Возвращение в будущее

— Смотри. Что ты там видишь?

Алексей поднял взор и чуть не упал от головокружения. Потолка не было, исчез и второй этаж дома, над ними была чёрная бесконечность, но не привычное небо с мириадами звёзд, а именно пустая бесконечная чернота. И вся эта чернота была пронизана яркими, светло-зелёными полосами. Одни были толстым. Другие совсем тоненькими, они соединялись и разъединялись, причудливо переплетались и расходились. От всех от них, как от толстых, так и от тоненьких, вниз спускались нити. Три такие нити заходили и в их комнату, и присоединялись, к ним троим.

— Что это?

— Это, энергетические поля, вот этими нитями мы присоединены к ним, через них мы можем черпать энергию. Если в нашей магистрали её мало. Можно переключиться на другую, более мощную. Если мне нужна энергия, я её беру. Как только начинаю брать, нить расширяется, вот смотри.

Он начал делать какие-то непонятные движения, и нить действительно стала толще, а когда остановился, она вновь пришла в прежнее состояние.

— По ним ты можешь подняться вверх и рассмотреть всех своих знакомых, они будут не концах своих нитей. Если человек тебе знаком, на кончике горит красный огонёк. Тебе только стоит присмотреться к нему, и ты его увидишь, а потом можешь смело ступать.

Даниил выпустил руку отца, потолок мгновенно вернулся на своё место.

— Видишь папа всё просто. А если забраться туда, совсем высоко, то видно все миры от Чертогов Порядка, до Пределов Хаоса. Все-все. И можно свободно в любой пойти. Только там не интересно.

— Ты что так свободно гуляешь по ним?

— Да Мадлен мне разрешает. Джеральд не разрешал, а Мадлен разрешает. Она только говорит, чтобы я в Лимб не заходил. Говорит, что там страшно даже ей, а уж мне, маленькому мальчику и подавно.

Даниил ещё долго рассказывал родителям о том, где бывает и чем занимается. Потом они пошли проведать спящую сестричку. Дарина мирно посапывала в уютной кровати, накрывшись почти с головой одеялом.

— Пап, мам, а можно я буду приходить к ней играть?

— Конечно можно сынок, ведь она твоя сестра.

— Я знаю, вас почти всегда нет дома, а ей, наверное, скучно со своей няней. Мне тоже часто скучно одному. Мадлен она хоть и хорошая, но тоже часто уходит куда-то по делам, и мне приходиться быть одному. Конечно, там есть слуги, но они противные, и я с ними не люблю играть. А так я буду к Дарине приходить, нам вдвоём будет веселее.

— Конечно сын, только, пожалуйста, не напугай Владу с Матрёной.

— А кто это?

— Влада, это няня Дарины, а Матрёна наша экономка. На ней весь дом. Я их, конечно, предупрежу, что ты должен приходить, но прошу тебя не появляться первое время внезапно. Лучше заходить из соседней комнаты.

— Хорошо пап, я буду осторожен.

— Вот и договорились.

— А теперь мне пора, Мадлен уже, наверное, волнуется.

— А если мы тебя просто не отпустим.

— Нет так нельзя, я ведь слово дал, что не буду долго задерживаться.

— Ну, коль слово дол, тогда надо идти. До свидания сын.

— До свидания, а ты пап, меньше читай, а больше старайся увидеть. У тебя всё получится.

С этими словами мальчишка растворился в воздухе, а родители ещё долго сидели, молча, думая каждый про своё.

Глава 22

Вместе с восходящим солнцем, на следующий день Алексей ворвался в кабинет Преподобного Просвита. Тот сидел за своим столом, и создавалось впечатление, что он и не ложился спать.

— Ну что ещё за такая спешка, что ты врываешься без стука, без предупреждения, да ещё и в такую рань. Что там случилось, потоп что ли?

— Ты, Твоё Преподобие не шути. Потопа, конечно, никакого нет, но вот послушай, что я тебе расскажу. — И Алексей начал было рассказывать о вчерашнем визите.

— Погоди, — прервал его волшебник, — пошли сначала позавтракаем, я уверен, ты тоже ещё ничего не ел. Позавтракаем, выпьем по чашке кофе, а потом без спешки всё обсудим. Не перебивай меня, — предупредил он попытку ученика настоять на своём. — Я обещаю тебе, что очень внимательно выслушаю, а потом мы разберём всё по полочкам, расставим всё по своим местам в твоей голове. Пора там уже порядок наводить. Всё пошли на кухню, что там твой друг Василий нам сегодня к завтраку передал?

— Да он ещё не успел ничего, у нас завтрак-то по распорядку позже.

— Ну, тогда я сам тебя накормлю, у нас продукты хоть какие-нибудь есть, или ты уже совсем забыл, что пищу и дома можно готовить?

— Есть, конечно, Твоё Волшебство. Хлеб есть, яйца есть, овощи, фрукты, мясо вяленое. Всё есть.

— Вот и замечательно, будет у нас с тобой сегодня на завтрак самая простая яичница, да гренки из чёрного хлеба. Всё решено, идём завтракать.

На удивление Алексея, Преподобный оказался не только гурманом, а и великолепным поваром. Из простейших продуктов он приготовил поистине королевский завтрак. Яйца, поджаренные в кипящем подсолнечном масле, до такой степени, когда совершенно жидкий желток обволакивает твёрдый, покрытый золотистой корочкой белок. На слегка обжаренные в сливочном масле тонкие ломти чёрного хлеба легли тонкие, прозрачные кусочки копчёной грудинки. Всё это великолепие было дополнено жаренными на углях болгарским перцем и помидорами и украшено свежей зеленью. Большая чашка, крепко заваренного кофе дополняла это великолепие.

— Твоё волшебное Преподобие, я даже не мог подумать, что ты на такое способен.

— А ты думаешь, я всегда был старым волшебником? Нет, друг мой. Когда-то и я был маленьким мальчиком, а ещё я был когда-то учеником. В те далёкие времена на мне держалось всё хозяйство. Я и готовил, и убирал, и выполнял ещё массу поручений, не то, что вы теперь. Моим учителем был старый, доживавший свои годы волшебник. Когда-то он мог позволить себе держать много учеников, и все заботы, по хозяйству, равномерно ложились на их плечи, но к тому времени как я подрос и поступил к нему в обучение, кроме меня в доме не осталось больше никого. Вот и пришлось мне взвалить всю заботу о старике на свои плечи. Но я и выиграл от этого.

— В чем же?

— Мне досталась вся его забота, все его знания, без остатка. Ему не надо было распылять своё внимание на несколько человек, я был один.

— А что потом сталось с тем волшебником?

— Он умер, умер в тот день, когда закончил моё обучение, и я успешно сдал экзамен на звание мага. Это была двойная трагедия.

— Почему двойная?

— Вместе с волшебником умер и Великий Князь, прадед Святослава. Государство осталось без присмотра. Ушли сразу двое. И заступив на престол, дед нынешнего Князя призвал меня. Вот с тех пор я и служу княжескому престолу.

— Так это получается, ты уже третьему поколению князей служишь? Неужели они так мало жили?

— Нет, мой мальчик, жили они долго, вот только век волшебника измеряется не годами, а свершёнными им делами. Пока волшебник нужен, полезен, пока про него помнят, пока он и живёт. Как только забудут, умрёт.

— Тогда, получается, про твоего учителя забыли?

— Тоже нет. Есть ещё одна особенность. Волшебник сам чувствует свою силу. И если он понимает, что сила эта покидает его, он сам назначает себе день кончины, это как артист. Хороший артист всегда уходит с подмостков на пике своей славы, что бы его помнили, а плохой, будет долго ещё тянуться в надежде на раскрытие таланта, не понимая, что таланта-то и нет. И так и умрёт на подмостках, думая, что он востребован. А итог всё равно один его просто все жалеют, но ни кто не вспоминает. А того, что ушёл, помнят все и его роли ещё долго живут в памяти людей, в сердцах учеников.