Возвращение

Я кивнула. Она подошла к гробу, и Джейн судорожно стиснула мою руку, когда миссис Мэтьюз – женщина, потерявшая мужа и двух сыновей, – преклонила колени перед распятием. Отныне все ее мужчины были мертвы.

Через мгновение она поднялась, и ее место заняла Джейн. Миссис Мэтыоз села на диван и уставилась в пол. У меня не хватало смелости посмотреть на нее. Это было выше моих сил.

Джейн встала и подошла к матери.

– Пойдем, мама. День был длинный, а в гостинице я сказала, что мы приедем к десяти часам.

Когда мы вышли на улицу, я спросила Джейн, в какой гостинице они остановились.

– «Сэр Френсис Дрейк».

– Я подвезу вас.

В машине Джейн, продолжая беседу, поглаживала мать по плечу и время от времени сжимала ее руку.

– Миссис Мэтьюз, мне тяжело об этом спрашивать, но… Как вы считаете, когда лучше устроить… похороны? – Так. Вот я и произнесла это слово.

– В воскресенье не слишком рано?

– Нет, не слишком. Наверное, это лучше всего. Хотите устроить отпевание в церкви? Простите, что надоедаю вам, но им надо знать… Я имею в виду, этим… от Хобсона…

– Ублюдки, – коротко отрезала Джейн. Именно так выразился бы и Крис.

– Джейн! Это их работа, и они стараются сделать ее как можно лучше.

Мы с Джейн не стали спорить, но почувствовали, что в наших жилах течет одна кровь. «Ублюдки» – самое подходящее слово.

– Крис часто ходил в церковь?

– Увы…

– Не слишком. – Ложь во спасение. Никогда он там не был.

– Я пресвитерианка, а его отец был методистом. Не думаю, что Кристофер чувствовал разницу. Он никогда не был ортодоксом. – Что ж, с одной проблемой покончено. Кстати, насчет «ортодокса» миссис Мэтьюз была абсолютно права.

– Рядом с нашим домом есть небольшая, но красивая пресвитерианская церковь. Утром я могла бы поговорить со священником.

– Можно мне пойти с вами?

– Ох, простите… Конечно. Я не собиралась командовать, просто подумала, что…

– Джиллиан, вы все сделали правильно. Не волнуйтесь.

– Мы зайдем утром и вместе сходим в церковь, – сквозь зубы процедила Джейн. Она действительно очень походила на брата. Отпевание? Это нужно не Крису, а его матери и нам. Панихиду служат для живых, а не для мертвых.

У гостиницы мы снова обнялись, и они вошли в вестибюль. Высокая красивая девушка с походкой Криса и маленькая леди в черном костюме. Она была немного ниже меня, но казалась крошечной – наверное, потому, что была матерью Криса… Я посмотрела на часы и решила вернуться к Хобсону. На одну минутку. Хотелось побыть наедине с Крисом. Миссис Джегер чуть-чуть подождет. Она все понимает.

Я снова оставила машину на стоянке, вошла и с облегчением убедилась, что мистер Феррари уже ушел. Бледная девушка все еще сидела за стойкой, попивая кофе из пластмассовой кружки. Это напомнило мне о кофепитиях в «Жизни женщины». Я побрела по коридору, твердя себе, что для нее это «всего лишь работа». Кем надо быть, чтобы выбрать себе такую работу? В журнале ключом била жизнь – многолюдная, многоцветная, многошумная… А работать здесь – все равно что самому лежать в гробу.

Я медленно вошла в зал, села, откинулась на спинку стула, закрыла глаза и задумалась. На память приходили какие-то куски, обрывки и ничего не значащие слова… Пятнадцать часов назад Крис спускался по лестнице, а теперь лежит в тихой комнате, уставленной яркими цветами… Может, стоит задержать дыхание, закрыть глаза, сосчитать до семисот двенадцати, и все уйдет, как дурной сон?.. Нет, ничего не вышло. Я вздохнула, открыла глаза и увидела все то же, то же самое. Разница была лишь в том, что я задохнулась и младенец завозился во мне, разгневанный нехваткой кислорода…

Тогда я медленно подошла к распятию и опустилась на колени, глядя туда, где покоилась невидимая голова Криса. Слезы катились по моему лицу и тихонько капали на бархат. Думаю, я молилась. А впрочем, не знаю… Затем я встала и ушла.

Хотелось еще раз ощутить, что Крис со мной, что он рядом. Нет, тщетно. Крис лежит в гробу, его больше нет, я одна.

Машина Криса сиротливо дожидалась меня на стоянке. Я завела мотор, помня о «соблюдении дистанции», и поехала сквозь туман на Сакраменто-стрит. Близилась полночь. Бедная миссис Джегер… Я отперла дверь, вошла, оставила пальто на стуле в передней и на цыпочках двинулась к кухне – единственному месту, где еще горел свет.

– Миссис Джегер… Миссис Джегер… – Наверно, Сэм проснулась, и соседка поднялась к ней. Добравшись до лестничной площадки, я увидела, что в спальне зажегся свет. Пег стелила мне постель.

– Ох, Пег, ты святая… – Я привалилась к косяку и уставилась на нее во все глаза.

– Не болтай ерунды. Ложись спать. Сядь, я помогу тебе раздеться.

– Пег, ты сама еле жива. Ведь по нью-йоркскому времени сейчас три часа ночи.

– Именно благодаря этой дурацкой разнице я и успела долететь вовремя, так что лучше помалкивай.

– Боже мой, Пег, что я стану делать, когда вырасту, а тебя не окажется рядом?

– Замолчи. Никогда этого не будет.

– А где миссис Джегер?

– Ушла как раз перед твоим приходом. Она бы ни за что этого не сделала, но я заговорила ей зубы и буквально вытолкала за дверь… Где ты была?

Встречала миссис Мэтьюз в аэропорту, возила к Хобсону, потом доставила их в гостиницу, а сама… вернулась к Хобсону.

– Вернулась к Хобсону, этому гробовщику? Зачем? Хочешь доконать и себя, и ребенка?

– Нет. То есть да. Хобсон – местный гробовщик, но я никого не хотела доконать, Пег. Кто-то должен был встретить ее.

– Никого другого не нашлось?

– Там была сестра Криса, но… Черт побери, я не могла иначе!

– Ладно, ладно… Слушай, надо бы сварить какао, что ли… Я привезла из Нью-Йорка таблетки.

– Какие таблетки?

– Успокаивающие. Я позвонила твоему врачу, и он дал рецепт.

– Господи, Пег…

– Ты принимала элениум?

– Ну, вообще-то… – Я покачала головой.

– Я так и знала.

Я огляделась. Все в спальне осталось по-прежнему, только стало немного опрятнее, и с кровати исчезло барахло. Вешалка с новым серым платьем висела на двери шкафа.

– Пег, ты не уберешь это? Я не могу его видеть.

– Конечно. – Платье тут же исчезло в шкафу.

– Похороны в воскресенье, так что в понедельник ты сможешь выйти на работу.

– Ты дашь мне хоть слово сказать? Я предупредила, что вернусь через неделю.

Пег… Пег… Неизменная Пег, придерживавшая мою голову, когда я в первый раз напилась… Она всегда, всегда была рядом. Прошло всего несколько часов после моего звонка, а она уже здесь. Одолела три тысячи миль, едва вошла в дом и принялась стелить мне постель. Прилетела из Нью-Йорка, чтобы лечить меня и быть при мне ночной сиделкой… Все для меня. Крис никогда бы не понял такой дружбы, но спасибо тебе, господи, за Пег. Таких, как она, одна на миллион. Как мне повезло с одноклассницей!