Возвращение в Оксфорд

Мистер Помфрет представил Гарриет мистера Фаррингдона из Нью-колледжа и пробормотал, что с мисс Флаксман она, конечно, знакома. Мисс Флаксман окинула Гарриет невозмутимым взглядом и сказала, что ей очень понравилась лекция о детективном жанре.

— Мы в шесть собираемся кутнуть, — продолжала мисс Флаксман, обращаясь к мистеру Помфрету. Она стащила с себя свою стипендиатскую мантию и бесцеремонно запихнула ее в корзину велосипеда. — Придете? В комнатах Лео. В шесть. У нас найдется место для Реджи, правда, Лео?

— Вероятно, — довольно нелюбезно буркнул мистер Фаррингдон. — Все равно будет целая толпа.

— Ну, значит, можно втиснуть еще одного! — заявила мисс Флаксман. — Не обращайте внимания на Лео, Реджи, он сегодня забыл дома свои манеры.

Мистер Помфрет явно думал, что еще кое-кто забыл сегодня дома манеры, поскольку ответил решительнее, чем от него ожидала Гарриет:

— Простите, но я сегодня занят. Мисс Вэйн придет ко мне на чай.

— Можно в другой раз, — сказала Гарриет.

— Ну уж нет, — возразил мистер Помфрет.

— Может быть, вы оба тогда придете попозже? — предложил мистер Фаррингдон. — Как справедливо сказала Кэтрин, всегда найдется место для еще одного человека. — Он повернулся к Гарриет. — Пожалуйста, приходите, мисс Вэйн. Мы будем очень рады.

— Ну… — сказала Гарриет.

Теперь уже мисс Флаксман выглядела недовольной.

— Слушайте, — сказал мистер Фаррингдон, видимо сложив наконец два и два. — Вы та самая мисс Вэйн? Писательница? Правда?! Тогда вы просто обязаны прийти! Мне будет завидовать весь Нью-колледж! Мы все там поклонники детективов.

— Что скажете? — спросила Гарриет у мистера Помфрета.

Было ясно как день, что мисс Флаксман не хочет, чтобы пришла Гарриет, мистер Фаррингдон не хочет, чтобы пришел мистер Помфрет, а мистер Помфрет не хочет идти, и она испытывала злорадное писательское наслаждение от этой глупой ситуации. Поскольку выйти из положения без явной грубости было затруднительно, приглашение в конце концов было принято. Мистер Помфрет и мистер Фаррингдон остались за воротами, а мисс Флаксман ничего не оставалось, кроме как пойти по двору вместе с Гарриет.

— Не знала, что вы знакомы с Реджи Помфретом, — сказала мисс Флаксман.

— Да, мы знакомы, — ответила Гарриет. — Почему вы вчера вечером не увели с собой мисс Каттермол? Особенно учитывая, что ей было нехорошо.

Мисс Флаксман на миг остолбенела от изумления.

— Я тут совершенно ни при чем, — сказала она. — А что, был скандал?

— Нет, но сделали ли вы что-нибудь, чтобы его предотвратить? А ведь могли бы!

— Я не сторож Вайолет Каттермол.

— Ну, как бы то ни было, — сказала Гарриет, — вы будете рады узнать, что из этой дурацкой истории вышла хоть какая-то польза. Мисс Каттермол теперь вне всяких подозрений в связи с анонимными письмами и другими происшествиями. Так что было бы неплохо покончить с этой историей.

— Говорю же вам, меня это в любом случае не касается.

— Да, но именно вы распустили о ней эти слухи, и их нужно пресечь, поскольку теперь вы знаете, что это ложь. Мне кажется, хотя бы справедливости ради стоит сказать правду мистеру Фаррингдону. Если вы этого не сделаете, сделаю я.

— Кажется, мисс Вэйн, вы очень интересуетесь моими делами.

— Кажется, ваши дела вообще возбуждают всеобщий интерес, — сказала Гарриет резко. — Я не виню вас за изначальное недоразумение, но теперь, когда все прояснилось, а в этом вы можете поверить мне на слово, будет нечестно оставить мисс Каттермол козлом отпущения. Вы имеете большое влияние на своем курсе. Я могу на вас рассчитывать?

Мисс Флаксман, озадаченная, раздраженная и явно не уверенная в том, какое положение Гарриет занимает в колледже, недовольно проговорила:

— Если это не она, я, конечно, рада. Хорошо. Я скажу Лео.

— Большое спасибо, — сказала Гарриет.

Видимо, мистер Помфрет бежал всю дорогу, поскольку лекарство явилось удивительно быстро, вместе с большим букетом роз. Снадобье оказалось действенным, благодаря ему мисс Каттермол не только появилась в зале, но и смогла съесть свой обед. Гарриет догнала ее, когда она уходила, и провела к себе в комнату.

— Прямо скажем, — начала она, — вели вы себя по-идиотски.

Мисс Каттермол уныло согласилась.

— Какой во всем этом смысл? — спросила Гарриет. — Вы ухитрились совершить все мыслимые преступления, не получив от этого ни капли удовольствия, верно? После ужина отправились без разрешения на сборище в мужских комнатах, а разрешения у вас и не могло быть, потому что вас никто не приглашал. Это не просто нарушение правил, но еще и преступление против хороших манер. И в любом случае вас не было в колледже после девяти, но вы не отмечены в журнале. Это будет стоить вам два шиллинга. Вы вернулись после 11.15 без позднего пропуска — это пять шиллингов. А на самом деле после полуночи — десять шиллингов, даже если бы у вас был пропуск. Вы забрались по стене — за это полагается колледжский арест, и, наконец, вы вернулись пьяной в стельку, за что вас следовало бы исключить. И это еще одно преступление против хороших манер. Что вы имеете сказать, обвиняемая? Есть ли у вас смягчающие обстоятельства? Берите сигарету.

— Спасибо, — сказала мисс Каттермол слабым голосом.

— Если б благодаря всем этим глупостям вы не очистили себя от подозрений в том, что вы и есть шрусберский маньяк, я бы отправилась к декану. А так из этого вышла кое-какая польза, и я собираюсь проявить милосердие.

Мисс Каттермол подняла глаза:

— Что-то случилось в мое отсутствие?

— Да.

— Ох. — Мисс Каттермол расплакалась.

Гарриет несколько минут наблюдала за ней, потом достала из ящика большой чистый платок и молча протянула его девушке.

— Все, кончено и забыто, — сказала Гарриет, когда всхлипы немного утихли. — Но бросьте весь этот вздор. Оксфорд не место для этого. Вы сможете бегать за молодыми людьми когда угодно — видит бог, их везде предостаточно. Но тратить на это единственные в жизни, ни на что не похожие три года — просто смешно. И нечестно по отношению к колледжу. Будьте дурой, если вам так нравится, я сама была дурой в свое время, большинство людей через это проходят, но, ради всего святого, делайте это там, где вы не подведете других.

Мисс Каттермол отозвалась невнятными речами, из которых можно было понять, что она ненавидит колледж, терпеть не может университет и не чувствует никакой ответственности перед этим учреждением.

— Тогда зачем вы здесь? — спросила Гарриет.

— Я не хочу здесь быть, никогда не хотела. Родители настояли. Мама — одна из тех, кто борется, чтобы женщинам открылись разные возможности — знаете, профессии и всякое такое. А папа лектор в провинциальном университете. И они многое принесли в жертву и так далее.