Возвращение ликвидатора. Новая угроза 3

Скорость, реакция, выносливость и «магия». Последнее слово намертво прописалось в голове у гимназистов, вытеснив неудобную псионику или научное «ментальное или волновое воздействие». А, еще регенерация. У гуков она теперь была на уровне пятой ступени, то есть равнялась исходному прототипу функций, а это много. Очень. Не уровень Дэдпула, конечно, но все равно хорошо.

Завод, куда мы пришли, находился километрах в пяти от Новороссийска. Кажется, раньше здесь производили цемент, но в связи с появлением новых технологий строительства от функций, он стал не нужен. Приспосабливать же эту махину под что-то другое не стали. Законсервировали объект и забыли. Так они и остался своеобразным памятником советскому еще монументализму, вписанному в склоны Кавказского хребта.

И базой для Обжор, откуда они повадились совершать набеги. Найти их удалось не сразу. Паршивцы ведь отлично маскировались, если говорить о старых и опытных Охотниках. Толпами не ходили, на людей среди бела дня не нападали. Да и средства обнаружения, стоящие на вооружении у силовиков, не могли с уверенностью сказать — обычный перед ними новус или уже зараженный.

Чем «старики» и пользовались. Плодили новых Обжор, но конкретно здесь — не пускали их сразу в бой, как в других местах, а уводили за город, в гнездо. Там, вероятнее всего, они собирались накопить сил, чтобы потом попытаться мутной волной снести город.

Относительно новый тактический прием со стороны дефектов. Раньше они просто нападали на всех, кто окажется рядом, а тут — смотри-ка! — зачатки планирования! В столице бы такое не прокатило — там попросту негде было накапливаться. Но в провинции, где полным полно таких вот «заброшек» — вполне. Подозреваю, такое не только в окрестностях Новороса происходило.

Я подобного не подозревал, вышел на «логово» случайно. Стал следить за парочкой Охотников — я то их легко обнаруживал — которые неспешно двигались к окраинам города. И они привели меня сюда. С удивлением обнаружил на заброшенной промзоне порядка сорока отметок, принадлежащих отбраковке. После чего уже начал планировать операцию.

Это первый боевой выход гуков после двухнедельного простоя. Для него я специально выбрал город вдалеке от столичной суеты. Полагая, что в провинции агентурная сеть функций значительно слабее московской. Не хотелось бы сразу попасть на радары к врагам, и продемонстрировать все свои возможности.

Поездку эту согласовали с невероятным просто скрипом. Кузнецов противился ей потому, что в составе отряда находилась его единственная дочь. Император — потому что я ничего не рассказал ему о плане, заявив, что буду готов обсуждать его лишь после испытаний команды. Копы — в частности Ледящев, кричали, что я должен работать детектором, а не сомнительные авантюры проворачивать.

Но с грехом пополам миссию утвердили. Высадили группу из военного транспортника неподалеку от морского побережья и, вероятно, пошли в ближайший храм свечки ставить. Ну, это я так предполагал. На деле может просто рукой махнули. Типа, что с них взять, отбитых отморозков.

По данным разведки, Обжор в Новороссийске было немного. Точнее, нападений с признаками каннибализма было немного. Но — случались. При этом, за последние пару дней полиция смогла отследить и уничтожить только двух больных мутантов. Да и то — из свежаков.

А вот заявлений о пропаже людей уже было зарегистрировано более полусотни. Крохотную часть их смогли отработать, найти потеряшек либо живыми, либо в виде растерзанных тел. Но основная масса так и остались лежать в полиции висяками. Одна из причин, кстати, почему для тестовой миссии я выбрал именно Новороссийск.

Где-то здесь просто обязаны были скрываться опытные Охотники. И Матка. Возможно даже не одна. И, кажется, мы нашли ее гнездо.

Заходили сверху, со стороны гор. Справа и слева все просматривалось на сотни метров — промзона, во всей ее красе. А вот с северной части разросшийся за десятки лет лес подступал почти к самому бетонному забору. Следя за метками «бракованных» через сканер, я довел отряд до первого из множества корпусов промышленного комплекса, и приказал залечь.

Обжоры, судя по тому, что я видел, вели себя спокойно. Сгруппировались в одном здоровенном ангаре, выставив по периметру наблюдателей. Скорее всего «свежаков», но с уверенность этого сказать было нельзя. Сканер не показывал степень развития отбраковки, сигнализируя лишь о самом факте нарушенной мутации.

— Йонду, твой выход.

— Пошла.

До запущенных мной изменений, Иринка являлась Стрелком. Гибридом, в котором генетический набор от функций смешался таким причудливым образом, что она не просто могла управлять летающими снарядами из любого материала, но и словно бы сопровождать их взглядом в полете. По крайней мере, так она сама объясняла, когда речь заходила о ее способности.

Получив же от меня «экзешник», запустивший мутацию организма на новый уровень — точнее, сразу на два — она, к счастью, не потеряла эту свою силу. Чего я, признаться, опасался. Из Гибрида Малахова превратилась в полноценного псиона-Дипломата, сохранив и прежние фишки. Даже улучшив их, может не на порядок, но сильно.

В результате, по штатке Структуры, она проходила, как снайпер. А в качестве основного оружия использовала крохотные, длинной не больше своей ладони, арбалетные болты. С разными — под задачи — наконечниками. Тяжелыми граненными бронебойками, широколезвийными кровопускателями, даже с шарообразной формой наконечника — для захвата пленных.

Особой прелестью было то, что снаряды ее стали многоразовыми. Запустив болт в цель, Ира продолжала чувствовать его на дистанции до трехсот метров. И всегда могла вернуть в колчан на поясе. За это и получила новый позывной — Йонду.

Сперва обиделась, но когда мы раскопали в файлаобменниках древнючий фильм «Стражи Галактики», в котором одноименный персонаж свистом управлял смертоносной стрелой, прониклась, и даже стала осваивать эту откровенно фэнтезийную технику. К моему удивлению — успешно.

Сейчас по моей наводке она захватила сразу четыре цели, расположенные в пятидесяти-ста метрах друг от друга, и запустила одну единственную стрелу. Бронебойную. Через секунду погасла одна отметка на моем радаре, следом вторая, третья и четвертая.

Позерство, так-то, но красиво. Девушка еще на тренировках этому приему обучилась — пускать один тяжелый снаряд по нескольким целям. Получалось, надо сказать, не всегда — болты могли завязнуть в теле. Но Ира нашла выход. Теперь, если применяла эту технику, целилась в горло. Там ткани самые мягкие. Главное, не попасть в позвоночный столб.

В этот раз она справилась безукоризненно. Даже добавила завершающий штрих — вернула стрелу, не побрезговала. Правда, трогать кровавый снаряд руками не стала, телекинезом бросив его в сумку для «стрелянных» снарядов. И даже не поморщилась. Заматерела школьница.

Доложилась лично, не в облаке. Гордо так повернулся, подбоченилась, демонстрируя точенную фигурку на фоне голубого неба. Где ты, мол, еще найдешь такого стрелка? Коза такая!

— Готово.

— Молодец! — послал я ей улыбку, словив по слиянию сразу же кучу эмоций, от возбуждения до смущения. Не только от Малаховой, кстати. Все же были подключены.