Возвращение: Тьма наступает (Сумерки)

Бонни воззрилась на него с недоумением. То, что произошло, произошло внизу, вне поля зрения, но она была готова поклясться, что любимая малышка Стефана только что врезала ему локтем в живот.

— Эпицентр, два часа? — спросила Елена.

Бонни очнулась. Елена никогда не давала времени на размышления.

— Приду, приду! — завопила она.

— Елена, — выдохнута Мередит. — Елена! — Второй раз это было похоже на полузадушенный всхлип.

— Мередит. Пожалуйста, не заставляй меня плакать, эта блузка из чистого шелка.

— Она из чистого щелка, потому что это моя блузка-сари, и она из чистого шелка.

Неожиданно Елена приняла невинно-ангельское выражение лица.

— Кстати, Мередит, я в последнее время здорово выросла, и...

— Если ты хочешь сказать: «поэтому мне она теперь подходит больше», — голос Мередит стал угрожающим, — то должна тебя предупредить, Елена Гилберт...

Ее голос сорвался, и обе девушки расхохотались, а потом заплакали.

— Оставь ее себе. О, господи, оставь себе.

— Стефан? — Мэтт потряс телефон — сначала осторожно, а потом стукнул им об стенку гаража. — Я тебя не ви...— Он остановился и сглотнул. — Е-ле-на? — Это слово прозвучало медленно, с паузой после каждого слога.

— Да, Мэтт. Я вернулась. И то, что здесь, вернулось тоже, — она показала на лоб. — Встретишься с нами?

Мэтт, опершись на новоприобретенную машину, которая была почти на ходу, снова и снова бормотал: «Слава богу, слава богу».

— Мэтт. Я тебя не вижу. Ты в порядке? — Шаркающие звуки. — По-моему, он упал в обморок.

Голос Стефана:

— Мэтт? Она очень хочет тебя видеть.

— Да-да-да, — Мэтт поднял голову и заморгал, глядя на экран телефона. — Елена, Елена...

— Прости меня, Мэтт. Тебе необязательно приходить...

Мэтт испустил короткий смешок.

— Ты уверена, что ты — Елена.

Елена улыбнулась улыбкой, которая уже разбила тысячу сердец.

— Раз так, Мэтт Ханикатт, я требую, чтобы ты пришел и встретился с нами в эпицентре в два часа. Так лучше?

— Кажется, ты почти ее освоила. Королевскую манеру старой Елены. — Он театрально закашлялся, шмыгнул носом и сказал: — Извини, я немного простыл — а может, аллергия.

— Не прикидывайся, Мэтт. Ты разревелся, как маленький ребенок. Я тоже, — сказала Елена. — И Бонни с Мередит, когда я им позвонила. Так что получается, что я плачу весь день, и в этой ситуации мне надо сниматься с места в карьер, чтобы успеть все приготовить для пикника. Мередит собирается за тобой заехать. Принеси какое-нибудь питье или еду. Целую.

Елена положила телефон. Она тяжело дышала.

— Вот это было действительно трудно.

— Он все еще тебя любит.

— Он предпочел бы, чтобы я все жизнь оставалась маленькой девочкой.

— Может быть, ему нравится, как ты говорила «привет» и «до свидания».

— Теперь ты меня дразнишь, — ее подбородок задрожал.

 Боже меня упаси, — мягко сказал Стефан. — Пошли, надо купить все для пикника — и еще купить машину — он схватил ее за руку и потянул вверх.

К удивлению их обоих, Елена взмыла в воздух так быстро, что Стефану пришлось схватить ее за талию, чтобы она не врезалась в потолок.

— А мне казалось, что теперь на тебя действует сила притяжения!

— Мне тоже! И что теперь делать?

— Подумай о чем-нибудь приземленном!

— А если не поможет?

— Купим тебе якорь!

В два часа Стефан и Елена подкатили на городское кладбище на новеньком красном «ягуаре». На Елене были черные очки и платок, скрывающий волосы, нижняя часть лица пряталась под шарфом, а руки — под черными кружевными перчатками, которые миссис Флауэрс носила в молодости и теперь одолжила девушке.

Елена и сама не могла сказать, зачем ей понадобилось скрывать руки. Завершали картину сиреневое сари и джинсы — так что зрелище, по выражению Мередит, получилось что надо. Они с Бонни успели расстелить скатерть, и муравьи уже начали пробовать на вкус бутерброды, виноград и низкокалорийный салат из пасты.

Елена подробно рассказала, как проснулась нынче утром, и за рассказом последовало столько объятий, поцелуев и слез, что парни уже не могли этого вынести.

— Не хочешь осмотреть лес? Проверить, не ошиваются ли где-нибудь поблизости эти малахи? — спросил Мэтт у Стефана.

— Хорошо бы их тут не было, — сказал Стефан. — Если окажется, что деревья на таком большом расстоянии от того места, где с вами случилась авария, тоже заражены...

— Значит, дело плохо?

— Не то слово.

Они уже собрались отправиться, как их позвала Елена.

— Ну перестаньте строить из себя настоящих мужиков, которые выше всего этого, — сказала она. — Вам вредно подавлять свои эмоции. Научитесь выражать их — будете более уравновешенными.

— Слушай, а ты круче, чем я думал, — сказал Стефан. — Устроить пикник на кладбище...

— Мы постоянно натыкались на Елену здесь, — сказала Бонни, показав палочкой сельдерея на надгробный камень.

— Это усыпальница моих родителей, — просто сказала Елена. — После аварии... здесь я всегда чувствовала себя ближе к ним, чем где-либо. Я приходила сюда всякий раз, когда у меня случалось что-то плохое или мне нужно было получить ответ на вопрос.

— Нy и как, ты получала какие-нибудь ответы? — просил Мэтт, доставая из стеклянной банки домашний маринованный огурец и передавая банку дальше.

— Даже сейчас не могу сказать точно, — ответила Елена. Она сняла темные очки, шарф, платок и перчатки. — Но мне всегда легчало. А к чему ты спросил? У тебя есть вопрос?

— Кхм. Да, — сказал Мэтт. А потом зарделся, неожиданно почувствовав себя в центре внимания. Бонни перекатилась, чтобы лучше его видеть, держа в зубах веточку сельдерея, Мередит приподнялась, лежавшая Елена села. Стефан, с непринужденной грацией вампира стоявший, прислонившись к изысканному надгробному камню, присел.