Возвращение в Тооредаан 2

— Люди как люди. — Возразил я, больше из чувства противоречия. — Живут как умеют, и как могут. Большой город…, он влияет на характер.

— Вот я и говорю — гнилые. — Отрезал дед. И продолжил уже о совсем другом. — Я тут зашел на рынок. Удивительно, но и верблюды ничуть не изменились за это время. Их ноги по — прежнему крепки, шеи — гибки и длинны, а взгляд суров и надменен. Присмотрел тут парочку, приученных ходить под седлом воина. И еще надо будет взять штук шесть вьючных, и купить паланкин для Одивии. Не дело для благородной женщины, подставлять свое лицо под ветры пустыни….Не пройдет и трех недель, внук, как мы будет дома, в Серых холмах!

— Ну, нам пока…. — И тут меня осенило, и я воскликнул. — Одивия, а ведь это же решение нашей проблемы!

Игорь Рожков, судовой лекарь.

Несмотря на изрядный страх, (а вдруг начнется заражение?), рана моя особых проблем мне не доставляла, и заживала довольно хорошо. — Местные заживляющие мази, оказывается и правда заживляют! Да и вообще, как оказалось, рука у меня была довольно легкая, так что из наших серьезно раненных вояк, умер только один, а все остальные благополучно шли на поправку, что, в общем-то, прибавило мне очков в глазах экипажа….Кстати, как я понял, набрать эти очки было не так чтобы очень сложно. — Хороший лекарь ценился во все времена, а в эти — в виду их немногочисленности, пожалуй и еще дороже, недаром все более — менее крупные государства, принимали программы бесплатного обучения подобных специалистов. А на флот, да еще и гражданский, где условия были, мягко говоря, не сахар, а вот шансов помереть раньше срока, более чем хватало, как правило, шли только недоучки, вроде меня, откровенные шарлатаны, или, люди по какой-либо причине утратившие репутацию. Ведь куда лучше быть уездным лекарем в каком-нибудь захолустье, принимая оплату за свой труд харчами или "изделиями домашних промыслов", чем месяцами торчать в тесной, воняющей гнилью деревянной коробке, питаясь разной малосъедобной заплесневелой гадостью пополам с червями, и запивая все это затхлой прогорклой водой из бочек, при этом, едва ли не ежечасно, рискуя самому стать кормом для рыб. Так что я, вооруженный знанием основ медицины из моего мира, и в свое время усердно бегавший на все лекции в университете Мооскаа, и конспектировавший каждое слово, имел все шансы стать звездой, в этом, довольно узком мире, судовых лекарей.

…Следующую неделю после битвы, наша "Кусачая черепаха" в серьезных разборках участия не принимала. Для начала, мы вообще на несколько дней, отошли в сторону от вод удихской Орды, чтобы привести в порядок оба наших корабля. Потом, еще разок прогулялись вдоль вражеского побережья, захватив всего лишь пару рыбацких шхун, величиной примерно со спасательную шлюпку, которую я видел на борту теплохода в круизе по Черному морю. К моему изрядному облегчению, экипажи сих "рыболовецких траулеров", вопреки моим собственным представлениям о нравах пиратов и байкам оу Гииля, не отправили за борт порубив на мелкие кусочки, а сначала какое-то время, держали в трюме, а потом, в лунную ночь, высадили на пустынный берег. Когда, во время очередного сеанса перевязки, я поинтересовался причинами такого необычайного гуманизма, наш боцман, усмехнувшись, объяснил.

— Таковы требования наших новых Хозяев. В былые времена, мы бы, ясное дело, церемониться не стали, в лучшем случае, продали бы рыбачков людоловам. Но сейчас, наш капитан знает, что коли он позволит себе что-то подобное, то "Красного вепря" живо спустят с мачты "Черепахи", и подвесят на его место самого капитана. В этом отношении, у владетелей Фааркоона, разговор короткий. Уж не знаю, зачем это им надо, но на Литруге давно уже усвоили, что лучше выполнить их маленькие прихоти, чем вызвать малейший гнев.

— И, какие они? — Поинтересовался я, не без скрытого умысла. — Эти владетели Фааркоона?

— Одно слово — благородные. — Усмехнулся боцман Хеедц. — Но крутые…, и хитрые. Поначалу-то, мы к ним того…, пришли мол, хлыщи с родословной, думают смогут нами командовать. Ща мы их легко вокруг пальца окрутим, — корабль отберем, и домой без порток отравим, вплавь. А эти нет — они сами умудрились нас вокруг пальца окрутить, а кому не понравилось — тем живо башку скрутили.

— И что, вы так это и терпите? — Удивился я.

— А чего не терпеть? — Пожал плечами боцман. — Лютый голод и нужду терпели. А уж богатство как-нибудь да стерпим. Когда они пришли, на Литруге совсем тяжко жить стало. Кораблики-то наши, кредонцы пожгли. Работы нет, подвоза продуктов тоже. Месяцами, одну только рыбу жрали, да из джунглей траву да корешки всякие, что бабы наберут. Что там о вине и мясе говорить — гнилой морской сухарь, за величайшее угощение почитался, потому как, не вез никто на наш островок ни муки ни крупы. А как эти пришли…, мы вроде как и при прежней вольнице остались, но еще и уважаемыми людьми заделались. Хе — хе… купцы мы теперь! И пока у нас "Красный вепрь" на мачте, нам в любом порту уважение оказывают. Потому как люди мы мирные, но с нами лучше не связываться. Так что, если ради этого, придется каких-то рыбачков невредимыми из рук выпустить? — Так пусть бегут, не велик с них прибыток…

…А потом мы снова нарвались на удихов. Но этот раз, это был довольно большой корабль, раза в полтора больше нашего. "Настоящий фрегат", как определил его оу Гииль, и несколько помрачнел лицом, пояснив, что удрать нам от него не удастся, так что бой придется принять в любом случае. А вот победу в этом бою, никто нам гарантировать не сможет — слишком равные силы. Опять начались хитрые пляски и лавировариня, в которых я так и не успел разобраться. Каждая сторона пыталась занять более выгодную позицию относительно ветра, и чтобы иметь возможность усилить свои сильные стороны, и как-то нивелировать слабые. Нашей сильной стороной, как я понял, было то что у нас, по существу, было два настоящих корабля, и две больших лодки, которые, опять же по словам оу Гииля, изображая из себя брандеры, сильно мешали нашему противнику маневрировать. А слабой — то что народа у нас было маловато, да и видимое превосходство в количестве пушек, легко сводилось на нет, большим калибром нашего противника….В какой-то момент танцы вдруг прекратились, и началась пальба из пушек. Опять было довольно жутко, особенно в тот раз, когда мы нарвались на полноценный бортовой залп. Честно говоря, думал что сейчас-то нам и пришел полный копец, — вражеские тяжелые ядра, просто разнесут наше корытце на мелкие щепочки. Но, как-то обошлось, мы дали ответный жиденький залп, и вошли в клинч, сцепившись бортами, ну и началось….

Сначала я стоял на мостике возле капитана, опять изображая из себя доисторический пулемет. Оу Гииль, как-то расхвастался моими "удивительными талантами" в стрельбе, и я мне даже пришлось повторить на бис прежний трюк с бутылками. Народ это оценил, и вот, я опять палю из трех мушкетов по очереди, выцеливая офицеров, и наиболее крутых бойцов противника. Потом, обе враждующие стороны сцепились уже настолько плотно, что вести огонь, не боясь зацепить своих, стало уже невозможно. Так что пришлось мне хватать свой протазан, и лезть в общую разборку, иначе меня бы просто не поняли, потому как, в бой полез, даже одноногий Деревяшка. В общем — драка была очень тяжелая и жестокая. Удихов было реально много, но на нашей стороне был опыт и личное мастерство. Каждый пират, (тьфу — надо же говорить "корсар"), стоил если не двух, то уж точно полтора удиха, как мне показалось, не очень уверенно чувствующих себя на палубе. Да еще и я, сумел изрядно проредить командный состав, включая капитана. Но драка и впрямь была жестокая, я рубил, колол и колошматил противника обоими концами моего оружия. А пару раз, схватка становилась настолько тесной, что приходилось хвататься за кинжал. Когда мы уже начали отжимать супостатов с мостика, я было схватился со здоровенным воякой разряженного в дорогие шелка, выглядывающие из под стальной кирасы, тоже жутко понтовой, судя выгравированному на ней замысловатому узору, но вмиг лишился протазана, который вырвал у меня этот крутой вояка каким-то хитрым приемомо, и едва не лишился головы, сумев, чисто на боксерских рефлексах, вовремя поднырнуть под устремившуюся к моей голове саблю. Бросился вперед, проходя противнику в ноги. Зацеп, рывок, м*да, а в ближняке-то ты парень, совсем беспомощный, грохнулся о палубу так, что кажется весь корабль содрогнулся, и даже затылком умудрился стукнуться, видно совсем падать не учили. Ну а теперь, то что даже в боях без правил запрещено, пинок изрядно пониже пояса, проход вперед, и пара раз кулаком по челюсти. И тут я ощутил какую-то возню над собой. М*да, заигрался, если бы не Деревяшка, отведший удар очередного противника, сегодня бы мне точно быть без башки. Так что я подхватил выпавшую из рук противника саблю, и снова рванул в бой, потому как драка еще была в полном разгаре. Второго супостата мы быстро завалили совместными с Деревяшкой усилиями, который, к моему удивлению, оказался очень даже крутым воякой. Тут жертва моих борцовских навыков, начала подавать признаки жизни, и я вернулся было, чтобы его добить. Но Деревяшка, меня остановил, и достав из кармана веревочку, быстро связал супостата, каким-то хитрым морским узлом. И мы снова ринулись в драку.

В общем — мы победили. Дорогой, правда, ценой, но победили. И опять у меня начались будни судового лекаря. Работы хватало, а вот лекарств почти не осталось. И даже разграбление запасов моего удихского коллеги, положение как-то сильно не поправило. Когда у тебя почти полторы сотни раненных, среди которых три десятка — тяжело, лекарства исчезают быстрее чем конфетные фантики в печке. Ну да, к счастью, наш первый этап боевых действий, на этом кончился.

— Плывем в Аэрооэо. — Объявил нам капитан. — Продадим часть добычи, наймем новых матросов и абордажников, и вернемся, подберем то, что забыли взять….Настоящий фрегат, бриг, и две шхуны, это хорошая добыча! Да еще и за того пленника, что взял наш лекарь, чувствую, можно будет сорвать немалый выкуп….Настоящего ордынского багатура, голыми руками завалить! Нечего сказать — ловок! Сергей Говоров, подполковник.

— …Ну, по своему конечно красиво, однако, извини дед, но в моем рейтинге живописных пейзажей, твоя пустыня, едва ли войдет хотя бы в десятку. По мне, так даже наша сибирская тайга, куда лучше. Я уж не говорю о….

— Тайга, или лес. — Важно кивнули их высокоблагородие оу Эгииноасиик. — Да. Это сильное место. Но вечное вихляние между деревьев и возможность устраивать засады чуть ли не на каждом шагу, порождают хитрый и изворотливый ум. А аиотееки, были другими. Мы не искали обходных путей, просто шли вперед, и сокрушали наших врагов своей мощью. Эта пустыня — порождает сильных людей, не умеющих отступать или искать обходные пути, и поэтому она прекрасна.

— Слушай, но ведь ты же уже давно не…. — Начал было я, но осекся. Ясно же было, что дед меня подкалывает, корча из себя этакого дикаря — завоевателя. И это после более чем полусотни лет, проживания в моем мире! Как ни странно, но местные суровые пейзажи, настроили его на весьма игривый лад. Детство, что ли вспомнил? …Так что я горячиться не стал, а сказал спокойно, и вполне миролюбиво. — За свою военную карьеру на Земле-1, ты ведь должен был научиться ценить "гибкий изворотливый ум" и "обходные пути".