Возвращение в Оксфорд

— Юрист, один мой коллега и я. Но это не значит, что у меня есть принципы. Я вполне способен дать себя убить просто из интереса. Да и кто не способен?

— Это правда, — сказала декан. — Забавно, что мы столько говорим об убийцах и казнях и так мало задумываемся о риске, когда плаваем, ездим на автомобиле, лазаем по горам и так далее. Пожалуй, мы действительно предпочитаем умирать из интереса.

— Социальные принципы предполагают, — заметила мисс Пайк, — что мы можем умирать ради собственного интереса, но не ради чужого.

— Конечно, я признаю, — довольно сердито отозвалась мисс Бартон, — что убийства следует предотвращать и не давать убийцам нанести новый удар. Но их не следует наказывать и тем более убивать.

— Видимо, их следует держать в больницах вместе с другими неприспособленными индивидуумами и тратить на их содержание огромные деньги, — вмешалась мисс Эдвардс. — Как биолог, я не могу одобрить такое расходование государственных средств. Мы позволяем гулять на свободе и размножаться стольким субъектам с умственными и физическими дефектами, что скоро нация полностью де градирует.

— Мисс Шустер-Слэтт наверняка выступает за стерилизацию, — сказала декан.

— Кажется, это пытаются делать в Германии, — заметила мисс Эдвардс.

— Еще они там пытаются вернуть женщин обратно на кухню, — сказала мисс Гильярд.

— И довольно много казнят, — заметил Уимзи, — так что мисс Бартон не может перенять их общественное устройство.

Мисс Бартон выразила громкий протест против подобных инсинуаций, заявив, что насилие в любой форме несовместимо с ее социальными принципами.

— Чушь! — отрезала мисс Эдвардс. — Никакие принципы нельзя провести в жизнь без насилия по отношению к кому-то. Прямого или косвенного. Каждый раз, нарушая равновесие сил в природе, мы вызываем к жизни насилие. И если вообще ничего не трогать, то насилия все равно не избежать. Я согласна, что убийц не надо вешать — это жестоко и нерационально. Но я не согласна, что им надо предоставлять кров и стол, когда приличные люди нуждаются. Рассуждая с точки зрения экономики, их следовало бы использовать для лабораторных экспериментов.

— Чтобы способствовать сохранению неприспособленных? — сухо спросил Уимзи.

— Чтобы способствовать установлению научных фактов, — еще суше ответила мисс Эдвардс.

— Давайте пожмем друг другу руки, — сказал Уимзи. — Тут мы нашли общую почву. Устанавливай факты, и будь что будет.

— На этой почве, лорд Питер, — сказала ректор, — ваша любознательность становится принципом, и весьма опасным.

— Но тот факт, что А убил Б, — еще не вся правда, — настаивала мисс Бартон. — Ведь состояние здоровья А и обстоятельства, которые его спровоцировали, — это тоже факты.

— Никто с этим и не спорит, — сказала мисс Пайк. — Но едва ли можно требовать от следователя, чтобы он выходил за пределы своих обязанностей. Если мы будем бояться делать выводы, потому что кто-то может их недобросовестно использовать, мы вернемся во времена Галилея. И перестанем делать открытия.

— Что ж, — откликнулась декан. — Я бы хотела, чтобы перестали делать такие открытия, как отравляющий газ.

— Нельзя возражать против открытий как таковых, — сказала мисс Гильярд. — Но всегда ли разумно делать их достоянием общественности? В случае Галилея церковь…

— Вы никогда не заставите ученых с этим согласиться, — перебила ее мисс Эдвардс. — Скрывать факты — значит обнародовать ложь.

На несколько минут Гарриет потеряла нить беседы, которая теперь стала общей. Она видела, что Питер нарочно подтолкнул разговор в эту сторону, но не могла понять, к чему он ведет. Однако он явно был заинтересован. Его глаза зорко смотрели из-под полуприкрытых век. Он напоминал кошку, стерегущую мышь. Или она подсознательно вспомнила его герб? В черном поле три бегущие серебряные мыши, над ними — полумесяц. Наверху гербового щита домашняя кошка…

— Конечно, — саркастически заметила мисс Гильярд, — если вы считаете, что личные привязанности важнее, чем рабочие обязанности…

…изготовившаяся к прыжку. Вот, значит, чего он ждал. Она почти видела, как встал дыбом шелковистый мех.

— Конечно, я не хочу сказать, что можно пренебрегать работой из-за личных дел, — подала голос мисс Лидгейт. — Но если уж на человеке лежит ответственность в частной жизни, он должен ее нести. И если работа этому мешает, возможно, нужно оставить работу.

— Совершенно согласна, — отчеканила мисс Гильярд. — Но у меня так немного личных обязанностей, возможно, я не имею права судить. А вы как считаете, миссис Гудвин?

Повисла неприятная пауза.

— Если вы имеете в виду меня лично, — ответила миссис Гудвин, встав и повернувшись к мисс Гильярд, — то я настолько согласна с вами, что попросила доктора Баринг принять мою отставку. Не потому, что против меня выдвинуты все эти чудовищные обвинения, а потому, что в данных обстоятельствах я не могу делать свою работу так, как следует. Но вы все очень ошибаетесь, если думаете, что я имею отношение к тем неприятностям, которые происходят в колледже. Я сейчас уйду, и вы можете говорить обо мне что хотите, но позволю себе отметить: те, кто питает страсть к фактам, должны добывать их из объективных источников. Мисс Бартон, по крайней мере, согласится, что душевное здоровье — тоже немаловажный фактор.

В ужасающем молчании, которое последовало за этой речью, три слова лорда Питера упали словно три льдинки:

— Пожалуйста, не уходите.

Миссис Гудвин замерла у двери.

— Было бы очень жаль, — сказала ректор, — если бы кто-то принял на свой счет слова, сказанные в отвлеченной дискуссии. Я уверена, мисс Гильярд не имела в виду ничего подобного. Разумеется, одни лучше, чем другие, способны увидеть обе стороны проблемы. Я полагаю, в вашей работе, лорд Питер, часто встречается конфликт интересов?

— О да. Однажды, как мне казалось, я встал перед приятным выбором, кого повесить: собственного брата или собственную сестру. [246] Но, к счастью, все обошлось.

— А если бы не обошлось? — спросила мисс Бартон, с наслаждением прибегая к argumentum ad hominem. [247]

— Ну… что идеальный сыщик делает в такой ситуации, мисс Вэйн?

— Профессиональный этикет диктует вытянуть у преступника признание, а после обоим принять яд в библиотеке.

246

Эти события описаны в романе «Облако свидетелей» (1926).

247

Аргумент к человеку (лат.) — аргумент, основанный на личности оппонента, а не на сути дискуссии.