Возвращение в небо

– Проходите! Не смущайтесь, - сказала одна из летчиц.
– Вы только прибыли?

– Да, - подтвердил кто-то из нас.

– Мы тоже. Давайте знакомиться. Лиля Литвяк. А это Катя Буданова.

Не успели оглядеться, как вслед за нами вошла группа мужчин. На их гимнастерках сверкали награды. Среди вошедших было три Героя Советского Союза. Один из них - блондин среднего роста сразу привлек мое внимание.

– Баранов, - назвал он себя.

Я с восторгом смотрел на него. Славные боевые дела Баранова были известны всем летчикам, мы помнили его по портретам в газетах, знали, что служит он где-то рядом с нами, иногда и встречались в воздухе. Баранов в те дни был самым популярным истребителем на нашем фронте.

Оглядев новичков, он стал расспрашивать, кто откуда прибыл.

Тут-то мы и узнали, что капитан Баранов является заместителем командира 9-го гвардейского полка. Он представил нам своих товарищей Героев Советского Союза И. Г. Королева и В. А. Серогодского. И сказал, что девушки тоже командированы к ним в полк и что на счету у каждой уже имеется несколько сбитых самолетов.

– Устраивайтесь, товарищи, кому где нравится, - показал Баранов на длинный ряд аккуратно застеленных матрацев.

– Я уже выбрал!
– объявил Амет-Хан и бросил свой чемоданчик на матрац, находившийся рядом с тем, на котором только что сидели девчата.

– Возьми и меня в соседи!
– поспешил Борисов. Я тоже присоединился к ним.

– А вас я попрошу ко мне, - обратился Баранов к летчицам.

Амет-Хан разочарованно поморщился, присаживаясь на табуретку.

– А я надеялся, капитан, что вы оставите девушек с нами хотя бы до вечера. Скоро и разговаривать с представителями прекрасного пола разучимся.

– Еще наговоритесь!
– успокоил его Баранов.
– И на земле, и в воздухе будете вместе. До встречи за ужином!

Мы пошли прогуляться. Деревянные домики, украшенные резьбой, деревянная церквушка, мазанки, приветливые местные жители - все казалось родным, напоминало мне родную Смоленщину...

За ужином собрались вновь прибывшие и старожилы.

Новичков было больше, но, как выяснилось, явились еще не все, а потому никто официально не приветствовал нас. Но летчики, как известно, народ общительный. Все быстро перезнакомились, заговорили о своих делах. Командир полка Герой Советского Союза подполковник Шестаков и комиссар - старший батальонный комиссар Верховец сидели тут же.

В тот вечер я и услышал кое-что об истории полка и о его командире.

Лев Шестаков командовал полком с первого дня войны. Командовать полком в двадцать пять лет, да еще в таких сложных условиях, - на это способен не каждый. Полк выстоял во время блокады Одессы - семьдесят три дня находился он в окружении вместе с пехотинцами и минометчиками. Аэродром и взлетные площадки размещались рядом с боевыми позициями наземных войск, а в последние дни - на футбольном поле стадиона. Но это не помешало летчикам успешно выполнять боевые задачи.

Одиннадцать Героев Советского Союза родилось в полку в те дни: М. Е. Асташкин, А. А. Елохин, И. Г. Королев, С. А. Куница, А. А. Маланов, Ю. Б. Рыкачев, В. А. Серогодский, В. Т. Топольский, А. Т. Череватенко, Л. Л. Шестаков, М. И. Шилов. Жестокие бои под Одессой выковали не одну крепкую, как гранит, воинскую часть. И 9-й полк не был в этом смысле исключением. Летчики, инженеры, механики, техники, мотористы полка составляли единую семью, у которой было общее дело и одна судьба.

Отвагу и волю людей, их стремление в бой и творческую энергию разумно направляли, поддерживали командир и комиссар части. И сами они являлись для летчиков примером стойкости, мужества, потому что оба были бесстрашными воздушными бойцами.

В небе Сталинграда 9-й гвардейский тоже прославился немеркнущими подвигами. Вот в какую часть довелось нам попасть!

За ужином я увидел всех летчиков полка, ветеранов и молодых. Держались они скромно, как и их командир, хотя почти все имели высокие награды.

Командир и комиссар беседовали с каждым вновь прибывшим. Разговор велся простой, непринужденный. Но после него каждый из нас почувствовал себя как-то уверенней.

Комиссар Николай Андреевич Верховец носил в петлицах две шпалы и имел два боевых ордена. В облике его было что-то орлиное, и на меня он произвел очень сильное впечатление. Именно комиссар обстоятельно рассказал нам о Михаиле Баранове, и я узнал, что Баранов годом раньше меня окончил наше Чугуевское летное училище. В дальнейшем, ближе познакомившись с комиссаром, я понял, что не случайно с этого начался наш первый разговор. У старшего батальонного комиссара Верховца были свои приемы воспитания новичков. Подробно рассказывая об отличившемся летчике, он как бы давал понять, что совершить подвиг под силу любому. Немалую роль играло и то, что комиссар очень хорошо знал своих подчиненных, вникал в подробности биографии, старался понять особенности характера и поведения каждого из нас. А главное - держался просто, по-товарищески. Услышав, что мои родные остались на Смоленщине, Николай Андреевич сочувственно вздохнул и сказал сердечно:

– И мои старики где-то на Сумщине... Вот и давай вместе пробиваться к родным краям. А товарищи нам помогут. Смотришь, так скорее и дойдем!

В конце беседы комиссар не преминул вспомнить о девушках-летчицах.

– Берегите девушек, не обижайте их, - сказал он.
– Они пришли к нам из полка ПВО. Девушки отлично летают и уже сбивали фрицев. Дружите с девчатами, поддерживайте их боевое настроение. Их всего четверо в мужском полку. И чувствуют они себя, наверное, не очень уютно...

С подполковником Шестаковым я столкнулся неожиданно. Мы шли с летчиком Дранищевым мимо домика, где жили командир с комиссаром. На крыльце как раз стоял Шестаков. Он подозвал Дранищева (мы подошли вдвоем) и сделал ему замечание за неопрятный вид.

Лейтенант что-то сказал в свое оправдание и быстро застегнул все пуговицы на вороте гимнастерки. Но командир полка смотрел уже не на него, а на меня. Я прибыл в старой, куцей кожанке и к тому же еще не успел побриться.

– А ты кто такой?
– строго спросил Шестаков.

– Старшина Лавриненков, прибыл в ваш полк, товарищ подполковник.

– То, что прибыл, хорошо. А то, что небрит, плохо.

– Не успел, товарищ подполковник,- виновато сказал я, чувствуя, как проклятая щетина будто растет на глазах.

– Нельзя в таком виде показываться в новой части. Правильно?

– Правильно, товарищ подполковник.

– Идите побрейтесь, разыщите недостающие пуговицы для вашей кожанки и завтра явитесь ко мне.

– Есть, товарищ подполковник...

Мы пошли дальше. Дранищев, оглянувшись, заговорил вполголоса:

– Следи за собой, будь всегда аккуратным. Наш командир все помнит, все видит, все знает о каждом... Мы привыкли к этому, а новичку может показаться, что к нему придираются по мелочам...

Утром я стоял у дома командира полка. Поздоровавшись за руку, он предложил сесть. Прежде всего я заметил, что подполковник Шестаков хорошо выбрит. Он с интересом расспрашивал меня о предыдущей службе. А когда речь зашла о полетах и боях, тон его круто изменился. Я почувствовал себя так, будто Шестаков советовался со мной о больших общих делах. Не всякий командир умеет разговаривать с подчиненным как с равным себе в профессиональных вопросах. Мой командир умел делать это, и беседа сразу потекла непринужденно.