил этого героя. Однажды загипнотизировал дюжину зомби-буйволов и заставил их танцевать балет в пачках. Хорошая игра, что ни говори.

— Почему ты раньше не рассказал мне об Эхо? — обратилась я к жеребцу, и его улыбка тут же пропала.

— Что тут говорить? Я был нежеланным продуктом эгоистичного подонка и матери, которая не хотела, чтобы ей напоминали об ошибках молодости, — мрачно ответил он и отвернулся. — Я пошёл в военные, потому что нигде больше для меня не нашлось места. И никогда не находилось. Я был пони, которого не было.

— Но ты видел… — начала было я, но он перебил, швырнув шляпу на землю.

— Конечно, я видел! — отрезал он и горько рассмеялся. — Я был тем пони, кто видел всё. Хорошие времена… плохие времена… я застал их. Записал их в себя. Я видел смерть Биг Макинтоша. Я вызывал медиков, увозивших Стоунвинга. Видел как Джетстрим сходит с ума на поле боя. Видел, как Дуф становится преступником. Как тщеславие пожирает Ванити. Как Твист превращается в иссечённую эмоциональными шрамами пустышку. Как Эпплснек упивается горечью, а Псалм — грехом. Я видел всё… и ничего не делал, чтобы это остановить! — сплюнув, он принялся расхаживать взад-вперёд.