Возвращение в Мир Смерти

Предложение осторожного астрофизика действительно было наиболее безопасным. Стенки условно называемого пневмопровода были черными и свет отражали крайне слабо, а уходила эта труба на весьма приличную глубину, о которой даже ультразвуковая локация давала очень неясное представление. Поэтому Арчи предложил опустить вниз камеру с мощной подсветкой. Тем более что в комплект десантной шлюпки входил двухкилометровый моток тончайшей и высокопрочной мономолекулярной нити.

Камера медленно вращалась, поводя из стороны в сторону вмонтированным в нее фонарем, и долгое время не показывала ничего, кроме гладкой, матовой, идеально черной цилиндрической стенки. Потом мелькнул закрытый люк бокового ответвления, его рассмотрели подробнее и двинулись дальше. Это случилось на глубине метров шестидесяти. Еще два таких же люка встретились на восьмидесяти– и стометровой отметках. Еще пятью метрами ниже возник открытый проход, в конце которого ничего рассмотреть не удалось, а потом люк нахально захлопнулся на глазах у восхищенной публики. Автоматика сработала скорее всего на свет. Или… Но гадать стало некогда, потому что уже через секунду камера внезапно отключилась. Можно было предположить, что ее вообще уничтожили, однако натяжение нити не пропало, и даже наоборот – она вдруг начала разматываться с катушки все быстрее и быстрее. Наконец все два километра оказались выбраны полностью, а изображение так и не возникло.

В принципе все понятно: камера захвачена кем-то или чем-то, отверстие, в которое она ухнула, благополучно закрылось, ну а нить – ее ведь можно протаскивать через сколь угодно узкие щели, даже не нарушая вакуумной плотности стыка. Вторая камера, опущенная на сто метров, полностью подтвердила эту догадку: нить торчала из закрытого люка на дне колодца, но вторую посылку пиррян планета принимать отказалась. Словно вся автоматика была здесь запрограммирована только на одноразовые операции.

Что делать дальше? Взорвать люк? Скорее всего при этом вход окажется закрытым навсегда. Опуститься и аккуратно прорезать отверстие? Что ж, и тогда еще троих поглотит неведомый черный туман. Уж если они не кинулись следом за людьми, стоит ли теперь заниматься спасением украденной камеры? Впрочем, разумнее всего попробовать вытянуть ее обратно. Если закрытый люк снова откроется, чтобы пропустить камеру, это уже будет что-то. А если нет… Они в любом случае ничего не теряют. И Керк отдал приказ сматывать нить. Процесс пошел совершенно нормально. Правда, Стэн сразу отметил, что на скручивание затрачивается большее усилие, чем необходимо для подъема одной камеры. Объяснений этому могло быть несколько: либо движение нити все-таки тормозится сверхплотным прилеганием крышки люка, либо кто-то (что-то) пытается удержать камеру у себя, либо они вытягивают сейчас наверх не только камеру (вообще не камеру). На всякий случай Керк распорядился увеличить скорость подъема. Нагрузка на нить осталась прежней. Конец эксперимента был близок, но Керк уже догадывался: результат окажется нулевым.

Он вдруг ощутил небывалую усталость и безразличие ко всему. Он перестал быть собою. Он больше не хотел рваться напролом и побеждать, он хотел только вернуться на корабль, полностью снять с себя ответственность и ждать отправления домой. В конце концов, он еще болен, у него рана не окончательно зажила, мечталось лечь и не открывать глаз, пусть даже денег не заплатят, пусть. Все равно. Он сдается. Бесстрашный могучий Керк сдается…

Почему же Стэн смотрит на него такими дикими глазами? Э, да он не на него смотрит, а дальше, куда-то за спину. И Клиф уже поворачивает голову в ту же сторону. Керк стремительно обернулся, и давешнее ленивое оцепенение мгновенно покинуло его.

Из вновь образовавшейся расщелины метрах в двухстах от них выползал тот самый абсолютно черный мрак, высовывался, надуваясь, медленно и страшно, как язык гигантского дракона.

– В шлюпку! Быстро! – скомандовал Керк, раньше чем успел прийти аналогичный отчаянный приказ с борта «Арго».

Кто лучше пиррян умеет выполнять команду «Быстро!»? Они стартовали с максимально допустимой перегрузкой и несколько первых секунд полета через повисшую от этого красноту перед глазами наблюдали на экране заднего вида хищный черный язык, который все тянулся, тянулся за ними, загибаясь кончиком, пытаясь то ли лизнуть, то ли обвить и сжать, как змея, но вдруг словно расслабился и начал отставать. Они были спасены.

Глава 14

– Ну, может, хватит от меня бегать? – спросил Теодор Солвиц, шагая им навстречу и приветливо раскланиваясь.

– Может, и хватит, – ответил Язон сквозь зубы. – Что вы нам теперь предлагаете?

– Предлагаю пообщаться в более привычной для вас обстановке. Признаться, я восхищен вашими физическими возможностями, однако…

Язон перебил его:

– Не советую острить по поводу наших умственных способностей. Особенно не советую говорить обидные вещи моей даме. Если вы действительно готовитесь к нормальному разговору.

– Я уже понял, – улыбнулся Солвиц. – Пойдемте.

Тяготение здесь было явно искусственным и составляло не больше половины g. Язон заметил это еще в их прошлый визит наверх, но тогда они не придавали значения подобным мелочам. А сейчас, после страшного перенапряжения там, в воздухе, было удивительно приятно передвигаться легкой, почти летящей походкой.

Они прошли до ближайшего гигантского колпака, принятого Язоном в предыдущий раз за радиотелескоп или нечто подобное, и, открыв дверь, очутились в узком коридорчике, завершившемся новой дверью и лифтом. Любовь Солвица ко всевозможным лабиринтам уже начинала утомлять, однако Язон терпеливо промолчал и вскоре забыл о своем раздражении, потому что конечной точкой маршрута оказался уютный маленький бар человек на двадцать максимум. Посетителей не было, а за стойкой в полумраке маячила одна фигура, но это вполне мог быть очередной андроид.

Солвиц любезно отодвинул стулья, все трое сели. Фигура тут же отделилась от стойки и приблизилась к ним. Действительно андроид, откровенный робот с неподвижным лицом манекена. Доктор Солвиц заговорил с ним почему-то на французском. Рассчитывал, что Язон не поймет? Глупо. Какие могут быть тайны в ресторанном меню? Травить их тут явно не собирались, Солвиц заказал уйму всевозможных деликатесов, марочное вино и коньяк.

– А можно попросить у него виски? – достаточно бесцеремонно поинтересовался Язон тоже по-французски.

Солвиц оглянулся на него с уважением и подкорректировал свой заказ. Доставка была почти мгновенной, но блюда выглядели идеально: никаких сомнений в том, что все свежеприготовленное.

«Однако секреты местной кулинарии – это все же не самое главное, – подумал Язон. – Тем более когда так хочется есть».

Они не торопясь выпили чудесного виски – один из древнейших земных сортов – «Катти Сарк». Выпили без торжественных тостов, просто за знакомство, и лишь потом, проглотив по устрице из океана планеты Грублиани и съев вдогонку по маленькой розеточке ароматнейшего кастикусийского салата, приступили к разговору.

– Прежде всего, – объявил доктор Солвиц, – перестаньте пороть горячку. Прекратите смотреть на ваши дурацкие часы и подсчитывать минуты до смерти. Вы будете жить столько, сколько захотите. На моей планете время течет иначе, чем за ее пределами. И скажу больше, я, в принципе, способен управлять скоростью всех протекающих здесь процессов.

– Прежде всего, – сурово откликнулась Мета, не слишком внимательно слушая гостеприимного хозяина, – хотелось бы знать: вы – человек или мы снова общаемся с андроидом?

– Я человек, – спокойно сказал Солвиц, – но это не значит, что, если вы еще раз снесете мне голову, я покину вас навсегда. Согласитесь, довольно странный способ знакомства – сразу заглядывать, а что там у собеседника внутри.

– Ну, во-первых, не сразу, – возразила Мета. – Мы довольно долго слушали в том зале вашу ахинею.

– А во-вторых, – включился Язон, – ваш способ знакомства тоже весьма экстравагантен: похищение, убийство нашего друга, усыпляющий газ – все это не слишком приятно, согласитесь.

– Соглашаюсь, но у меня не было другого выхода.

– Почему? – быстро спросил Язон.

– Если вы дадите мне возможность, я постараюсь объяснить все.

– Что ж, объясняйте, – разрешил Язон и принялся разделывать вкуснейшего мальтикорского ящера, запеченного в кукурузном тесте.

– Все, что я уже рассказал вам, – отнюдь не ахинея, а чистейшая правда. Просто это еще не вся правда, потому она и кажется такой невероятной. Я уже достаточно давно вернулся назад из другой вселенной. Вот только этот мой астероид был до сих пор вне досягаемости всех ваших приборов. Сам же я, воспользовавшись небольшим межзвездным кораблем класса «фантом», совершал путешествие по Галактике. Я побывал на нескольких планетах, провел кое-какие эксперименты, пообщался с людьми, послушал радиопереговоры ваших спецслужб, изучил политику, проводимую Лигой Миров. Я посвятил этому почти четыреста лет и, знаете, пришел к печальному выводу: Галактика не готова к встрече со мной. Ваш Специальный Корпус разыскивает меня как преступника. Ваши ученые считают, что добытые лично мною знания и сделанные лично мною открытия являются достоянием всего человечества. Лига Миров пытается выражать интересы Галактики, но я так и не понял, что это означает, ведь в вашей (или нашей?), в общем, в этой Вселенной все враждуют со всеми. С кем я мог пойти на контакт в открытую? Официальные организации изначально враждебны мне. Оставались частные лица. Не стану утомлять вас длинным перечнем параметров, по которым я вел отбор. Скажу лишь, что поиск продолжался достаточно долго. Первой любопытной персоной показался мне Риверд Бервик. Не совсем то, что нужно, но как запасный вариант он годился. Так я выбрал направление полета и начал приближаться к Зеленой Ветви, продолжая попутно обработку данных. И вот астрономы Консорциума уже засекли меня и начали бить тревогу, когда наконец-то компьютер выплюнул окончательный ответ: он нашел в Галактике человека, по всем параметрам идеально подходящего для контакта со мной. У этого человека было несколько имен, даже слишком много: Агасфер, Тристан, Гаутама, Баухилл, Язон динАльт…