Возвращение в Мир Смерти

Пришлось заменить свой сильно пострадавший и уже давно не герметичный скафандр на новенький, любезно предложенный загадочным доктором Солвицом. Трогательнее всего было то, что каждый костюм даже укомплектовали полностью заряженным лазерным пистолетом. После пиррянского он казался несколько тяжеловат и неудобен, но все равно это было неплохо. Еще около минуты Язон потерял на неизбежное перекладывание из карманов самых ценных для него вещей: аптечки, фонаря, сигарет и прочего. Эх, знать бы тогда, что все это абсолютно неважно!

Когда двери шлюза распахнулись, он даже не придал значения тому, что по другую сторону вовсе не безвоздушное пространство. Он выскочил в огромный ангар, и в тот же миг со стартовой площадки рванулась вверх маленькая универсальная шлюпка, одинаково пригодная для полетов как в атмосфере, так и в вакууме.

Доктор Солвиц удирал. Удивительно гостеприимный хозяин! Однако вел он себя просто по-дилетантски. Городил нелепость за нелепостью. Разве это нормальная погоня? Какая-то игра в поддавки! Ведь тут же рядом стояла еще одна, как две капли воды похожая шлюпка. И было бы странно, если бы в ней не оказалось горючего. И действительно, горючее было, полный бак.

– Что ж, доктор Солвиц, – произнес Язон вслух, – посмотрим теперь, кто из нас лучше управляет небольшими космическими лодками!

Глава 10

Из ангара был один путь – через большие ворота, которые никто, конечно, не блокировал. Они открылись автоматически при подлете, Язону даже не пришлось тормозить, и он оказался все под тем же затянутым облаками тусклым сереньким небом. Ангар стоял почти над самым обрывом, неожиданно высоким для этой миниатюрной планетки, и под брюхом шлюпки сразу раскинулась бескрайняя зеленая равнина, разрезанная пополам тонкой голубой змейкой реки, вытекающей, очевидно, из горного ущелья. Но Язону было не до того, чтобы любоваться красивыми пейзажами. Летящая впереди шлюпка заложила предельно крутой вираж и стремительно уходила сейчас влево и вверх. Язон выровнял курс и повел свой аппарат чуть ниже и по более плавной траектории. Поскольку беглец по-прежнему забирал все выше, впору было предположить, что он надеется затеряться в облаках. Впрочем, такая уловка уж слишком наивна. Все приборы на шлюпке Язона работали идеально, и на экране пеленгатора единственный металлический предмет, болтавшийся в небе, светился очень отчетливой точкой. Не иначе, соперник готовил какую-нибудь хитрость. Например, войти в полосу плотной облачности и одновременно включить антипеленгующее устройство. «Видали мы таких хитрецов», – улыбнулся про себя Язон. Однако хитрец повел себя более чем странно: вынырнув из уже почти непроницаемой для глаза пелены, резко пошел на снижение, потом эта дерготня повторилась еще раз, и Язон, экономя топливо, даже не поднимался, уже уверенный в возвращении преследуемой шлюпки. Наконец, сориентировавшись строго параллельно земле, удирающий доктор Солвиц, если, конечно, это был он, развил максимальную скорость, возможную в данной атмосфере. В экстренных случаях можно и больше, но тогда уже корпус раскаляется, и внешние датчики большинства приборов трескаются или плавятся, в общем, полет становится, мягко говоря, некомфортным. До этого дело, к счастью, не дошло.

Они летели теперь над морем, и Язон потихонечку, еле заметно сокращал дистанцию. Наконец он вспомнил, что есть еще такая штука, как радиосвязь. Не особо напрягая фантазию, он первым делом передал традиционное «SOS» и очень быстро принял весьма оригинальный ответ: «Сигнал получен. Помощь оказать не могу». «Вот это хам!» – подумал Язон и передал жесткое распоряжение на посадку.

«Сам садись в море», – ответил хам.

Язон все больше сомневался, что это и есть доктор Солвиц.

Дотянули до противоположного берега. Язон повторил требование и вовсе не был удостоен ответа. Это разозлило, и он решил подняться выше, хотя прекрасно знал: один на один никакой летающий объект прижать к земле невозможно. Но этот вел себя уж слишком странно. Вдруг повезет!

Однако разозлился и тот, кто сидел в первой шлюпке, он стремительно рванулся ввысь, так что у Язона потемнело в глазах от одной мысли об испытываемых пилотом перегрузках. «Вверх так вверх, – рассудил Язон. – Надо же самому посмотреть, что там за облаками». А за облаками оказалось интересно. То есть глазами-то увидеть ничего было нельзя, а вот приборы словно сошли с ума. Все экраны, индикаторы и стрелки в один голос уверяли Язона, что у него над головой земля. Они просто вопили: «Опасность! Тревога! Недопустимо быстрое приземление!» Какое там, к черту, приземление?! Что случилось? Ведь планета внизу. До последнего момента альтиметр ясно показывал высоту, но теперь… Под несмолкающий звон всех аварийных сигналов он поднялся еще чуть-чуть и, лишь когда ощутил внезапную невесомость, испугался по-настоящему и пошел на снижение.

Когда-то ему доводилось слышать о гравитационных экранах. Эксперименты с ними стоили безумно дорого и вообще-то, насколько знал Язон, были запрещены галактическими законами.

За убегающей шлюпкой он продолжал следить постоянно и, когда вынырнул снизу из облаков, показалось даже, что расстояние между ними сократилось. Язон, не в силах побороть разыгравшееся любопытство, повторил маневр с подъемом в заоблачную высь. Очевидно, в какой-то момент эта природная загадка представилась ему более важной, чем погоня. Он рискнул подняться еще чуть выше, вынужден был, исполнив «винт», перевернуть шлюпку и окончательно убедился, что под ним – да, уже не над ним, а именно под ним – достаточно большая и, безусловно, твердая масса. Сильное открытие.

Помнится, во второй день творения создал бог твердь и назвал ее небом. Не здесь ли проводил он свои эксперименты? Язон никогда не был верующим, но, как большой любитель древней литературы и истории, Священное Писание, случалось, почитывал. Целиком, конечно, ни разу не одолел, но уж что-что, а первую книгу Моисееву – книгу Бытия любил иногда цитировать почти дословно. Никак он не ожидал, что этот обветшалый текст окажется столь близок к жизни.

И вот, вторично напоровшись на невозможность подняться выше и вновь спускаясь в поисках новых маршрутов, он осознал, что удиравший от него поступал, в сущности, точно так же. Это наводило на мысль… которую Язон не успел додумать, потому что со шлюпки, намеренно подпускающей преследователя ближе, пришло сообщение, точнее вопрос:

– Будешь догонять, пока горючее не кончится?

– Буду догонять, – ответил Язон.

– Тогда я открою огонь, – последовала угроза.

– Из какого оружия? – поинтересовался Язон, жалея, что кодированный радиосигнал не способен передать его едкую иронию.

Универсальные малые шлюпки по определению не комплектовались встроенными пулеметами и прочей стрелковой техникой и могли быть оснащены разве что легко засекаемыми внешними навесными орудиями. Внешних орудий не было. Конечно, Язон не мог знать всего, тем более на такой странной планете. Но на этот раз он не ошибся. И все же ответ пришел совершенно неожиданный:

– Тогда я пойду на таран.

Ничего себе! Такое завидное упрямство способен проявить только истинный пиррянин, и Язон, еще не до конца уверенный в собственной догадке, радировал:

– Мета, это ты? На связи Язон.

И тут же обмен морзянкой прекратился.

– Язон, ты с ума сошел, зачем ты за мной гоняешься? – Из шлемофонов, лежавших на панели, послышался ее далекий нежный голос. – Ты надел шлемофоны? – добавила она.

– Я надел шлемофоны, – облегченно выдохнул Язон, подключая систему внешней связи к внутреннему звуковому контуру своего все еще наглухо законопаченного скафандра. – А зачем ты удирала от меня, Мета?

И тут они оба обнаружили, что сделали полное кольцо вокруг планеты. И пошли на снижение к тому же ангару, из которого начали полет.

Когда Мета достигла бокового прохода в стволе шахты, пневмопровод заработал вторично. Видимо, так уж была устроена местная автоматика, вот только воздушная струя унесла ее в противоположную от Язона сторону. Мета не столько вычислила, сколько почувствовала это, и едва она была предоставлена самой себе, как тут же попыталась сориентироваться. Обратный путь по пневмопроводу явно был заказан, хлопнувшая за спиной заслонка не имела никаких приспособлений, хоть отдаленно напоминающих о системе управления, и Мета за неимением других занятий принялась изучать огромный, ярко освещенный зал, в который ее забросили. Тысячи глазков и глазищ непонятной аппаратуры бессовестно изучали ее, поворачиваясь в гнездах широких панелей и выдвигаясь отовсюду на длинных телескопических трубках. В инстинктивном порыве Мета выдернула из крепления ближайшую трубу с объективом на конце и, вооружившись ею, как дубиной, ждала самого худшего. Ничего не случилось. Ремонтный робот-паучок поспешил из верхнего угла стены к месту неисправности, а уже через несколько секунд изучение объекта под именем Мета было закончено, всякое движение прекратилось, и даже свет как будто попритух. Мете сделалось стыдно за свое варварское поведение, и она тихонько пошла вдоль панелей и стендов в поисках выхода.

Дверь открылась перед нею сама собой, и длинный коридор приветливо встретил мягким освещением и золотистыми овальными табличками на пепельно-серых дверях: «Лаборатория № 11», «Лаборатория № 12» и так далее, неизвестно до какого номера, потому что возле двадцатой по счету двери с неожиданной надписью «Специальная лаборатория» Мета невольно остановилась. Должна же она была заглянуть хоть куда-то. Ведь она искала людей, а в коридоре было абсолютно пусто. К тому же ни одна из надписей не предупреждала о том, что посторонним вход воспрещен.