Возвращение: Тень души

Оно облегало фигуру до колен, где начинало сильно расширяться.

— Платье «Русалки», — объяснила Леди Ульма, удовлетворенная своим эскизом. — А вот и оно, — добавила она, и несколько швей вошли в комнату, неся чудесное платье.

Теперь, девушка смогли увидеть материал, которым оказался шикарный черный бархат, усеянный маленькими, металлическими золотистыми блестками. Елена подумала, что это выглядело как ночное небо с тысячами звезд.

— И с этим ты будешь носить этот большой черный оникс и золотые серьги. Этот оникс и золотые гребешки, для поддержания прически, и еще браслеты и кольца, которые Люсьен сделал специально для этого, — продолжила Леди Ульма.

Елена осознала, что, должно быть несколько минут назад, в комнату вошел Люсьен.

Она улыбнулась ему, и затем ее взгляд упал на трехъярусный поднос, который он держал.

На верхнем ярусе, в оправе из слоновой кости лежало два оникса, еще там был бриллиантовый браслет и кольцо с алмазом, от вида всего этого она чуть не упала в обморок.

Мередит осматривала комнату, как будто она присутствовала на чьем-то личном разговоре, и не знала куда деться. Тогда она перевела взгляд от платья на драгоценности и снова на Леди Ульму. Мередит была не из тех, кто легко терял самообладание. Но она просто подошла к Леди Ульме и крепко обняла ее, затем пошла к Люсьену и осторожно положила свою руку на его плечо. Было ясно, что она не могла говорить.

Бонни глазами знатока изучала эскиз:

— Эти парные браслеты были изготовлены специально для этого платья, не так ли? — спросила она с заговорщицким видом.

К удивлению Елены Леди Ульма была смущена. Она медленно произнесла:

— Правда в том… в том, что мисс Мередит… раб. Все рабы обязаны носить своего рода символические наручники, когда находятся вне своего поместья.

Она отвела глаза и уставилась в полированные деревянные половицы. Ее щеки порозовели.

— Леди Ульма, пожалуйста, не думайте что это важно для нас.

Глаза Леди Ульмы сверкнули, когда она подняла голову:

— Не важно?

— Ну, — сказала Елена, — это действительно неважно… потому что, с этим ничего нельзя поделать, не сейчас.

Конечно, для слуг не были секретом необычные отношения между Деймоном, Еленой, Мередит и Бонни. Даже Леди Ульма не понимала, почему Деймон не освобождает девушек, только на случай что что-то может случиться или Небесные Стражи воспрепятствуют этому. Но девушки заняли твердую позицию на этот счет; по их мнению, это принесло бы неудачу всему их делу.

— Ну, в любом случае, — трещала Бонни, — я думаю, что наручники красивые. Я имею в виду, что едва ли она могла найти что-то более совершенное для этого платья, не так ли? Это был удар по профессиональным чувствам дизайнера. Люсьен скромно улыбнулся, и Леди Ульма одарила его любящим взглядом. Лицо Мередит еще пылало.

— Не знаю, как и благодарить вас, Леди Ульма. Я надену это платье, и сегодня ночью я буду кем-то другим, кем никогда раньше не была. Еще ты изобразила мои волосы забранными наверх. Я никогда не носила такую прическу, — поспешно добавила Мередит.

— Сегодня мы поднимем твои волосы и откроем твой прекрасный лоб с широкими бровями. Это платье подчеркнет твои красивые плечи и руки. Преступление — прикрывать их днем или ночью. А прическа подчеркнет твое экзотическое лицо, а не скроет его! — твердо сказала Леди Ульма.

«Хорошо», — подумала Елена. Они отвлекли ее от предмета, символизирующего ее рабство.

— Мы нанесем тебе легкий макияж — бледно-золотые тени на веки и тушь, чтобы удлинить ресницы. Немного золотистого блеска на губы, но никаких румян; я не думаю, что они нужны молодой девушке. А твоя оливковая кожа прекрасно дополнит картину.

Мередит беспомощно посмотрела на Елену.

— Я обычно не ношу макияж, — сказала она, но они обе понимали, что она побеждена. Задумка Леди Ульмы воплотится в жизнь.

— Не называйте это платье «Русалка», ему больше подходит «Сирена», — проговорила Бонни с энтузиазмом.

— Но нам лучше навести на нее заклятье, чтобы держать подальше морячков-вампиров, — к удивлению Елены, Леди Ульма кивнула. — Моя подруга швея послала за жрецом, чтобы тот благословил всю одежду, и она оберегала вас от того, чтобы вы не стали жертвами вампиров. Если конечно вы разрешите? — она взглянула на Елену и та кивнула.

— Конечно, если не отпугнут от нас Деймона, — добавила она в шутку, и почувствовала, что время остановилось, когда Бонни и Мередит одновременно уставились на нее, надеясь уловить что-нибудь в выражении лица Елены.

Но Елена оставалась беспристрастной, а Леди Ульма продолжила:

— Естественно, что ограничения не будут распространяться на Господина Деймона.

— Естественно, — спокойно сказала Елена.

— А теперь перейдем к наряду самой маленькой красавицы, — сказала Леди Ульма Бонни, и та, краснея, закусила губу. — У меня есть кое-что особенное для тебя. Я очень давно скучала по работе с этим материалом. Я проходила мимо витрины магазина много лет подряд и жаждала купить эту материю и создать из нее что-нибудь изумительное. Вы видите?

Несколько швей подошли к ним, держа платье более легкое и меньших размеров, нежели у Мередит, а между тем Леди Ульма показывала им эскиз. Елена смотрела с изумлением. Материя была великолепна — невероятно — но особенно невообразимо было то, как она скреплена между собой. Текстура платья представляла собой яркого зелено-синего павлина, с удивительно красиво вышитыми горящими глазами над талией.

Карие глаза Бонни расширились еще сильнее.

— Это для меня? — выдохнула она, практически боясь прикоснуться к ткани.

— Да, и мы уберем твои волосы со спины, так чтобы ты выглядела также утонченно, как и твоя подруга. Давай, примерь его. Я думаю, тебе понравиться, как ты будешь выглядеть в этом платье.

Люсьен вышел и Мередит надела на себя платье-русалку. Бонни радостно принялась раздеваться. Леди Ульма, как оказалось, была права. Бонни понравилось, как она выглядела в этот вечер. Сейчас на нее наносились последние штрихи, такие как несколько капель духов с ароматом розы и цитрусовых, изготовленных специально для нее

Она стояла перед огромным зеркалом, всего за несколько минут до того, как они отправятся на празднество, которое устраивала Фазина — Серебряный Соловей.

Бонни слегка повернулась, с трепетом глядя на свое платье. Ее лиф был сделан, или казалось, что был сделан, целиком из павлиньих перьев, которые собирались на талии, демонстрируя ее миниатюрность. Еще один каскад более крупных перьев струился от талии вниз спереди и сзади. Со спины был небольшой шлейф из павлиньих перьев на изумрудном шелке. Спереди, под крупным каскадом направленных вниз перьев, красовалась выполненная золотом и серебром вышивка из стилизованных перевернутых контурных перьев, струящихся до самого подола, окаймленного тончайшей золотой парчой.