Возвращение в будущее

— Да, действительно, а я и ни когда не задумывался над этим. Странно, но в моём старом мире хорошие, действительно талантливые артисты, певцы, поэты рано покидали сей бренный мир, а неудачники и бездарности жили долго и не менее долго пытались поучать народ смыслу жизни. Почему так, я даже не задумывался.

— Потому, что поистине талантливый человек, нужен всем, он востребован во многих мирах и не может вселенная вот так ими разбрасываться. Она даёт возможность каждому миру почерпнуть что-то доброе, вечное от таланта, а потом просто забирает его и отправляет служить другому миру, в котором он может, более востребован. Это законы и они непоколебимы.

— А как тога все эти бездари. Ведь они просто уничтожают всё то, что было создано этими талантами.

— Нет, их наследие невозможно уничтожить. Оно всё равно прорастёт, и даст свои всходы. Да можно на время убить, но не навсегда. Вот представь себе поле, на котором крестьянин сеет пшеницу. Зёрнышки падают ровно одно возле другого, потом крестьянин проходит бороной, и вот от этой бороны на зерно падает камень. Ему тяжело пробиться, все его собратья уже давно вытянулись, поднялись над землёй. А этому ещё надо камень обойти. И пока росток этот камень обходит, на всходы вдруг упадёт заморозок, убив часть ростков, следом гроза с ливневым дождём вымоет часть, лежащих сверху. А наше зерно всё прорастает, да под камнем, да в неудачных условиях, но зато над землёй оно поднимется именно тогда, когда погода будет самая благодатная. Ласковое солнышко, в меру идущий неспешный дождик. И нальётся росток зерном и выдаст невиданный урожай. Вот так и талант. Настанет время, и откроют люди книгу, прочитают и помянут добрым словом того, кот это написал, да задумаются над строками, вспомнят того, кто играл эти строки так, как будто прожил. И тогда уже ни кто не способен будет придать эти таланты забвению.

Слушая учителя, Алексей начал вспоминать те великие имена из своего мира, творчество которых оставило в его сердце глубокий след. Потом он представил себя маленьким зёрнышком. Вот пробился росток и потянулся вверх, но огромный булыжник преградил путь. Он пытался сдвинуть его, поднять, но ничего не получалось и тогда росток пошёл в обход. Где-то над землёй бушевали гроза, ливневые дожди смывали вместе с благодатной почвой его братьев, которые легли сверху земли и уже успели прорости, а он всё пробивался, обходя стороной этот огромный камень. Алексей уже не просто представлял себя ростком, он им был, уже не хватало воздуха и сил на то, что бы пробиться до конца, он стал задыхаться, но вдруг, совсем неожиданно поборов последний комочек земли, пробив прибитую дождями, и высушенную солнцем верхнюю корочку он вылез наружу. Яркий солнечный луч ослепил и одновременно согрел. Свежий, утренний воздух ворвался в лёгкие, и казалось, они сейчас не выдержат и лопнут. Он глубоко вдохнул аромат весны и открыл глаза. Перед ним на стуле замерев, сидел старый волшебник, сжимая в ладонях большую чашку с уже давно остывшим кофе. Он заворожено смотрел на Алексея и не знал что сказать.

— Что с тобой Преподобный? Что случилось?

Старик не отвечал. Алексей помахал у него перед глазами рукой, никакой реакции. Тогда он, долго не раздумывая, с размаху хлопнул старика по плечу. Тот встрепенулся и во все глаза уставился на Алексея.

— Что случилось, твоё преподобное волшебство?

— Ты где был? — Вопросом на вопрос ответил старик.

— Как это где. Тут сидел, твои рассказы слушал.

— Да нет, милый мой, не было тебя здесь. Сам можешь убедиться, — и волшебник указал ученику на крошки земли, рассыпанной вокруг его табурета, и на его плечах. — Ты братец исчез куда-то, а потом вдруг явился усыпанный весь вот этим чернозёмом. Складывается у меня впечатление, что ты просто меня обманываешь, рассказывая о том, что ничего не умеешь и не знаешь. Только вот не пойму я зачем тебе это нужно. По всей видимости, ты знаешь и умеешь значительно больше, чем я могу тебе дать.

— Нет Преподобный, не обвиняй меня во лжи. Может быть, потенциально во мне и есть те знания и у меня, но я совершенно не умею всем этим пользоваться, и уверен, что самостоятельно никогда не научусь. Ты не дал мне с утра досказать, а ведь я тебе хотел рассказать очень много. Прошлым вечером к нам домой приходил Даниил.

— Ваш сын, — встрепенулся учитель.

— Да наш сын. Он вот что мне показал и рассказал. — И Алексей в подробностях передал Наставнику все события прошлого вечера.

— Действительно интересно, — заключил повествование волшебник. — Всё это так и есть, это никоим образом не предвиделось тебе, и коль уж твой малолетний сын на такое способен, то я даже боюсь подумать, на что способен ты.

— Преподобный, я тебе уже говорил не раз, и ещё повторюсь, мне не нужны все эти способности, помоги мне научится ходить между мирами, я спасу своего сына из плена и всё, мне больше ничего не нужно.

— Хорошо, я понял тебя, с завтрашнего дня я вплотную займусь тобой. Я постараюсь разрушить тот кокон, в который ты себя замкнул. Но предупреждаю сразу. Это тебе может не понравиться.

— Почему?

— Знания, влекут за собой ответственность. Чем больше знаний, тем выше уровень ответственности. Тебе придётся отвечать не только за себя, не только за семью, вверенный Корпус, за Княжество, в конце концов, а за весь мир, а может и за несколько. Ты готов к этому?

— Я, Твоё преподобие, всю жизнь за кого-то или за что-то отвечаю, так, что ответственностью больше, ответственностью меньше, какая уже разница.

— Но смотри, я тебя предупредил.

— Я обязательно учту это.

Две недели. От зари до зари бился старый волшебник, стараясь разрушить устои материализма в подсознании своего ученика, но ничего у него не получалось. Алексей всё понимал, мог себе представить, то о чём рассказывал Преподобный, но не более этого.

— Нет, этого просто не может быть, — горевал волшебник, — я ведь своими глазами выдел, как ты пропал, превратился в росток, пробивающийся к поверхности земли, к свету и воздуху, а потом вновь вернулся на прежнее место. Ведь было это? Было, я тебя спрашиваю?

— Было, Твоё Преподобие.

— Ты сам чувствовал себя в этом ростке?

— Чувствовал, я даже явно чувствовал, как задыхаюсь перед самым выходом наверх.

— Так почему теперь у тебя ничего не получается?

— Наверное, потому, что тогда было всё неосознанно, а теперь, я стараюсь понять принцип, и ни чего не получается.

— Всё, хватит. Сделаем перерыв. Но не для тебя, для меня. Мне нужен отдых, ведь я уже старый человек. А ты занимайся. Ни каких походов домой, ни каких выходов в город. Сидишь в своей комнате, и покидаешь её только в столовую, поесть. До тех пор, пока не сможешь выйти из неё не через двери. Всё понял? Может, таким образом, получится.

— Слушаюсь, Твоё волшебство.

— И хватит всяко разно обзывать меня, — пробурчал в ответ старик, выходя из комнаты. — Я не закрываю комнату на ключ, надеюсь на твою сознательность.

Прошло ещё две недели, под окнами расцвели абрикосы, густо укрывшись белым с лёгкой розовинкой, цветом. На газонах пробилась свежая, нежно-зелёная трава, в такую же зелень оделись кусты сирени. А у Алексея всё никак ни чего не получалось. Он сидел тёплым весенним вечером у открытого окна, за окном ярко светила луна, соловей в саду завёл свою трель. Тишина, ни единое дуновение ветерка не шелохнуло воздух. «Интересно, — подумал Алексей, — как там сейчас Аня с Пашкой. Давно их к себе не приглашали. В последний раз Аня была на восьмом месяце. А потом у меня здесь дела закрутились, и совсем не было времени пообщаться с друзьями. Интересно кто у них родился. Аня говорила, что должна быть девочка. УЗИ показало, а Пашка, помниться, сопротивлялся. Всё донимал Никадима, просил подтвердить, что родится пацан. Вот выйду из заточения. Надо будет сходить к ним в гости». Он сидел у распахнутого окна и размышлял, когда какой-то посторонний звук привлёк его внимание, он обернулся в сторону звука и замер. Стены комнаты не было. Вместо неё Алексей увидел детскую кроватку и склонившуюся над ней женщину. В хорошо знакомой фигуре, немного скрытой тонким пеньюаром, Алексей безошибочно угадал Анну. Девушка поправляло одеяло, укрывала поплотнее спящего ребёнка, вдруг её спина напряглась, видимо почувствовав постороннее присутствие. Алексей улыбнулся, и она успокоилась, расслабилась. Поцеловала в лобик спящую девчушку и вышла из комнаты, плотно прикрыв двери. Это была его квартира, которую он оставил друзьям. Когда-то и он планировал именно в этой комнате сделать детскую. Она выходила окнами в тенистый тихий дворик, и ребёнку должно было быть там покойно, в шумном городе. Не успел Алексей удивиться увиденному, как за окном, ночную тишину разорвал рёв мотоцикла. Он выглянул и вместо привычного тихого сада увидел ровное шоссе, по которому нёсся одинокий мотоциклист, он узнал это шоссе, и конечно узнал мотоциклиста. Павел летел в сторону города из Борисполя, скорее всего, был в командировке и вот теперь спешил с самолёта домой в тепло и уют. Он тоже почувствовал его взгляд, сбросил скорость, оглянулся, ничего не увидел и вновь накрутил ручку газа до предела. Мотоцикл рванулся в сторону города, в сторону дома. И сразу навалилось всё вместе, пропал потолок и Алексей увидел силовые поля. Энергетические нити, некогда показанные ему сыном, он увидел спящую дочь и Катерину. Она сидела в его кабинете и перебирала какие-то бумаги, а вон Владмир, как всегда у Василия в кабаке. Интересно. Что он сегодня празднует, ага, и Никадим здесь. Что-то бутылок не видно, спорят, наверное, какие-то проблемы возникли на предприятии. Но кабак, это не место для обсуждения таких вопросов. Надо будет им сказать. Никадим повернул голову.

— Господин Алексий, у тебя получилось, присоединяйся к нам. Здесь сор зашёл серьёзный.

— По какому вопросу «Малыш»? — не двигаясь с места, спросил Алексей.

— По объёмам производства. Я считаю, что необходимо разбить на несколько очередей, и строить по мере увеличения спроса, а вот господин Владмир считает, что надо сразу всё построить.

— Друзья мои, вот, что я вам скажу. Во-первых, вы выбрали для этого спора не самое удачное место. Нельзя обсуждать дела в людных местах. Если вам не хватает для этого рабочего времени, и кабинетов. То хоть спрячьтесь на заднем дворе. А во-вторых, я надеюсь, что завтра, максимум послезавтра, Преподобный выпустит меня из заключения, и мы всё спокойно обсудим, а пока поужинайте, выпейте и расходитесь по домам.