Возвращение

– Я не ослышался, мэтр? – спросил я, демонстративно ковыряя в ухе. – Как-то очень слабо, по-моему, этот жанр сочетается с занятиями.

– Ты не прав. Правильно донести до слушателей любой рассказ должен любой из вас. Вот мы сейчас и посмотрим, как ты это сделаешь. Заодно поднимешь всем настроение. На сцене это у тебя получалось неплохо. Кстати, у тебя уже появились подражатели. Давай, не заставляй себя упрашивать.

– Надеюсь, что это не войдет в систему, – пробурчал я. – Меня уже в школе достали просьбами рассказать анекдотик. Ладно, слушайте. На съемках фильма главный герой должен броситься в воду с моста. По условиям крупного плана его нельзя заменить каскадером. «Но я не умею плавать и сразу пойду ко дну!» – возмущается актер. «Ничего, эта сцена в фильме заключительная» – успокаивает его режиссер.

– Ты схалтурил, – сказал Герасимов, когда все отсмеялись. – Рассказал неплохо, но много хуже, чем мог. Есть причина?

– Люди очень падки на юмор, – мрачно ответил я. – Причем практически все. Мне бы очень не хотелось становиться штатным клоуном института. Одно дело – веселить людей с эстрады, другое... ну вы поняли.

– Понял, – кивнул Сергей Апполинариевич. – Остаться незаметным у тебя не получится, а твои выступления видели все, так что просьб рассмешить тебе не избежать. Выполнять их или нет – решать тебе самому, а на моих занятиях я ни тебе, ни кому другому халтурить не позволю. Встань и расскажи что-нибудь другое в полную силу. Представь, что ты на эстраде.

– Актриса предъявляет претензии режиссеру: «Почему вчера в сцене выпивки реквизитор подал мне обыкновенную воду? Я требую, чтобы подавали настоящую водку!» «Согласен, – отвечает режиссер. – Но с условием, что в последнем акте вам подадут настоящий яд».

– Вот! – поднял руку Герасимов, когда стих смех. – Все заметили разницу? Первый раз он просто рассказал смешную историю, второй – он ее сыграл в лицах. И сыграл прекрасно! Этому вы все и будете учиться, конечно, не на анекдотах. Запомните, что, играя, актер ни в кого не перевоплощается, а остается самим собой. Если вы будете в каждой роли перевоплощаться, скоро познакомитесь с санитарами. Но, оставаясь самим собой, он должен глубоко понять своего героя и изобразить его так, чтобы у зрителей не зародилось и тени сомнения.

Первая лекция не была занятием. Герасимов поднимал нас одного за другим и предлагал рассказать о себе. Он знакомился с нами, а мы – друг с другом. Еще до начала лекции меня удивил возрастной состав студентов. Здесь были совсем еще девчонки, на мой взгляд, даже моложе моей жены. Как потом выяснилось, я действительно не ошибся: Наталья Белохвостикова была младше Люси. Были и другие, кого я сразу узнал. Наталья Бондарчук, которая родилась в один год со мной, Наталья Аринбасарова, которая уже имела маленького ребенка и была старше нас на четыре года, и Николай Еременко, родившийся чуть раньше меня. Георгия Николаенко я в лицо не помнил, только по его работам. Ему, как и Аринбасаровой, уже исполнился двадцать один год. Дополняли список знаменитостей Наталья Гвоздикова и Талгат Нигматулин. Остальных я не припомнил, поскольку в той жизни почти не интересовался театром и актерами кино, игравшими в эпизодах. Видимо, подняться выше у них не получилось, или их вообще отчислили до выпуска.

– Сейчас у вас будет лекция по истории мирового кино, – сказал Герасимов. – Вести этот предмет будет Кира Константиновна Парамонова. Она у нас заведует кафедрой кинодраматургии. А я с вами прощаюсь до завтра. Можете идти, я задержусь в студии.

– Расскажи анекдот! – подошел ко мне Еременко, когда мы вышли из студии. – Да шучу я, чего ты так скривился! Вы же с Людмилой приехали из Белоруссии? Я тоже оттуда.

– Не называй ее Людмилой, – сказал я Николаю. – Ей больше нравится, когда зовут Люсей.

– Здорово вы выступаете, – подошла к нам Бондарчук. – Песни замечательные, и печешь ты их, как блины. Геннадий, что думаешь делать после занятий?

– Он уже занят, – со значением сказала Люся.

– Я не в том смысле, – засмеялась Наталья. – Но хорошо, что предупредила, буду иметь в виду. Я просто хотела кое-кому предложить собраться в кафе. Не хотите в кафе, можно у нас дома. Вас я обоих приглашаю.

– Спасибо, Наташа, – поблагодарил я. – Скорее всего, пойдем. Но давай сначала дождемся конца занятий. Сегодня, как я понял, серьезно за нас браться не собираются. Пошли быстрее, а то опоздаем на лекцию. Еще и аудиторию искать.

– Время еще есть! – махнула она рукой. – Герасимов нас отпустил раньше, а где аудитория, я знаю. Послушай, у тебя все анекдоты такие... приличные? Или это только для эстрады?

– А тебе нужна изюминка? – спросил я.

– Скорее перчинка, – засмеялась она. – Вижу, что ты их не хочешь рассказывать, но друзьям?

– С отцом познакомишь?

– Без проблем. Поедем к нам, там и познакомлю. Он часа в четыре должен быть дома.

– Так и быть. Слушай. Режиссер объясняет молодой актрисе сцену: «Вы сидите в комнате. Врывается грабитель, связывает вас и насилует. Понятно?» «Да. Но скажите, грабитель будет красив?» «Конечно» «Тогда зачем ему меня связывать?»

– Класс! – засмеялась Наталья. – Теперь пошли, а то действительно опоздаем.

Когда закончились занятия, оказалось, что из всех приглашенных Натальей смогли пойти к ней в гости только мы и Еременко, остальные по разным причинам отказались.

– У нас машина, – сказал я друзьям. – Думаю, все влезем. Только нужно будет сделать остановку, чтобы купить торт.

– Ничего себе! – присвистнул Николай, увидев «Волгу». – В нее точно влезем. А если нет, я Наталью посажу на колени. Откуда колеса?

– Подарок поклонников, – отшутился я. – Загружайтесь. Наташа, говори адрес. Виктор, забросите нас и уезжайте, я потом позвоню. И останови где-нибудь, где продаются торты.

Вечер прошел интересно. И с новыми приятелями было о чем поговорить, и пообщались с женой Бондарчука Ириной Скобцевой. Роль Элен в «Войне и мире» она уже отыграла и, когда мы приехали, находилась дома. Глава семейства был весь в делах, приехал уставший и с нами практически не общался. В шесть вечера попрощались и уехали на вызванной мной машине. Заодно забросили Николая в общежитие на Будайскую. Своих я предупредил по телефону сразу же, как только приехали к Наталье, так что они не волновались.

– Мам, мы не хотим ужинать, – сказал я матери. – Вчетвером слопали большой торт. Утром прибежим на завтрак, а потом меня начнет кормить жена. Когда ослабею так, что не смогу таскать ноги, приползу к тебе. Люсь, только не драться!

– Расскажите, как прошли занятия? – попросила Таня.

– Да этих занятий сегодня почти не было, – ответил я. – В институте травил анекдоты, а после гонял чаи с Бондарчук и Скобцевой.

– Как хочешь, – обиделась сестра.

– Не обижайся! – обняла ее жена. – Так все и было. Заниматься начнем завтра. Ладно, мы пойдем осваивать временно подаренную квартиру.

– И с чего мы ее начнем осваивать? – спросил я, когда мы зашли к Черзаровым, заперли дверь и включили свет в большой комнате.

– С кровати, конечно! – сказала жена. – В нашей комнате мне все время приходится сдерживаться. А тут мы одни! Красота! Заодно докажешь, что не разлюбил. Столько красавиц в группе! А Белохвостикова вообще почти англичанка и уже успела сняться в кино! И ты на них на всех пялился! Сейчас будешь отрабатывать прощение!

– Совсем другое дело! – сказала она часом позже, когда мы уставшие, но довольные лежали на кровати ее родителей. – Как только не поломали кровать. Послушай, чего это ты в последнее время зачастил к Суслову? Ты же им вроде все записал. Что еще нужно?