Возвращение в Эдем (Эдем - 4)
Шрифт:
Конечности Фар' шевельнулись в ответ - не из Икхалменетса. Правду она сказать не могла, но, как и все иилане', не умела лгать. Она сказала то, что думала, и этого было достаточно. Ланефенуу была неумолима.
– Ты пытаешься скрыть, кто ты и откуда. Но ты не сумеешь ничего скрыть от меня. Не сумеешь, Я назову этот город - и ты ответишь. И я буду спрашивать, пока ты все не расскажешь.
Фар' в панике огляделась: она не хотела говорить, но понимала, что эйстаа заставит. Взгляд ее на миг упал на оцепеневшую Амбаласи, задержался, двинулся дальше. Она все поняла.
Незаметно для других, не
"Смерть, - произнесла Амбаласи.
– Смерть".
Фар' понимала, что не сможет не проговориться. И выдаст город, выдаст всех Дочерей Жизни. Их разыщут, схватят и убьют. Стоит только заговорить и все, чем она жила, погибнет. Ненависть ее предназначалась Амбаласи, которая останется жить. А Фар' оставалось только одно. Умереть.
Только ей - или всем другим? Мысль о возможном кровопролитии заставила Фар' забиться в агонии. Глаза ее закрылись, тело обмякло. Недвижная и невозмутимая Амбаласи наблюдала за нею.
– Мертва, - с отвращением бросила Ланефенуу, когда эсекасак разжала пальцы и тело Фар' повалилось на землю.
– Теперь мы ничего не узнаем.
Акотолп подошла к трупу, толкнула его ногой и поманила к себе ближайшую фарги.
– Произведем вскрытие, эйстаа. Может быть, она заболела, схватила какую-нибудь мозговую инфекцию - только так можно объяснить ее странное поведение.
Ланефенуу дала знак, и тело утащили прочь. Большинство зевак разбежалось: эйстаа еще кипела гневом и негодованием и явно была не расположена к беседам.
Про Амбаласи забыли, и та ушла со всеми, не желая попадаться на глаза эйстаа. Вокруг в темноте суетились фарги, отыскивая удобное место для сна, и она осталась с ними. Ночью они не обращали на нее никакого внимания.
Выспавшись - насколько это было возможно на жесткой земле, - она с первыми же лучами света устремилась к морю. Миновав привязанного к причалу урукето, она вышла на край причала. И стала ждать, заставив себя окаменеть в невозмутимом молчании.
Очень скоро из морского тумана вынырнул урукето, и Амбаласи с облегчением заметила Элем на его плавнике. Прибывший урукето ничем не выделялся среди других. Иилане' из экипажа помогла ей подняться на плавник, и Амбаласи приказала немедленно отплывать.
– В твоих жестах тревога, большие неприятности, - заметила Элем.
– У меня есть на то причины. Потом расскажу. А сейчас у тебя и у экипажа нет времени на разговоры - нужно торопиться, чтобы как можно скорее добраться до пляжа.
Четыре Дочери Жизни и жавшиеся друг к другу перепуганные фарги ждали на песке. Фарги с трудом удалось загнать в воду и растолковать, что надо плыть к урукето. Но, оказавшись в море, они быстро добрались до живого судна, поскольку только что вышли из воды. Поднявшись на урукето, они испуганно озирались по сторонам, в то время как Дочери еще одолевали водное пространство.
Первой выбравшись из воды, Сатсат немедленно предстала перед разгневанной Амбаласи.
– Что здесь произошло? Что случилось с этой дурой Фар'? Знаешь ли ты, что она натворила?
– Знаю, Мы не могли отговорить ее. Она сказала, что
наши дела здесь закончены, ведь мы говорили с фарги и кормили их. Те, кто нас понял, остались, а йилейбе разошлись. Те, кто узнал об Угуненапсе, теперь с нами. Наш город будет процветать и расти...– Не отвлекайся! Говори о Фар'!
Сатсат с грустью посмотрела на фарги, карабкавшихся на плавник урукето, и постаралась привести свои мысли в порядок.
– Она сказала, что теперь у нас есть новые Дочери Жизни - но только Дочери... Чтобы город рос и процветал, необходимы самцы - она без конца это повторяла. Мы просили ее не ходить, уговаривали, напоминали об опасности, но она не послушала нас.
– Могу в это поверить.
– Она пошла на смерть, но по собственной воле. Ей казалось, что, если хотя бы один самец разделит мудрость Угуненапсы, никакие жертвы не покажутся малыми. И она оставила нас и не вернулась. Ни вчера, ни сегодня утром.
– Она сделала, что хотела, - хрипло выговорила Амбаласи.
– И исполнила свое желание - умерла.
Она умерла, чтобы не заговорить. Разумнее этого она еще ничего в жизни не делала.
Отвер1гувшись от потрясенной Сатсат, Амбаласи отправилась внутрь урукето и забралась в самый темный угол. Там она провела почти весь обратный путь, ни на кого не обращала внимания, мало ела и много спала.
Впрочем, изредка разговаривала с фарги, неторопливо и спокойно, без обычных резкостей. А потом снова спала.
Вернулись они в полдень. Амбаласи первой спустилась на берег, приказав начинать разгрузку. Их заметили уже на реке, и весь город собрался встречать.
– Глядеть - не работать... Дочери Несогласия в своем репертуаре. Проигнорировав почтительное приветствие Эяге, Амбаласи обратилась к своей помощнице Сстсссеи: - Уверена, что пока меня не было, случилось множество бед.
– Несколько несчастных случаев...
– А со смертельным исходом?
– Ни одного.
– Очень плохо. Но город растет?
– Растет.
– Ну, хоть на это я могу рассчитывать.
– Амбаласи повернулась к Эпге с жестами, требующими внимания и покорности.
– Давай пройдемся по берегу, где нет Дочерей и не слышны мысли Угуненапсы,
– С удовольствием. Фарги приехали, значит, все в порядке.
– Не сказала бы. Одна осталась в Алпеасаке. Фар'.
– Не поняла. Почему?
– Ей не из чего было выбирать - она умерла.
Амбаласи сказала эти слова не без злорадства, а потом долго молчала, пока Энге приходила в себя.
Потом Амбаласи изложила события в своем понимании - коротко и грубо.
– Она умерла по собственной глупости, другого объяснения нет.
– О мертвых либо хорошо, либо ничего, Амбаласи.
Впредь она уже не будет досаждать тебе. Она умерла, чтобы жил город. И мы долго будем сожалеть о ее смерти.
– Я бы предложила вам возрадоваться: если бы Фар' не умерла, всем нам пришел бы конец. Ее новообращенные тоже не доставят вам особой радости. Я поговорила с ними и нашла, что они только начинают становиться иилане', к тому же невероятно глупы. Просто дрессирован! 1ые животные. И они ничего не знают об Угуненапсе, даже не думают о ней. Просто заучили несколько фраз. Потому что за это им давали еду.