Возвращение домой

— Нет. Я только рассказываю истории других пони. Не свою, — он на секунду замолчал, — Моя мама — единорог. Мы родились в Башне и выросли там. Мы исследовали каждый уголок того места. Там были лаборатории для любых типов экспериментов и склад во время войны. Множество вещей, что принадлежали Министерству Крутости, так что, я не думаю, что кто-либо когда-либо понимал, что там происходит. — Он снова вздохнул. — Когда Лайтхувс достаточно вырос, он прошел тесты и присоединился к Анклаву. Затем он взял с меня обещание, что я не присоединюсь к нему.

— Правда? — в удивлении спросила я. — Почему нет? Я думала, что он посвятил себя этому.

— Не хотел вредить мне. Он посвятил себя Тандерхеду. Но я думаю, что он ненавидит Нейварро за два века лжи и оправданий. Он сказал, что застой был нашим самым великим врагом. Он однажды вычислил, что если бы мы прекратили нашу изоляционную политику через пятьдесят лет после падения бомб, то мы могли бы предотвратить почти миллион смертей и сотни миллионов бит, потраченных на нормирование продуктов. Он всегда думал о Нейварро, как об угрозе, и всегда говорил о том, что нужно отправиться на поверхность и найти там что-нибудь, что поможет Тандерхеду получить свою независимость раз и навсегда. Жар-бомба. Мегазаклинание. Что-нибудь.

«Чуму», — подумала я про себя.

— Как ты думаешь, он воспользуется этим? Тем биооружием? — спросила я.

Шикенери надолго затих.

— Да, воспользуется. Но это, уже совсем другая история. Хотелось бы мне сказать, что, на самом деле, он ни когда не сделает этого… но, если честно, я уверен, что сделает. Затем, он начал бы оправдываться, упирая на то, что у него абсолютно не было выбора. Однако, у него может быть другой план в голове, — Шикенери вздохнул, — Надеюсь, что это так.

Я надеялась, что и с этим смогу разобраться.

— А ты?

Он усмехнулся.

— Я был младшим братом, Детка. Свободный, как ветер. Поскольку службы не было, я подошел к вопросу творчески. Создавал обычные фильмы, прославляющие Анклав и солдат. Обычный пропагандистский навоз. Но когда я заставил работать Персептитрон… чёрт. Это были лучшие моменты в моей жизни.

«Радоваться жизни, полной кровавых страданий очень вдохновляет», — саркастически подумала я.

— Лайтхувс знал, что ты делал? — спросила я, думая, как долго он мог следить за мной.

— Нет, — сказал он, вздохнув. — Не до недавнего времени, когда я выпустил «Жителя Пустоши». Мне кажется, он думал, что я подключился к системе управления маленькими летающими роботами. Судя по всему, кто-то внизу печально известен из-за этого. До сегодняшнего дня, он не знал, что я мог получить доступ к тебе.

Значит его брат не следил за мной каждую секунду. Тем не менее, мне стало интересно, а не следит ли он за мной сейчас. Покуда я думала, Шикенери хранил молчание, а затем спросил:

— У тебя же есть план как выбраться отсюда? У тебя ведь всегда есть план?

— Я дам тебе знать, как только появится, — я ответила, не давая унынию расти внутри меня.

Насколько я знала, все известные мне способы чтобы выбраться от сюда, были недоступны. Я не могла телепортироваться отсюда. Не могла съесть решетку, потому, что её не было. Без Лакуны, у меня не было никого, кто мог бы стать основой для плана. У меня не было даже моих статуэток. Все чем я располагала, это кинопродюсер. Я посмотрела на пыльный маленький шар. Скорее всего, я застряну у этой вентиляции на десятилетия или даже больше.

— Черт возьми. Может быть повезет. — пробормотала я, забираясь на свою твердую стальную койку и левитировала шар памяти над собой. — Скажи мне, что из этой камеры есть потайной ход или что-нибудь вроде этого.

Затем, я коснулась шара своим рогом и позволила миру умчаться прочь.

<=======ooO Ooo=======>

Теперь это ощущение было знакомым. Это был второй раз за последние двадцать четыре часа, когда я была в Рейнбоу Дэш. Эта версия, однако, отличалось от той, когда она была молода. Её тело, всё-ещё было стройным и сильным, но суставы уже слегка ломило. Тем не менее, это, конечно же, не замедляло ее, когда она рысью прохаживалась по коридору госпиталя. Через окна снаружи я увидела горизонт Мэйнхеттена. Медсестры и другие пациенты мгновенно реагировали, стоило им только встретиться глазами с Рейнбоу Дэш, ухмыляясь в восторге или сердито смотрели на нее исподлобья. Она просто не была той кобылой, которую вы могли бы игнорировать.

Она подошла к двери, где стояли кобыла и жеребец в розовой униформе Министерства Морали. Высокая, худая единорожка и большой, мускулистый коричневый пегас оживились, когда Дэш приблизилась к ним.

— Пампкинкейк. Паундкейк. Как поживают мои любимые близнецы? — спросила Рейнбоу Дэш, приветствуя пегаса ударом в копыто, заставившим жеребца улыбнуться чуть сильнее, хотя вопрос вызвал явное огорчение.

— Мы… Мы в порядке, Рейнбоу, — сказал он, но их глаза были направленны на закрытую дверь.

Рейнбоу Дэш вздохнула.

— А как дела у Пинки?

— Доктора говорят, что она стабильна… с медицинской точки зрения, — сказала кобылка, её голубые глаза были полны беспокойства. — Они промыли ей желудок и использовали магию для её детоксикации, но там было много праздничных минталок.

Единорожка взглянула на жеребца и закусила свою нижнюю губу.

— Где остальная банда? — спросила Дэш, оглядываясь по сторонам.

— Она не хотела, чтобы мы выходили с ними на связь. Только с тобой. — Ответил Паунд. — С тех пор как она проснулась… было плохо. Она не позволяет врачам осмотреть её. Она не выходит. Она работала всю ночь, отправляя письма, но ни один из этих пони не являлся кем-то важным. Зачем ей предлагать старому садовнику пригласить астропони и её ребенка к себе?

Пампкин кивнула.

— И она отдала специальные приказы, но ни один из них, также, не имеет никакого смысла. Как например, отправка Брэйберну коробки заколок? Он жеребец! — Её глаза скользнули вверх и вниз по залу, и её голос снизился. — Я не знаю как долго мы можем скрывать это от Принцессы Луны.

Реинбоу Деш нахмурилась.

— Просто скажи, что у нее неприятный случай понячей оспы, — ответила Дэш. — Я поговорю с врачами. Убедитесь, что они не сделают никаких публичных заявлений.

Затем, она сердито посмотрела на Пампкип:

— Или Шрамолицый уже позаботился об этом?

— Да, Голденблад поговорил с администрацией больницы, — тихо ответил пегас, отводя свои карие глаза.

— Он замешан в этом? — спросила Реинбоу Деш, указывая крылом на дверь.

— Я…, — Паунд посмотрел на свою сестру, та слегка кивнула, и он продолжил. — Мы не уверены. Мы так не думаем. Он тот, кто вызвал санитаров, но кое-что из того, что она говорит с тех пор, как очнулась…

Реинбоу Деш стиснула зубы.