Возвращение

Я знал, что все друзья-приятели уже вернулись и сейчас проводят последний день свободы на улице, пользуясь хорошей погодой. Сходить, что ли, и мне?

– Что ты засел дома? – спросила зашедшая в квартиру мама. – За домом ребята играют в футбол, а ты со своими занятиями совсем на улице не показываешься.

– Каждый день гуляю, – возразил я. – И уже два дня, как начал бегать по утрам. А с ними я еще пообщаюсь. Завтра у нас только торжественная линейка. Узнаем расписание, получим учебники и свободны. Так что время поболтать будет.

– Мне показалось, или у тебя действительно увеличились мышцы? – спросила она, глядя на мои руки.

– Показалось. Пока мышцы только укрепляются. Я очень постепенно увеличиваю нагрузки. Раньше, чем через месяц ты изменений не увидишь.

– Одежду я тебе на завтра приготовила, а ботинки начистишь сам, – сказала мама. – Галстук мы тебе купили новый. Обедать еще не хочешь? Тогда я полежу, почитаю. Захочешь есть – скажешь.

Гонять мяч мне не хотелось, поэтому время до обеда я провел с тетрадкой, пользуясь тем, что мать читает любимые детективы. Вечером по телевизору показывали фильм «Два бойца», который посмотрели всей семьей.

– Все, закончилось ваше безделье! – сказал отец, когда выключили телевизор. – Кто-то нам с мамой обещал в новом учебном году стать отличником. Не передумал?

– Если поедем через Москву, то у меня в дневнике ни одной четверки не будет! – поклялся я. – Итоговых, конечно.

– Одни тройки, – влезла сестра. – Отличниками по желанию не становятся! У тебя пробелов в знаниях, знаешь, сколько?

– А еще неплохо купить гитару, – продолжил я, не обращая на нее внимания. – За пианино рублей пятьсот дадут?

– Если бы, – вздохнула мама. – Разговор шел о четырехстах, за пятьсот мы его сами покупали. А гитара, наверное, стоит сто рублей. И кому на ней играть?

– Я бы попробовал, – сказал я. – На пианино научился, почему не научиться на гитаре?

– Ты научился на пианино? – удивилась сестра. – Покажи!

Решив, что ради гитары стоит рискнуть, я сел за инструмент и сыграл им свою коронную песню, естественно, не напевая слов. Получилось здорово.

– Может быть, не стоит продавать пианино? – задумался отец.

– Когда только успел разучить! – сказала сестра. – Ни разу тебя не видела за пианино с тех пор, как его купили.

– А когда ты могла это видеть, если тебя целыми днями не бывает дома? – сказал я Тане и повернулся к отцу: – Пианино нужно продавать. Через год-два тебя демобилизуют, и придется ехать к родителям мамы и жить у них до получения квартиры. И куда тогда девать этот гроб? В подвал? А на гитаре прекрасно можно играть, и места она много не занимает. И еще останется три сотни рублей на телевизор. Все равно мы твой комбайн с собой не повезем, продашь его кому-нибудь здесь по дешевке.

– И в кого это ты такой умный? – спросил отец, внимательно глядя на меня. – Ладно, инструмент продадим, а там посмотрим, как ты станешь выбиваться в отличники. Будет что-то получаться, будет тебе и гитара.

На следующий день в школе нужно было быть к девяти часам, поэтому пришлось воспользоваться будильником. Утром я провел медитацию и пробежал по бетонке туда и обратно до поворота к рабочему городку. Когда я вернулся, сестра уже встала, а отец собирался уйти на службу. Я быстро почистил зубы порошком, к которому пока так и не успел привыкнуть, вторично умылся и пошел на кухню завтракать. При сборе в школу возникла проблема: я забыл, как завязывается пионерский галстук.

– Мам, завяжи! – подкатил я к матери. – У тебя это лучше получается, а сегодня линейка.

У нас нигде не продавали цветов, поэтому их принесли только те ученики, родители которых выращивали их сами. Таких было мало. Я отправился в школу в белой рубашке и черных брюках, надев еще коричневую вельветовую куртку, потому что с утра уже было прохладно.

Возле школы собралась праздничная толпа учеников и преподавателей. Родители пришли только у первоклассников, да и то только матери. Почти все ребята были в куртках и пиджаках, а девчонки мерзли в своих коротких платьицах с белыми фартуками, мечтая, чтобы все побыстрей закончилось. В нашем классе было восемнадцать девочек и десять ребят. Восемь учеников приходили из поселка возле станции, туда же они мчались сразу же после окончания занятий, поэтому общались мы только в классе, и большой дружбы между нами не было. Я прошел между двумя классами и влился в родной коллектив с тыла. Мое появление совпало с началом поздравительной речи директора, поэтому ни поздороваться, ни поговорить ни с кем не получилось. Долго он говорить не стал, поздравил всех с началом учебного года и отдал колокольчик одной из первоклашек. Девочка обежала строй классов, и на этом линейку закончили, после чего все организованно пошли по своим классным комнатам. Теперь я мог всех хорошо рассмотреть, а по пути еще и поболтал кое с кем из ребят. В классе моя парта была первой в ряду со стороны входных дверей. За ней на своем месте уже сидела Лена, при виде которой сердце на мгновение замерло. Все-таки слишком долго я убеждал себя в этой любви и слишком много лет о ней помнил, чтобы вот так сразу выбросить из сердца. Ничего такого особенного в ее внешности не было. Для других, не для меня. Для меня в ней было особенным все. Вот ведь вроде прожил жизнь и всему на свете знаю цену, а при виде обычной девчонки не могу остаться спокойным. Или это эмоции мальчишки? Так я его отдельно от себя не чувствовал уже дня четыре.

– Привет! – сказал я Лене, садясь рядом на свое место и бросая пустой портфель в парту. – Как отдохнула?

Ее немаленькие глаза стали еще больше.

– Привет, – ответила она. – Отдохнула так, как никогда в жизни. Артек – это здорово! А что с тобой случилось? Девочки разное говорили...

Разговор прервало появление нашей классной. Зинаида Александровна была очень славной женщиной лет сорока и вела у нас русский язык, литературу, английский и пение.

– Здравствуйте, – поздоровалась она с классом. – Поздравляю всех с началом учебного года.

Мы дружно встали со своих мест и нестройно поздоровались.

– Садитесь! – она сама села за свой стол. – Сегодня у нас с вами уроков не будет. Тем, чьи родители сдавали деньги на учебники, нужно их получить в библиотеке. Потом посмотрите и перепишите свое расписание занятий, которое вывешено на доске объявлений. Новеньких у нас пока нет, и свои места, по-моему, никто не менял. Вы стали на год старше, и я надеюсь, что у некоторых из вас изменится отношение к учебе. Обидно видеть, что способные ученики учатся спустя рукава.

Говоря это, она смотрела преимущественно на меня, и я не выдержал и сказал ей спасибо. Она так удивилась, что забыла сделать мне замечание.

– И за что же мне спасибо? – спросила она меня. – Встань, Ищенко!

– Ну как же, – ответил я. – За поздравление, за хорошие пожелания и за высокую оценку моих способностей. Торжественно обещаю их полностью использовать!

– Хорошо, – сказала она, быстро справившись с удивлением. – Садись. Я запомню твое обещание. Больше мне никто ничего не хочет пообещать? Тогда на сегодня все могут быть свободными, а завтра я вас жду на занятия.

Глава 4

Наш класс отпустили первым, поэтому очередь в библиотеку была небольшой и продвигалась на глазах. Библиотекарь быстро сверялась со списком и кивала очереднику на связанные стопки учебников для седьмого класса. Я получил свою связку, развязал шпагат и уложил все в портфель. Потом взял из малого отделения ручку с блокнотом и подошел к доске объявлений, возле которой уже толпились ученики нашего класса.

– Ну ты и выдал! – сказал стоявший здесь же Сашка. – Зинаида тебе эти слова еще припомнит, когда начнешь хватать тройки!