Возвращение ярла

Фёдрыч глянул через борт… Блин! К паруснику двигалась делегация. Вел ее удравший от майора оборванец.

Фёдрыч поспешно сунул бочонок в ранец, кинулся к противоположному борту… Под дополнительным весом доска пружинила еще больше, но майор был к этому готов. А вот к тому, что маршрут, по которому он прошел к кораблю, окажется заблокирован – нет. К счастью, заблокирован не воинским контингентом, а случайными аборигенами. Местная тетка ростом никак не меньше метр восемьдесят лупила по морде местного же паренька аналогичных габаритов. Лупила и пронзительно орала не по-русски. Хорошо хоть оба были так заняты, что в сторону майора даже не глянули.

Выбора не было. Раз проулок перекрыт, придется заскочить в длинный дом, надеясь исключительно на то, что его обитатели сейчас решают проблемы с героем-терминатором.

Повезло. Домочадцев внутри не наблюдалось. Фёдрыч оказался в длинном, просторном, скупо освещенном помещении с лавками вдоль стен и здоровенной печкой – посередине. На печке покоился внушавший почтение котел размером с джакузи. Котел источал запах съестного. И это был единственный приятный запах в богатой палитре домашних ароматов. Сгибаясь под тяжестью добычи, Фёдрыч пробежал мимо подпиравших потолок столбов, увешанных хозяйственной утварью, инструментами и прочим местным хламом, и оказался у противоположной стороны помещения, рядом с большим деревянным креслом явно музейной ценности, абсолютно неуместным в данном интерьере. По обе стороны кресла расположились деревянные уроды с оскаленными рожами. А стена над ним – выставка оружия и… Ни хрена себе! Это же «калаш». Густо вымазанный какой-то вонючей жирной субстанцией родной брат того автомата, который майор запрятал неподалеку от хутора Крашены. Так, а во что это он завернут?

Вот суки! Фёдрыч многое повидал в своей жизни, но такого даже у людоедов не встречал. Автомат был завернут в человеческую кожу. Снятую целиком.

Собравшись с духом, майор все-таки проверил магазин… Пусто.

Майор вытер испачканные руки о висевшую рядом шкуру непонятного зверя, здоровенного, как медведь, но не медведя. Как выглядит медвежья шкура, Фёдрыч знал. Одна такая у него дома на полу лежала.

Однако сейчас – не до пород местных зверюг. Сейчас – ноги бы унести. Живьем в руки ублюдков, сдирающих с людей кожу, лучше не попадаться!

Мысль о том, что с ним могут обойтись не лучше, чем с парнем, из которого сделали чехол для «калаша», придала Фёдрычу сил. Сбоку от настенной «оружейки» имелась дверь. В нее-то майор и нырнул, справедливо полагая, что где-то там должен быть еще один выход.

Верное предположение. Поблуждав по темным складским помещениям, Фёдрыч отыскал хлипкую дверцу на кожаных петлях, которая привела его… в свинарник.

Распихав жаждущих общения (или жрачки) хрюшек, стараясь не дышать и не вступать в дерьмо (задача практически непосильная), Фёдрыч преодолел свинарник, распахнул дверь и оказался посреди обширного двора, где мосластый босой старик на большой деревянной колоде расчленял на составляющие мясную тушу.

Увидав Фёдрыча, дед, не медля ни секунды, оборвал свое занятие и метнул в майора орудие труда. Отличный бросок. Фёдрыч еле успел выполнить маневр уклонения.

Понимая, что оставлять ловкого дедка за спиной не стоит, майор кинулся прямо на него, сшиб с ног (вместе с поклажей вес майора был килограммов под сто двадцать) и негуманно врезал ботинком по голове.

Дед, однако, после удара не отрубился, а катнулся по земле, надыбал где-то двадцатисантиметровый ножик… Фёдрыч еле успел заблокировать атакующую руку. Захват, поворот… И дед захрипел, сам отведав того железного блюда, которое готовил майору.

Выдернув нож, Фёдрыч оттолкнул воинственного старца, пробормотал: «Сам напросился, дедушка…» – углядел калиточку и использовал ее по прямому назначению.

Вот невезуха! Врезался прямо в парня с бадейкой какой-то дряни в руках. Глаза парня выпучились, рот открылся для вопля… Но вместо вопля наружу вырвался сдавленный сип. Майор пнул пониже края бадейки и попал куда надо.

Повезло парню. Иначе бы ножом схлопотал.

Фёдрыч врезал ему по голове роговой рукояткой ножа, и парень рухнул, окатив себя и, частично, майорские сапоги вонючими помоями.

Так, время определиться. Какие-то задворки. Сарай… Это вроде конюшня? Беспокоятся лошадки… А на берегу по-прежнему рубилово. Ну терминатор! Ну герой, папу твоего в дедушки!

Лошадок в конюшне оказалось аж четверо. Все – замечательной местной породы – росточком чуть покрупнее осла.

Зато две оседланы. Удачно получилось.

Фёдрыч выбрал ту, что покрупнее, пресек попытку попробовать себя на зуб, кое-как приторочил к седлу увесистый ранец, сам взгромоздился на вторую лошадку, примотал к луке повод первой животины и за неимением шпор просто поддал каблуками.

И еще разок, когда оказался снаружи.

Лошадка всё поняла правильно и припустила галопом, увлекая вьючную…

А теперь – в гору!

Уже на склоне Фёдрыч оглянулся.

Так, похоже, шоу вступило в новую фазу. Вариант «один против всех» сменился честным единоборством.

Хотя, насколько честным, вот вопрос. Даже отсюда видно, что герой-супермен в крови от сапог до макушки. И сколько из этой крови – его собственной? Вдобавок он, считай, голый, а его противник – в доспехах, отблескивающих в лучах заходящего солнца, аки новенькая монета. Но картинка красивая: два поединщика в круге воинов на фоне морского залива, закатное солнце, парусник с хищно изогнутым носом… И стая воронов, древнейший символ смерти, старательно наворачивающая круги над парой изготовившихся бойцов.

Прям-таки готовый постер исторического блокбастера.

Окровавленный супергерой прыгнул. С места – метра на три минимум, враз оказавшись на дистанции эффективного удара. Даже с приличного расстояния Фёдрыч услышал, как грохнул о щит героев клинок. От щита осталось две трети, и одоспешенный метнул его в голову героя, одновременно полоснув собственным мечом на уровне бедер противника. Не достал. Герой подпрыгнул на добрый метр, вскидывая меч для сокрушительного удара…

И в этот миг воронья стая шарахнулась в стороны, а с абсолютно чистого, если не считать пары-тройки пушистых облаков, неба шарахнула молния. Четкий, ветвистый электрический разряд, угодивший прямо в кончик воздетого меча.

Фёдрыч подсознательно ожидал удара грома. Не дождался. Сердитое воронье карканье, гул человеческих голосов… Грома не было.

Воин в доспехах сунул меч в ножны, стащил с головы шлем и почесал затылок. Надо думать, голова вспотела. А может, удивился: только что он был на волосок от смерти, а теперь – ни смерти, ни противника. Даже пепла не осталось.

Чудеса, блин. Фёдрыч поморгал, потер глаза кулаком… Может, это всё – ненастоящее? Вкололи какую-нибудь дурь, уложили в кроватку, и смотрит теперь бывший майор спецназа чудесные сны… За деньги старого дружбана Юрика.

Фёдрыч с сомнением покачал головой, затем потрогал притороченный к седлу мешок. Увесистая тяжесть добычи вернула майору веру в материальность мира.

И вместе с этой верой вернулись заботы. Особенное беспокойство внушала группа местных жителей, суетившихся во дворе, где майора едва не пришил дед-мясник и где Фёдрыч позаимствовал лошадок. И еще одна кучка аборигенов, бодрой рысцой разбегавшаяся от парусника. Одни – к месту недавней битвы, другие – к выходу из поселка.

Не нужно быть академиком, чтоб сообразить: пропажа драгметаллов обнаружена, и сейчас вся местная круть кинется на поиски похитителя.