Возвращение Скорпиона
Шрифт:
Я отчаянно замотал головой:
— Ни в каком! Милиционером буду — ни в каком! Просто понимаешь… — И вкратце, насколько помнил, описал события минувшей ночи.
Я говорил, а она слушала, все более хмурясь, и наконец потянулась за моими сигаретами. Вообще-то Наталья не курила — так, баловалась порой, да еще когда волновалась или сердилась, что случалось с ней, повторюсь, чрезвычайно редко. Интересно, сердилась или волновалась она сейчас? Похоже, и то и другое вместе. Но уж никак не баловалась, это точно.
— Ну вот, — закончил я, — я и ушел. А теперь думаю звякнуть ребятам, чтоб
— Никаких "если", — перебила она. — Ты что, маленький?! Совсем с ума сошел! Забыл, как обещал мне, что больше не будешь?..
Я смотрел на ее раскрасневшееся от возмущения лицо и ласково, насколько позволял абстинентный синдром, улыбался. Пару раз она оказалась свидетельницей того, как я слегка дал по репе разошедшимся не в меру в общественных, так сказать, местах бакланам, и с тех пор с тревогой считала меня потенциальным хулиганом и драчуном. Увы, заблуждения свойственны даже лучшим из нас.
М-да… А знаете, события прошлого лета, о которых вы, возможно, еще не забыли, ей-ей, в чем-то меня изменили, и кажется, не в худшую сторону. Вдоволь наглотавшись на "благословенном юге" солнца, дерьма и крови, я как-то присмирел и задумался. Задумался над тысячей самых разных вещей — от пошло-высокомудрой "бренности земного бытия" до того, что ну ее, братцы, такую жизнь, на хрен. Да-да, годы, проклятые, летят стрелою, мне, твою мать, за сорок, а что по большому счету хорошего было в прошлом и что, хотя бы по-малому, впереди?.. Ей-богу, я взалкал жить по-новому, и, возможно подсознательно, моя достаточно неоднозначная связь с Натальей тоже числилась теперь среди пунктов этого "бизнес-плана новой жизни". Пожалуй, среди наиболее приятных и светлых его пунктов.
Нет, если думаете, что я забыл Маргариту, то ошибаетесь. Такое не забывается. И все же, перебесившись вначале, теперь я куда спокойнее вспоминал ее. Вспоминал, реально осознавая, что слишком уж много стояло между нами всяческих "но". К тому же она ни разу даже не позвонила. Правда, ни разу не позвонил ей и я (разве только в горячечных снах). Ладно, в общем, разбежались.
— …и смотри не вздумай… — вещала меж тем Наталья, а я послушно кивал:
— Да-да… Ага… Ну конечно…
И вдруг снова раздался звонок.
Я вскочил, радуясь как набедокуривший мальчишка возможности прервать поток Натальиных нравоучений, однако она бросила вилку:
— Сиди! Сама.
Я пожал плечами — сама, так сама, — и залпом осушил третью кружку остывшего уже чая. Или четвертую.
До моего слуха донеслись приглушенные голоса. Потом — стук закрываемой двери и щелчок замка.
Я ждал возвращения Натали.
Но ее всё не было.
Тогда я встал и отправился на поиски.
Она сидела в дальней комнате на диване. Рядом сидел Джон. На полу. Оба смотрели друг другу в глаза, которые находились на одном уровне.
Я деликатно кашлянул:
— Не помешаю?
Наталья медленно повернула голову. В руках ее была какая-то бумажка.
— Ты чего? — удивился я и осведомился: — Да кто приходил-то?
Она поднялась, приблизилась:
— Телеграмма.
— Мне?
Ее тонкие ноздри дрогнули.
— Ну не мне же!
— Дай-ка…
Я
взял телеграмму. Помимо адресов и прочей почтовой мутоты, всего три слова: "Срочно приезжай. Маргарита". Удивленно присвистнул и опустился на стул, потому что ноги вдруг предательски задрожали…Наталья молчала.
Я — тоже.
Потом я смущенно поскреб затылок и с понтом недовольно проворчал:
— Что еще там стряслось!..
Наталья рванула в коридор. Я поймал ее за руку:
— Ты куда?
— Никуда! Пусти!.. — Глаза ее метали молнии. — Ну что, и теперь будешь петь, что между вами ничего не было?! (Разумеется, именно так я обычно и пел.)
Я сдавил ее локоть.
— Конечно, не было! Слушай, какая муха тебя укусила?
Она зло вырвала руку.
— Никакая! Дай пройду! Уйди, кому говорят!..
Я ошалело отступил в сторону. Наталья кинулась в прихожую, Джон — за ней, и не успел я и рта раскрыть, как хлопнула дверь и раздалось тихое поскуливанье Джона, — бедняга всегда ужасно переживал, если мы ругались. Хотя до сегодняшнего дня мы по-настоящему, в общем-то, и не ругались…
Я вернулся в комнату и выглянул в окно. Наталья бежала к остановке.
С чувством матюкнувшись, я скомкал телеграмму и в сердцах швырнул на пол. Чёрт, надо же, так не вовремя!
Потом поднял, разгладил. "Срочно приезжай. Маргарита"…
Вздохнул как насос: "Ах, Маргарита-Маргарита, знала бы ты, какую подлянку мне только что кинула…"
А потом заходил по комнате от стены к стене. Из прихожей вернулся Джон и принялся наблюдать за мной, точно болельщик за шариком от пинг-понга: башка влево — вправо, влево — вправо…
Наконец это мне надоело. Я плюхнулся в кресло и… совершенно отчетливо понял: там что-то случилось. И это "что-то" серьезно, иначе Маргарита после почти года молчания не объявилась бы. Не думаю, что она просто "соскучилась". Что бы там у нас с ней ни было, но навряд ли такие женщины способны тосковать на расстоянии долго. Да им просто и не дадут… А почему она послала телеграмму, а не элементарно позвонила?..
Я пошел на кухню. Гм, странно, но кажется, под натиском внешних треволнений "болезнь" отступила — проснулся звериный аппетит, и я как волк набросился на приготовленный Натальей завтрак. Через пять минут на столе было хоть шаром покати.
…Весь день ждал звонка.
Не дождался. Звонил. Не дозвонился. И вечером поехал к ней.
Прежде я никогда не был у Натальи дома, однако адрес знал.
Подрулил к подъезду, поднялся на третий этаж пятиэтажной "хрущевки", позвонил.
Дверь открыла симпатичная женщина приблизительно моих лет, и я вдруг поймал себя на мысли, что лицо ее кажется мне знакомым. Хотя что в этом удивительного? Может, когда мельком и встречались.
— Добрый вечер, — учтиво сказал я. — Нельзя ли мне увидеть Наташу?
— Здравствуйте, — ответила женщина. — А ее нет.
— Ага… Понятно… — глупо кивнул я. — Ну ладно… Тогда извините… До свиданья…
— До свиданья, — сказала она, закрывая дверь, и по прощальному, не слишком-то дружелюбному взгляду я смекнул, что ровесница врет. Ну что ж, как вам угодно — стало быть, let it be…1