Возвращение клана. Том 2

— А… Может быть всё дело в птичке? — раздался вдруг неуверенный голос Машки, а когда мы все посмотрели на неё, она поспешила объяснить. — В смысле, что эта птичка на татуировках может быть означает что-то важное. Вроде как символ отряда или принадлежность к внутренней фракции, которая как-то связана с тем инцидентом на экзаменах.

— Может быть, — медленно произнесла тётка Марфа, а затем всё же покачала головой, — но вряд ли. Не будут такие люди как «Садовники» рисковать своими не самыми последними чародеями, только для того, чтобы отомстить за слегка обуглившуюся соплюшку.

Глава 7

Как бы мы не спешили, но закончить свою задачу и в вернуться наконец обратно в Полис, у нас получилось только через день, почти одновременно с ещё одной, более опытной студенческой группой из Сахаровки, которую отправили по тому же маршруту через два дня после нашего выхода. Собственно подобная частота выдачи одних и тех же потоковых заданий на патрулирование учебным пятёркам, позволяло не только сохранять общую осведомлённость властей Москвы о ситуации как в Запретной Зоне, так и по её периметру, а так же поддерживать хоть какую-то безопасность на дорогах. Но ещё и пассивно, хоть и не гарантированно, страховать другие ранее вышедшие в патруль руки, случись им попасть в какие-нибудь неприятности.

В любом случае, в этот раз двигаясь увеличившимся отрядом, наша скорость значительно снизилась, потому как именно нам, студентам, старшие поручили транспортировку трупов неизвестных чародеев. В то время как сами взяли на себя роль постоянного охранения, вполне разумно опасаясь повторения недавней засады.

Ну а так как собственно, никаких хитрых приспособлений для переноски мёртвых тел у нас с собой не было, трупы пришлось просто замотать брезентовое полотно от наборов быстро возводимых навесов, которые нашлись в походных рюкзаках приставленных к нам охранников после чего, получившийся свёрток привязывать к себе верёвками. Так мы хотя бы могли продолжать двигаться с более-менее приличной скоростью, потому как альтернативой было разве что сооружение из подручных вариантов носилок или волокуш, передвигаться с которыми можно было разве что со скоростью обычных людей.

Впрочем, подобный метод переноски трупов удобным назвать мог разве что откровенный мазохист. Под начавшим припекать солнышком, уже к вечеру того же дня мертвецы начали заметно благоухать, так что ночевать, все девочки кроме стойкой к подобным вещам Машки Сердцезаровой, ушли бледными и голодными не в силах запихнуть в себя ни единого кусочка. Ну а дальше, естественно было только хуже, но к вечеру следующего дня, мы уже как-то пообвыклись.

Да и голод поборол в наших барышнях брезгливость. К тому же, пусть их силы и поддерживались живицей, но без обычного пополнения энергии, с закручивающимся в узел желудком, привыкшим к обычно довольно обильному и регулярному питанию практикующих одарённых, не останавливаясь нана отдых, поддерживать постоянный темп бега, да ещё и с дополнительным грузом на плечах было довольно трудно.

На утро же третьего дня после засады, проснувшись и позавтракав, благо на ночные дежурства нас более не ставили, я вдруг обнаружил, что вверенный мне свёрток пытается двигаться. Для простейшего заражения теми же кровавыми мухами прошло слишком мало времени, да и другие изученные и известные мне из книг способы поднятия нежити в нашем регионе, под данный случай как-то не подходили. Во всяком случае, я никогда деже не слышал, чтобы какие-нибудь мертвецы пытались ожить уже на третий день после своей смерти.

Ведь существуй подобное, Москва, давно бы кишела нежитью, при учёте, что в тех же храмах покойников провожают в Ирий и возжигают костерище только на пятый день, а уж сколько человеческих тел, в особенности на нижних ярусах, находят только спустя месяц, а то и два, одним лишь Ураборосу, да может быть Княжескому Столу известно!

Старшие чародеи, посовещавшись и припомнив, что в некоторых областях западной Европы мертвяки, если верить слухам поднимаются куда как раньше нежели у нас. А так же не став сбрасывать со счетов разнообразные посмертные фокусы разнообразных кланов, пришли к выводу что это какой-то не местный рецидив который чужак притащил к нам со своей родины. Что в перспективе может быть крайне опасно, ведь нет никакой уверенности в том, что подобная зараза с ранним поднятием не сможет каким-то образом закрепиться на нашей земле.

За одно, парочка Сердцезатовых, тут же на месте наложили на нас целую серию каких-то чар, после чего долго и внимательно вглядываясь в разошедшееся от наших тел розовое свечение с довольно красивыми на мой взгляд жёлтыми, зелёными и голубыми переливами. Но судя по всему, ничего подозрительного не нашли.

Только после этого, отогнав нас молодёж подальше, перетащили свёрток на середину поляны и развязав его, ловко, словно бы лилипа забравшегося в корзину с бельём, вытряхнули из него мертвеца. Ещё недавно светлая кожа трупа, разве что на несколько оттенков отличавшаяся от моей, теперь стала светло-голубой. И то небыли трупные пятна или первые признаки разложения, цвет был абсолютно ровный по всему телу, так, словно бы кто-то незаметно от нас, взял да и окунул его в чан со слегка разбавленными чернилами.

Прокатившись немного по земле труп чуть дёрнулся, ещё пару раз шевельнулся и вдруг вытянулся словно бы по стойке смирно, а затем его словно бы кто-то невидимый взял и перевернул на спину. Так он полежал с минуту под нашими заинтересованными взглядами, он медленно поднял руки перед собой, после чего так же неспешно оказался на ногах. Но не встал, как то бы сделал обычный человек, а именно что «поднялся», словно бы бревно поставленное невидимкой на попа.

Огляделся по сторонам, демонстрируя деформировавшийся рот от уха до уха с вытянувшимися, заострившимися зубами и выпученные, почти лишившиеся век, абсолютно белые, явно всё ещё закатившиеся глаза и облизнулся длинным, похожим на червяка языком, который заканчивался ещё одним, похожим на пиявку ртом. После чего, так же практически не шевелясь развернулся на месте и вдруг, словно бы у него были связаны ноги, довольно бойко попрыгал в сторону стоявшей ближе всего к нему старшей Светловой. За раз продлевая где-то с метр.

— М-да-а-а… — протянула в этот момент Машка, отвлекая меня от этого довольно потешного зрелища. — Мертвец-метрвецом, а кровеносное давление у него работает получше чем у некоторых живых!

— В смысле? — не понял я, переключив своё внимание на девушку.

— Возбуждён, говорю, он сверх всякой меры! — нервно огрызнулась она, вдобавок ещё и покраснев словно бы маков цвет.

— Фи на тебя Машка! Не подобает порядочной барышне о таком говорить! — буркнула ей в ответ также запунцовевшая Дарья, после чего едва слышно пробормотала себе под нос. — По крайней мере перед мальчиками…

Впрочем в отличии от своей младшей родственницы, старшая Светлова не краснела и не смущалась от вида голого ожившего мертвеца. Стоило ему только приблизиться, протягивая к ней всё так же протягивая перед собой руки с безвольно свисающими кистями, как женщина резко крутанувшись на каблуке, прописала нежити такой сильный удар другой нгой в голову что того буквально смело в обратную сторону, начисто свернув шею. Впрочем, беловолосой видимо показалось этого мало, так что покуда он был ещё в воздухе, прямо в лоб ему пробив кость и глубоко засев в мозгах прилетел ещё и метательный нож.

На этом всё и закончилось нежить послушно упокоилась и больше не двигалась. Мертвяк, по словам тётки Марфы, повидавшей за свою карьеру далеко много как ожержимых так и восставших по другим причинам трупов, оказался намного более хлипким, нежели даже слабейшие из наших аналогов, вроде тел поднятых и анимированных личинками кровавой мухи.

Правда, его всё-равно на этот раз предварительно скрутили по рукам и ногам, связав как по настоящему живого и опасного противника, которому нельзя позволить передвигаться самостоятельно. После чего ещё, как обычному упырю из наших мест, на всякий случай запихнули в клыкастый рот осиновую спешно найденную и обструганную чурку на манер кляпа, тщательно подвязав её верёвкой перекинутой через голову. После чего замотали опять в брезент и вновь повесили мне на спину, приказав тут же сообщать, если он опять вдруг вздумает взять да и ожить.