Возвращение клана. Том 2

И именно в этот момент, парень вдруг понял, что мандражируя перед делом, он совершенно забыл проверить свой путь отступления. Так что, куда бежать и где найти спасительный лаз, знал только со слов своего начальника и сейчас, понятия не имел, сумеет ли он быстро его обнаружить! И именно в этот момент, сзади, громыхнули два мощных взрыва, породив новую волну криков, смешанных с воплями раненных и стонами умирающих.

Однако бомбиста это уже не волновало. Не имея практически никакой физической подготовки, он бежал сейчас так быстро как мог, спасая свою шкуру и очень надеялся, что встречные, примут его просто за ещё одну жертву терракта, сейчас спасающуюся от взрыва. Хлопнуло два раздельных выстрела из пулевика и за спиной, едва не задев, резко свернувшего за угол Федота, просвистели пули.

— Врёшь! Сука! Не уйдёшь, — услышал он сбоку от себя яростный вопль, и оглянувшись, увидел быстро нагоняющего его довольно здорового парня в кадетской форме.

А в следующий момент тот вдруг ускорился и как показалось Фёдору, прыгнул, что бы схватить его. Взвизгнув, не задумываясь над тем что делает, Федот как мог резво отпрыгнул в сторону и побежал ещё быстрее, только чтобы повернув голову, понять, что он выскочил на проезжую полосу и увидеть перед собой высокий бампер бешено мчавшегося прямо на него дорогого паровика. Фары и решётка воздухозаборника которого, показались в этот момент посадскому парню жуткой улыбкой неведомого, но очень страшного монстра.

— Твою мать! — в ярости прорычал кадет шестикурсник, поднимаясь из лужи, на которой так неудачно поскользнулся и отряхиваясь, одновременно и не обращая внимание на с визгом затормозивший паровик сбивший бомбиста, прищурившись следил за тем, как тело массового убийцы по невысокой пологой дуге отбросило прямиком в ближайшее световое окно платформы. — Что бы под тобой Калинов мост проломился… Ублюдок!

** *

— Закладывайте давайте! Быстрее, — громким шёпотом прорычал высокий мужчина в чёрном длинном пальто и котелке с довольно широкими полями, поторапливая от чего-то слишком долго возящихся со взрывчаткой подчинённых.

К его большому сожалению, на то, чтобы обрушить один из чародейских небоскрёбов, у них небыло ни средств ни возможностей. Другое дело — одна из высотных хлопчато-бумажных вертикальных мануфактур, расположенных при этом довольно близко к самому центру Полиса. Хозяева у неё были теми ещё богатеями, а пролетариат под ними жил ну очень бедно, хоть и зарабатывал довольно стабильный доход. Поэтому, считалось что для движения, здесь работало некоторое колличество так называемых «союзников», людей, которые присоединяться к борьбе не спешили, но саму идею общества настоящих людей — поддерживали.

Они то собственно и пустили Правошинельников минуя охранные посты и тайком провели на склад сырья, туда, где начавшийся после взрывов пожар, в итоге причинит максимальный ущерб. А так как неподалёку, заодно хранились и горючие алхимические реагенты и стабилизаторы для чародейской псевдо-древесины, применяемые в производстве, вполне можно было надеяться на то, что конструкциям высотного здания будет причинён максимальный ущерб и оно в результате рухнет. Желательно ещё и обвалив часть платформ Полиса которые опирались на него как на своеобразную колонну.

Причём, ни бомбистов, ни их союзников, совершенно не волновало то, что в результате их действий, погибнут те самые работники мануфактуры, о благе которых они собственно и пеклись. А ещё больше людей, после пожара, потеряют работу и средства к существованию. Ведь ещё покойный ныне Московский Легат, не раз говорил простые и понятные мудрости: «Чем хуже — тем лучше! Так победим!» и «Меньше рефлексируйте над тем, что подумают о вас люди — больше делайте для борьбы с системой! Чем хуже станет общая обстановка в Полисе, тем скорее закачается трон под Князем! И тем быстрее свершится наша неизбежная победа!» Вот в соответствие с этими заветами, сейчас и действовала вся Московская ячейка движения Правошинельников.

— Всё! Готово! — прошипел наконец один из подчинённых. — Рванёт через пятнадцать минут!

— Уходим! — махнул рукой человек в котелке и первым устремился к запасному выходу со склада, где сейчас на шухерее стоял один из «союзников» проведших их в здание.

** *

Людочка «Монетка» Николаева, когда-то приехала в Полис из своего посада в поисках новой, лучшей жизни, сбежав от сурового отца и вечно всё запрещающей мамаши, работы в поле а так же быстрой старости из-за тяжёлого ручного труда и бесконечных родов, ну или ранней смерти от когтей и клыков вездесущих монстров.

Последнее впрочем, было делом привычным и даже в какой-то степени обычным… В её родном посаде «Дублянки», специализирующемся в первую очередь на выращивании в местных полях различных агрокультур, порой недели не проходило, чтобы кого-нибудь не задрали прямо на целине или не утащили в лес. Вот почему, женщины там рожали так часто, как только могли, а дети, особенно девочки стоило им только немного подрасти, быстро приучивались работать в начале по хозяйству, а затем и вовсе в поле, наравне с мужчинами и мальчиками.

Не минула сия доля в детстве и саму Люду. В четыре она уже убиралась в доме и даже стряпала простенькую еду, а с пяти лет, наравне со старшими сётрами, начала заниматься дворовыми делами и небольшим огородом, неизменно поставлявшим по осени к столу свежие овощи и разнообразные травы. Когда ей исполнилось одиннадцать лет, отец в первый раз взял её с собой на посевные работы. И пусть их охраняли как посадские конные разъездные отряды, так и приехавшие из Москвы наёмники… Но их были не очень то и много, а поля, тогда показались маленькой Людочке воистину бесконечными.

В любом случае, она всё это вытерпела, а в четырнадцать лет, когда отец, сообщил ей, что через месяц она выйдет замуж за вдовца Ивана сына Прокопия, чью жену в начале осени задрали лютоволки. И вот тогда молодая девушка наконец-то сломалась.

Иван Прокопиевич был не самой плохой партией… точнее одной из лучших, которую её отец мог сыскать для своей шестой дочки в «Дублянках»…. с точки зрения родителей разумеется. Зажиточный посадчанин, общественный торговец зерном, регулярно бывавший в Москве и сбывавший там местные товары, а так же родитель семерых детей старшие из которых быстро вырвались в одних из самых уважаемых людей в посаде. Но вот только сама Люба видела совсем другую картину…

Иван сын Прокомия, был жестоким пятидесяти трёх летним грузным мужчиной с объёмистым пузом который как поговаривали, забил свою первую жену коромыслом прямо на родильном ложе, когда третий ребёнок, которого она ему принесла, показался ему нагулянным от соседа кузнеца. И это при том, что вполне обычной практикой в поселении было подкладывать своих подросших дочек и даже жён в постель к заезжим гостям из Полиса, если конечно те не казались хозяину нищими оборванцами.

В любом случае, девушка сбежала в Москву. И «новая жизнь», сразу же больно ударила её в лице «подборщиков» ближайшего криминальной группировки, которым она по какой-то причине взяла, да и поверила, хоть и считала себя умной, но всё же отдала в их руки своё будущее! Прямо на том самом вокзале, Хёдьмгарёрком вокзале, к которому она сейчас неспешно подходила.